Повстанец (СИ) - Уваров Александр - Страница 47

Она спускалась сверху мягким, нежно шуршащим куполом — в колыхании лёгкого ветра. Даже прозрачные кристаллы Каменистой равнины наполнялись ровным, всепроникающим небесным светом — и зелёные огоньки загорались один за другим в закатном сумраке…

Смех был тёмно-серым. Тёмно-серыми становились глазёнки его сына, когда он смеялся. Хотя, вообще то, они чёрные…

Боль чёрная?

Но почему?!

Глаза сына… В нет, в них не может быть боли! Они большие, любопытные, влажные. Голова запрокинута. Опрокинута в небо.

Зелёное небо…

Тёплый… купол…

Боль тоже тёплая. Горячая. Огненная. Волна за волной — по мышцам, костям. По разорванным тканям. По коже…

А, может быть, у боли всё-таки другой цвет? Может быть, он просто похож на чёрный. Ведь чёрный — это глаза его сына. Когда он не смеётся.

А боль может быть…

— Канхубер, быстрее!

Капитан махнул рукой. Жест получился слишком резким. Тело, скованное пластинами тяжёлого защитного скафандра, качнулось — и капитан едва не потерял равновесие, лишь чудом удержавшись на крутом глинистом скате глубокого оврага.

— Демоны безмозглые! — выругался капитан. — Что вы там копаетесь?! Я вас, засранцев, на себе тащить должен? Дерьмо!

— Третьи сутки из этой грязи выбраться не можем, — заметил лейтенант Гейх.

Лейтенант был очень молод, едва только выпущен был из военной школы Республики (из числа тех трёх, что открыты были когда-то в самой Метрополии), оттого считал себя неоценённым пока по заслугам военным гением, тонким психологом и большим знатоком души простого солдата.

— Стоит ли их торопить, капитан? — спросил Гейх, поправив постоянно съезжавший ему на лоб защитный шлем. — Куда эти бродяги убегут? Никуда они от нас не денутся. Догоним…

— Лейтенант, я бы попросил бы вас, — капитан Хорст посмотрел на часы, — заткнуться. Именно так! Заткнуться!

"Хорошо, солдаты не слышат" с неудовольствием и досадой подумал Гейх.

Как все молодые командиры, к своему собственному командирскому авторитету Гейх относился особенно трепетно.

И вообще, ему казалось, что капитан постоянно его унижает.

А опытные, тёртые жизнью и битые войной десантники исполняют его приказы без особого рвения и даже… Посмеиваются, что ли?

Неблагодарные! А кто ещё, кроме него, защитит их от этого самодура Хорста?

Этот тупоголовый рубака не то что компьютерной системой навигации воспользоваться не может — даже карту грамотно прочитать не в состоянии.

Иначе какого демона завёл он их в эти глухие места?

Да ту ещё, кажется, болото…

Над краем оврага показался шлем в бело-черно-зелёных камуфляжных пятнах и едва заметной красной сержантской полоской над поднятым пластиковым забралом.

— Сержант Канхубер, господин капитан, — голос у сержанта был хриплый и глухой. — Прибыл…

Всё-таки автомат, ранец, гранаты да ещё и три выстрела к ракетной установке в придачу — даже для такого здоровяка это слишком. Всё равно что мешок с камнями на себе тащить.

— Подтягивайте остальных, — сказал капитан. — Привал на пол-хорра…

"Маловато…" подумал Гейх.

Но вслух, на этот раз, ничего не сказал.

— Доклад службы наблюдения, — дежурный офицер положил на стол металлическую пластинку в белой защитной плёнке.

— Срочно? — спросил командор Эрхарн.

— Срочно, господин командор. Чрезвычайное происшествие.

"Это они нарочно" подумал Эрхарн. "Нарочно решили меня извести".

Он отставил кружку с лечебным бульоном (сегодня, как назло, разыгралась язва — вечная спутница всех пилотов эскадр Боевого Флота Республики; людей, обречённых годами питаться опостылевшими концентратами, синтетическими питательными пастами и витаминными добавками, коими щедро потчуют их казённые кухни военных баз и корабельные камбузы).

