Каменка (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич - Страница 23

— Странно, — хмыкнул Володаров. — Я и не замечал.

— Это потому, что мы на самом краю живем. Тут жрать не-чего. Они все ближе к центру ошиваются. У Любки за мага-зином или к бабе Зине прут. Они их подкармливают по доб-роте душевной… Так ты признаешься, с кем вчера дрался?

— Да не дрался я. Говорю же, об кота споткнулся и упал. Вот и ссадина.

— Ага, как же, — протянул недоверчиво Молчан. — А потом этот кот тебя пнул разок напоследок, чтоб не повадно было?

— В каком смысле? — переспросил Володаров.

— Синяк у тебя на шее вон какой. Таких от котов не быва-ет, это я тебе как ветеринар говорю.

Ничего не понимая, Гена ушел в ванную комнату и взгля-нул на себя в зеркало, висевшее над умывальником. Молчан не соврал. Справа на шее расплылся большой пурпурный синяк. Володаров отодвинул воротник рубашки в сторону, чтобы получше разглядеть его. Синяк из себя представлял неравномерное вертикальное пятно, растянувшееся от самой челюсти и почти до ключицы, в центре которого виднелась бледная точка, походившая на укус насекомого.

— Колись, Палыч, — в ванную заглянул Молчан. — Что слу-чилось?

Володаров сперва было открыл рот, но тут же осекся. От-вета он не знал. Синяк совсем не болел, не чесался, да и во-обще, не скажи сельский голова о нем, Гена бы и не заметил. Разве так бывает с синяками?

— Я не знаю. Вчера спать ложился без него.

— Вот как? И что, не болит?

— Нет, — пожал плечами Володаров. — Вообще ничего не чувствую. Как будто обезболили.

— Странные дела. А у тебя с сосудами, случайно, проблем нет? Или, может, свертываемость плохая?

— Да нет, нет, все со мной хорошо, — он аккуратно провел пальцем по белому пятну в центре и нащупал небольшую припухлость. — Слушайте, а может у человека быть так, что ему во сне что-то приснится такое… ну… яркое, что утром…

Володаров силился четко сформулировать свою мысль, но сам не до конца еще понимал ее.

— Да говори уже, — недовольно поморщился Молчан.

— Может быть так, что синяк я во сне получил, а тело его само утром сделало?

— Чего? Это как так, само? Ты бы понятнее выражался, Палыч.

— Ну как бы объяснить-то… Вот, допустим, приснилось мне, будто меня кто-то ударил, и такой реалистичный сон был, что на этом месте, ну, куда ударили, синяк утром вско-чил. Может так быть?

— Тебя что, во сне били?

— Нет, это я для ясности пример такой придумал.

— Ой, что-то ты темнишь, участковый, — Молчан прищу-рился. — Чего тебе там такое снится, что ты в синяках просы-паешься?

Володаров вздохнул. По-видимому, разговора о кошмаре уже не избежать.

— Эх, — он махнул рукой, — ладно. Расскажу. Только чур не смеяться.

— Вот те крест! — Молчан демонстративно перекрестился, и Володаров описал ему во всех мельчайших подробностях, как тварь с горящими глазами пряталась в тени ореховых веток, как она вошла в дом, как смотрела на него стоя у кро-вати, как склонилась над ним и…

Молчан не смеялся. Более того, его лицо помрачнело, словно он только что узнал о смерти близкого ему человека.

— И что, — наконец произнес он после недолго паузы, — ты не мог пошевелиться?

— Да, — кивнул Володаров. — Все, кроме глаз было полно-стью чужое. Будто я заперт в собственном теле, а эта… это существо знает, что я беспомощен.

Молчан задумчиво хмыкнул, затем подошел ближе и дву-мя пальцами отодвинул воротник Гениной рубашки.

— Так больно? — он надавил на белую точку в центре синя-ка.

— Нет, — ответил Володаров.

— А так? — он сместил палец чуть в сторону и усилил нажим.

— Немного.

— Ну что ж, — неожиданно угрюмая задумчивость Молчана снова превратилась в добродушную приветливость, — по-здравляю тебя, Палыч. Ты у нас особенный товарищ.

— Да?

— Да. К тебе ночная ведьма приходила. Любит она людей во сне пугать. Это ты еще, кстати, легко отделался. Обычно она свою жертву душит. Садится сверху на грудь и дышать не дает. Но ты ей, видимо, не понравился, и она тебя просто пнула хорошенько.

