Теперь я стеллинг! (СИ) - Вэй Катэр - Страница 35

— Четвёртая.

Бросив эту фразу, она снова скрыла лицо, после чего взяла ложку и продолжила есть суп. Некоторое время висела тишина, во время которой я даже, впервые с момента моего попадания, смог услышать стук своего сердца.

— Ну… Она всегда была не совсем от этого мира… хе-хе… — наконец, не выдержала гнетущей тишины Восьмая, издав нервный смешок.

Что ж… вот я и познакомился с моей роднёй… хе-хе… Бандзай, блин…

Поздравляем! Вы успешно познакомились со своей новой семьёй! (очки опыта + 4)

Систем… отвянь, а? И без тебя хреново…

Глава 12

Глава двенадцатая, в которой герой снова идёт в школу, и, покуда он начинает превозмогать, мы вспоминаем об одном скромном, обиженном Аре.

Знаете, пусть я и вырос единственным ребёнком в семье, но правило любой многодетной ячейки «Клювом не щёлкают», я усвоил очень хорошо ещё в прошлой жизни, когда устроился на работу. И «не щёлкать», кстати, в данном случае было понятием очень растяжимым, я бы даже сказал — философским. Потому что… как сказать… кто-то, надеясь на преференции и поблажки — стучал на каждый промах коллег; кто-то сам организовывал ситуации, в которых ты неизменно бы скомпроментрировал себя; кто-то — стравливал народ, чтобы тихонько поржать из-за угла. Одним словом, я попал в весёлый гадюшник. И пусть только мне попробуют сказать, что это прерогатива женских коллективов — в нашей компании, кстати, было всего три девушки (ну, сначала) — секретарша шефа, главбух Нина и уборщица Айгыль. Что абсолютно не мешало «чётким и нормальным пацанам» устраивать друг другу такие подставы и гадости, что женский серпентарий, как-то, и рядом не стоял.

Моё положении в этой социальной структуре располагалось лишь чуть выше нашего старенького деда охранника и Вовчика (над которым потешались все, кто только мог и не мог). То есть, не дно, но придонье. И сложилось так лишь потому, что я, когда устраивался туда, думал об этом месте, как о временной мере. Тогда, будучи наивным и глупым, я всё ещё верил в то, что вот, за следующим поворотом, меня ждёт работа моей мечты… В общем, менялись кадры, увеличивалась зарплата, фирма росла вверх и вширь, а моя скромная должность младшего менеджера лишь слегка эволюционировала до должности «Менеджера по продажам». То есть, с обычной телефонной обезьяны я вырос до такой, которая ещё и может что-то продать в ответ. Те же, кто со мной начинали, уже, или давно повысились до руководящих должностей (например, Вовчик, который, сука, оказался главным стукачом коллектива), или покинули его, не выдержав жёсткой конкуренции. А я всё сидел на своём месте и сидел… Нет, сначала я испытывал какие-то метания души, но, по мере того, как всё глубже «врастал в аниме», с каждым днём рабочий статус мне становился всё безразличнее и безразличнее. Действительно, какой интерес в жизни, если есть более насущные вопросы: например, за сколько серий «Куска» герои найдут «Ван Пис» (я, честно скажу, на одном форуме поставил, что больше тысячи, но меньше двух) или же, когда выйдет ремейк «Седьмой Финалки», или, может, у кого есть видос с последнего «Комикета»? В общем, что б вы понимали, у отаку имеются более интересные вещи, нежели совать нос в проблемы скучной серой реальности. Денег хватает, чтобы похавать/заказать няшку из Японии/купить реплику Зангецу? Всё, брат, лишнего и не надо.

В общем, к чему я это всё вспомнил: атмосфера в нашей семье очень напоминала гадюшник моей работы из прошлого мира. Тоже хитросплетение интриг, хитростей, каких-то внутренних подстав, а так же — та же строгая, но очень чёткая иерархия, суть которой… ну, как в армии: «Кто кого может гнобить». Сержант дрючит рядовых, сержанту вставляет пистоны младлей, младлею — старлей, и так далее… не, вы не подумайте: я не служил, признаюсь честно. Тихо откосил в своё время, когда было не очень дорого и не очень сложно. Но, волею судеб, был всё же очень наслышан о местных порядках, пусть и очень приблизительно.

