Проклятый фараон (СИ) - Шматова Вера - Страница 23

Мысленная галочка - еще одну часть плана можно считать успешно выполненной. Теперь путь лежит на другой конец города, чтобы снять деньги и немедленно исчезнуть. От одной мысли, что меня могут засечь сердце начинало биться быстрее. А что, если Саммерсы сообщили в банк о краже карты и теперь любое ее использование моментально вызовет полицию? От этого допущения стало совсем не по себе. Остается лишь надеяться, что Сэмюел решит не выносить сор из избы и не станет привлекать официальные службы к поискам. Особого выбора у меня не было. Без наличных ничего не сделать, а на покупку новой одежды ушло почти все содержимое кошелька.

Вопрос в том, где же снимать деньги? Вариантов было много. Для начала пришлось исключить район Маади, где обитали сами Саммерсы, а также прилегающие к нему места. Здесь, неподалеку от Сфинкса заниматься этим тоже не стоит. Подвергать опасности единственное свое убежище и Нимфеса определенно не хотелось. Значит, либо трущобы Булака, либо туристические мекки. И там, и там было несложно затеряться, разве что в первом случае за девушкой, снявшей деньги из банкомата может увязаться нежелательный хвост. Значит, идем к туристам.

Я спустилась в метро и отправилась в Старый Каир. Самое популярное место у иностранцев и вместе с тем самое сложное для ищеек Саммерсов и Рэдкинса. Выходя из подземки, я чувствовала, как холодеют кончики пальцев и рвано бьется сердце. Дышать становилось все сложнее, словно горло перехватило удавкой. Воображение живо рисовало картины нерадостного будущего в руках любой из борющихся за меня сторон.

В узких улочках было многолюдно. Пестрый поток экскурсантов моментально подхватил меня, стоило лишь на секунду остановиться и задуматься. Это было даже хорошо, в такой толпе не то, что сыщики, но и сам бог не найдет. Многочисленные ресторанчики по сторонам гостеприимно распахивали двери и пестрели яркими вывесками. Горячий воздух был казалось пропитан запахами готовящегося мяса, горелых лепешек и сладостей. Гомон голосов, состоявший из всех языков мира сливался в единый рокот, волнами отражающийся от стен и растворяющийся в небе. От такого обилия людей напряжение немного отпустило. Нащупав на груди подвеску со скарабеем, я сжала ее в ладони. Стало еще надежнее. Где-то там, в песках, ждет надежный и сильный Нимфес. Нужно лишь покончить с делами и вернуться к нему, рассказать о том, как же страшно было ходить в по городу одной.

Наконец, впереди замаячил банкомат. Ловко отделившись от толпы, я поспешила к желанной цели. Подозрительных личностей вокруг не наблюдалось. Ни полиции, ни охраны, только туристы и скучающие торговцы, не обращающие на меня ни малейшего внимания. И вот, спустя несколько мучительных и пугающих минут деньги отправились в рюкзак, а внутри разлилось приятное чувство облегчения.

Развернувшись, я поспешила обратно в метро и едва не в врезалась в человека, успев затормозить буквально в нескольких шагах. Мужчина передо мной был занят разговором по телефону и не удостоил меня даже взглядом. Я же ощутила, как внутренности скрутило в тугой комок ужаса. Случайным прохожим оказался Джордж!

Склонив голову еще ниже, я прошмыгнула дальше, стремясь раствориться в толпе. Мне удалось расслышать обрывок разговора:

-Нет, пока не нашли. Думаю, она все-таки попыталась сбежать...

Словно в кошмарном сне я проталкивалась сквозь толпу туристов, чувствуя, что еще немного, и сердце подведет. Шутки судьбы порой приводили в отчаяние. Слава богу, вроде обошлось. Заскочив в отъезжающий поезд, я со вздохом прислонилась к поручню, стараясь выровнять участившееся дыхание. Порядок, он меня не видел. А если бы и увидел, вряд ли узнал. Все получилось хорошо, теперь в рюкзаке лежат деньги и можно будет приступить к следующей части плана.

«Я видела Джорджа»

«Он узнал тебя?»

«Нет. Нимфес, мне очень страшно. Я боюсь, что у нотариуса меня будут ждать»

«Тогда возвращайся, придумаем что-нибудь еще. Ты купила одежду?»

«Для себя»

«Найди что-то для меня, тогда я смогу ходить с тобой»

«Хорошо»

Готовность Нимфеса помогать грела душу. Если в вылазках по городу меня будет сопровождать он, то мне станет значительно спокойнее.