— Что там? Давайте, излагайте… Ознакомились уже, наверное?

Командор вынул пластинку из плёнки и вставил в приёмный слот.

По чёрному экрану побежали зелёные строчки оперативного доклада.

В верхней части экрана стали одна за другой появляться цветные, контрастные картинки — фотографии разведслужбы Флота.

— Сегодня в третьем хорре вахтенного времени боевой крейсер "Т-200" обстрелял звездолёт… — начал доклад дежурный офицер.

— Повстанцы? Медиобар? — с затаённой надеждой спросил командор.

И сам устыдился собственного малодушия.

"Какие там повстанцы!" с досадой подумал Эрхарн. "Эти дикари и в открытом-то космосе сроду не были. До сих пор, наверное, с дубинками бегают… Медиобар? Тоже исключено. В этой части космоса их звездолёты никогда не появлялись. Их бы обнаружили ещё на подходе… И фотографии… Интересные фотографии!"

— … Система, условно классифицируемая по справочнику Департамента Флота как "Д-202". Весьма высокоразвитая цивилизация, — ответил дежурный офицер. — Звездолёт получил серьёзные повреждения и совершил аварийную посадку на планете "32–46", звездная система…

— Только не там! — простонал командор.

Ему очень захотелось схватиться за голову и пару раз стукнуться лбом о пластиковую поверхность стола.

Но каждому командиру Флота известно: отчаяние — признак слабости.

А проявлять слабость при подчинённых…

"Ну почему там?" с тоской подумал командор.

Язва провела острым своим коготком по стенке желудка.

"Почему его вообще не изрешетили? Не взяли на буксир? Как вообще допустили эту посадку?!"

— У звездолёта была высокая манёвренность, — словно предугадывая вопрос командора, сказал дежурный офицер. — Слишком высокая. И сработало защитное поле. Перехват для буксировки был невозможен…

— По какой причине обстреляли? — тихим голосом, переходящим в зловещий шёпот, спросил командор.

"Чего привязался?" подумал офицер. "В докладе же всё написано…"

— Командир крейсера получил доклад службы слежения. Звездолёт проходил слишком близко от объекта "32–46". По крайней мере, первичный анализ…

— Короче!

— Звездолёт был ошибочно идентифицирован как разведывательный…

— А в действительности?

Офицер замялся на мгновение. И выдохнул.

— Транспортный. По видеозаписи и перехваченным сигналам аппаратуры…

— Паранойя! — Эрхарн не выдержал и стукнул кулаком по столу.

Ярость — тоже проявления слабости. Но сдерживаться командор уже не мог.

— У офицеров Флота развилась паранойя! В тяжёлой форме! Это уже третий случай за последнюю кампанию. Третий! И каждый раз…

Эрхарн внезапно осёкся.

— Кто ещё проинформирован о происшествии? — спросил он дежурного офицера.

— Кроме вас, господин командор, знает только начальник отдела планирования. И…

— И ещё кто?

"Давай, живодёр, не тяни" мысленно поторопил офицера Эрхарн.

Противный, скользкий холодок прошёл по спине.

"Неужели они?"

— В связи с проведением специальной операции на "32–46" в составе эскадры находятся группы жандармерии. Оперативная группа на головном крейсере и четыре оперативных группы в патрульных эскадрах. По нашим данным, Департамент порядка так же проинформирован.

Дежурный офицер смотрел прямо перед собой. В стену. Сейчас ему особенно не хотелось встретиться взглядом с командором. В ярости (офицер это знал) глаза командора становились маленькими и колючими. Он словно протыкал насквозь своим взглядом.

Но на этот раз ярость командора почти мгновенно сменилась странным, каким-то обречённым спокойствием.

Он встал. Подошёл к большому, панорамному иллюминатору командирского отсека.

За толщей армированного многослойного стекла, где-то далеко в пустоте, чёрной и первобытно спокойной, светились белые огоньки.

Командору показалось на миг (странная эта иллюзия возникала в последнее время всё чаще и чаще и становилась уже навязчивой), что огоньки эти качнулись вдруг — и медленно поплыли назад. Будто корабль покачнулся на древних, тёмных волнах…