Так вот… место Тринадцатой — где-то под плинтусом. Её гнобили даже те, кого она сама бы, я думаю, с лёгкостью могла бы нагнуть. Вроде той же противной «Тройки», которая, сколько я на неё не смотрел, отчётливо придумывала план мести.

Я же, снова скосился на свою, уже порядком остывшую тарелку. После чего, дрожащей рукой, зачерпнул полную ложку и поднёс её ко рту…

В это же мгновение, заметил, кстати, что вернулась Вторая, неся котелок, на этот раз с ароматно-пахнущим вторым (тавтология однако, но что поделать). Овощи, в подливе. Она, кстати, даже не поморщилась, заметив, что котелок из-под супа не только «не уменьшился» в плане объёма содержимого, но лишь добавился; впрочем, я это отметил уже краем глаза, а пока… пробовал «Творение УП».

Вот, положил его на язык. Вот, начинаю жевать…

М… м… сглотнул. И вдруг обнаружил, что оказался под перекрестьем взглядов моих товарок: они замерли, но в их глазах так и играло предвкушение… Двойка, кстати, тоже встала в ступоре, не смея, как мне показалось, даже дышать.

— Ребят, зря вы на неё ругаетесь, — сказал я, наконец, полностью проглотив содержимое. И, надо заметить, нисколько не кривил душой: да, солоновато, горьковато, сладковато (даже не спрашивайте, как такое возможно), вязко, и складывается ощущение, будто бы жуёшь тину, но, суммарно — вполне съедобно. Если, конечно, перебороть внутреннее отвращение. Уже совершенно не боясь, я зачерпнул вторую ложку, да и ловко отправил её в рот. И, жуя, добавил: — По сравнению с той баландой, которой меня кормили на зоне — королевский ужин.

— Ба-ла-ндой? Назонэ? — упс! Не заметил, как перешёл на родной язык. Нет, должен признать что даже у меня, носителя, в местных реалиях он выходил… ну… с некоторым акцентом, точно бы у иностранца, пусть и неплохо владеющего оригиналом. А Восьмая, всё ещё пребывая в точечном офигевании (у неё даже бровь дёргалась… и уши!), только и нашла в себе силы, чтобы переспросить. На что я слёту ответил:

— Баландой — еда в застенках темницы, назоне — жаргонное название тюрьмы, — вероятно, я своим внезапным спичем, знатно вынес мозг коварным сестрицам: готов поклясться, что, пока Восьмая мотала головой и прикладывала руку ко лбу, у Пятой прочиталось на лице нечто вроде интереса… Двойка же, даже не смея пошевелиться, только и провожала глазами исчезающие в моём рту ложки.

И нет — в тюрьме я не бывал, если вы об этом… Но в моём мозгу пребывание в застенках местной инквизиции (или как она там называется) обозначилась именно так. И пусть меня НЕ кормили там, но, судя… по некоторым признакам, еда в том каземате — УЖАСНАЯ. Если бы я с чем-то и мог сравнить кушанье Второй… м… Я бы сравнил его с лапшой быстрого употребления, да. Вроде и понимаешь, что жуёшь резину, а иногда, да если ещё и под пивко — очень даже ничего. А уж как похмелиться бульончиком хорошо, я вам просто передать не могу…

Но сравнение с лапшой неправильно — здесь же всё было натуральное. Ну… просто кто-то немного промахнулся с пропорциями/методом приготовления… но ведь съедобно же! А на чём выживал русский студент из девяностых (опять же, не со своего опыта знаю)… Ну, ему бы эта «баланда» показалась бы манной небесной. И пофиг, что продукты были безнадёжно убиты…

Короче, я это к чему: то ли мои вкусовые рецепторы, то ли вкусы, то ли ещё что-то… в общем, я ел и ел, и чем больше — тем более мне нравилось. Даже рвотные позывы прекратились.

— Она сошла с ума… — прошептала Тройка, смотря на меня округлившимися глазами.

— Не, сойти с ума она могла… а вот чтобы есть стряпню Второй — и не отравиться… — это уже Десятая, спасибо тебе, «добрая» девочка. Глядя на мой пример, Седьмая, видимо, внутренне не желая «проигрывать» мне, перехватила половник, после чего набрала себе полную порцию и, зачерпнув с горкой, даже особо не жуя, проглотила. Некоторое время она была нормальная… потом, вдруг, начала зеленеть, синеть, багроветь, и, пройдя калейдоскоп цветов, потеряла сознание и завалилась набок высунув язык наружу.