За одеждой для фараона пришлось зайти на тот же рынок, где покупала утром. Немного смущало то, что размеры придется прикидывать на глаз. Но в конце концов, художник я или где? Больше, чем на размер не ошибусь. Вот только, как древний властитель воспримет нашу современную манеру одеваться? Воображение услужливо нарисовало в голове вид Нимфеса в облегающих джинсах и расстегнутой на груди рубашке. Стоп-стоп! Никаких фантазий!

Через два часа я вернулась в гробницу с комплектом вещей для мужчины. Беспокойство от нежданной встречи с Джорджем смылось предвкушением перевоплощения. Жаль, нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть лицо фараона, когда он увидит вещи! Интересно, носили ли в его времена штаны или обходились лишь повязками?

Радостное ожидание сменилось недоумением, стоило мне обнаружить, что Нимфеса в гробнице не было. Подсвечивая дорогу фонариком, я обошла комнату, но мужчина словно испарился. Его не было за саркофагом, в коридоре тоже. Куда он мог деться?

-Нимфес? - от страха сердце ухнуло куда-то глубоко и забилось часто-часто.

Какое-то время ничего не происходило и я успела испугаться еще больше. Мог ли фараон самостоятельно выйти наружу? Но как? Или случилось что-то страшное и мы никогда больше не увидимся? Испугаться окончательно мне не дало голубое сияние, родившееся у входа. Оно разрасталось, принимая форму человеческой фигуры, пока не превратилось в Нимфеса. Мужчина несколько минут стоял с закрытыми глазами, пока свечение почти не утихло и только после этого посмотрел на меня.

-Я пропустил момент, когда ты вернулась, - фараон склонил голову к плечу и чуть улыбнулся. - Все в порядке, я здесь.

-Где ты был? - прошептала я, испытывая одновременно страх и облегчение.

-Я был... в небытии, - Нимфес с трудом подобрал последнее слово. - Ты испугалась?

Испугалась ли я? Дайте подумать. Одно дело знать, что твой друг мертвый, другое - видеть, как он появляется прямо из воздуха. И если при этом он утверждает, что находился в загадочном, но мрачно звучащем «небытии», то спокойным останется лишь заядлый пофигист. Я себя к таковым не относила и имела полное право нервничать.

-Что значит, в небытии? - пальцы сжались на ручке пакета, но я не отступила. Это же Нимфес. Если и есть кто-то безопасный на этом свете, так это он. Подумаешь, появляется и исчезает. Не может же мужчина быть идеальным?

-Мир - это место, где что-то есть. А в небытии нет ничего. Пустота, одиночество и вечность, - мужчина замер в нескольких метрах от меня. Его лицо превратилось в непроницаемую маску, по которой невозможно было прочесть эмоции.

-Значит, ты все еще мертв? - и с чего эта мысль стала таким откровением? С самого начала было понятно, кто и что такое Нимфес. Просто последние события немного притупили остроту знания, почти заставив поверить, что мужчина реален и расставаться с этой иллюзией оказалось больно.

-Я все еще призрак, - подтвердил мужчина. - Но благодарен богам, что вернули мне тело и ощущения.

Хотелось бы и мне быть благодарной. Но раз боги так сильны, почему не могут просто вернуть Нимфеса в мир живых? Конечно, вслух этого произносить не следует, только не тогда, когда в глазах фараона светится радость пополам с тревогой. Вместо сомнений, я улыбнулась:

-В этом есть свои плюсы. Ты материален, но кормить тебя не надо, да и убить затруднительно. Мечта любой девушки.

Нимфес сверкнул белозубой улыбкой, которая разом преобразила его лицо, сделав невыразимо привлекательным. Неужели этот секс-символ выйдет со мной в город?

-Действительно прекрасно.

Мы помолчали, глядя друг на друга. Не знаю, о чем думал Нимфес, но я размышляла о том, что преподнесет нам будущее. Способность исчезать в потусторонний мир вновь напомнила, что передо мной не совсем человек, но существо, пожившее на свете три тысячи лет, пусть и в заточении. Можно ли сохранить рассудок, прожив так долго? Пока что, кроме странных приступов, ничто не говорило о психических или эмоциональных проблемах. Передо мной был нормальный мужчина, одинокий, истосковавшийся по общению, но абсолютно адекватный. Остается лишь надеяться, что безумие больше не вернется.