— Ну вот опять вы со своими суевериями, — расстроился Володаров. — Я с вами по-человечески, а вы…

— Ладно, ладно, — Молчан коротко хохотнул. — Не обижай-ся. Твой недуг хоть и необычный, но давно известный. Сон-ный паралич называется. Он редко бывает, но это вполне медицинская штука. Оно же как? Все болячки от нервов. А у тебя сейчас переезд, смена места работы, да я еще со своими байками. Вот на нервной почве голова твоя и взбрыкнула.

— Сонный паралич? — Володаров недоверчиво приподнял бровь. Ему подумалось, что сельский голова это название только что на ходу придумал.

— Ага. Это когда тело уже заснуло, а сознание еще нет. Ну или в твоем случае наоборот, не проснулось. Вся хитрость в том, что ночью наши мышцы отключаются, чтоб не взбрык-нуть ненароком, а когда этот выключатель дает сбой ты либо во сне ходишь, либо вот такой паралич ловишь. Короче, не-рвы это, пройдет.

— Ну, а синяк?

— Да хрен его знает? Гадость какая-то укусила. Подозри-тельно, конечно, что гематома такая большая, но думаю ни-чего страшного. Если к вечеру больше не станет, значит не помрешь.

— А если станет?

— Ну, — Молчан пожал плечами, — тогда и будем посмот-реть. Я бы на твоем месте не паниковал раньше времени. Тем паче, выбора у тебя и нету. Все что зеленка не берет, в Каменке не лечится, — он громко рассмеялся.

Володаров посчитал смех в данной ситуации более чем неуместным, но виду не подал. Он еще раз посмотрел на си-няк в отражении, затем решил последовать совету един-ственного человека на ближайшие двадцать километров, хоть как-то разбирающегося в медицине. Сохраняя внешнее спокойствие (внутри он все еще прислушивался к себе в по-исках новых симптомов) Гена застегнул рубашку, затем по-брился бритвой, похожей на заводную игрушку и, напосле-док, умудрился даже умыться в той кружке воды, что оста-лась от вчерашней помывки.

Осмотрев свое посвежевшее лицо, Володаров заключил, что для Каменки и так сгодится, вышел на кухню, где его терпеливо ждал Молчан, и заявил: — Все, пора искать труп!

Продолжать осмотр ног было решено по вчерашней схеме — рутинный опрос каждого жилого дома по очереди, в по-рядке удаления от кладбища. В вопросах о том, слышал ли кто-нибудь что-нибудь ночью с четверга на пятницу смысла уже как такового не было, просто Володаров хотел придер-живаться проложенного курса, чтобы в его сумбурной жизни оставался хоть какой-то порядок.

— Слушай, Палыч, — начал Молчан, когда они вместе с Ге-ной вышли через ворота на улицу, — а откуда у тебя пирож-ки?

— Кот напек, — не задумываясь ляпнул Володаров. Его мысли были заняты предстоящими делами, а потому приду-мать более правдоподобное объяснение он не успел.

— Во дела! — Молчан хитро улыбнулся, достал из кармана рубашки самокрутку и закурил. — Прям кот?

— Ой, в смысле… Да я это… — Володаров запнулся, пыта-ясь на ходу сварганить отговорку. — У меня с собой было в дорогу. Так, на всякий случай.

— Ну ты прям зверь, ничего не скажешь. На всякий случай с собой в дорогу пирожки вместе с противнем носить не каж-дый сдюжит, — он глубоко затянулся и выпустил густой клуб дыма. — Мог бы и не выкручиваться. Кот так кот. Это ж не я тут Фома неверующий. Но ты это, его далеко такого талант-ливого не отпускай. Вкусно печет, зараза. Мне бы такого, а то одни консервы жру… Кстати, насчет еды. Нужно бы сей-час к Любке заскочить, заказ оставить. Часам к одиннадцати наши в райцентр поедут, и на тебя могут не привезти от не-знания.

— Какой заказ? — не понял Володаров.

— Обычный, — Молчан сплюнул на землю. — У нас народу мало, и магазин только один, Любкин. Дороги в наш Усть-Пердюйск нормальной давно нет, машины не ездят. Поэтому за товаром Лешку с Пашкой как самых молодых на мотодре-зине два раза в неделю отряжаем. Только если не запишешь, чего тебе из магазинного нужно, то и не привезут.

— А я не знаю, что мне нужно, — Гена слегка растерялся. — Что обычно просят?