Испытательный срок. (СИ) - Гусина Дарья - Страница 31

У телеги появился Ниш:

— Ловцы, держатся сзади.

— Сзади? — испуганно пискнул Узикэль.

— Их убежище? — продолжал расспрашивать тролля маг, не обращая внимания на нарастающую в наших рядах панику.

— Вряд ли, — Ниш почесал бровь. — Вон дом, кто-то жил в нем недавно. Хозяйства никакого почти. Огородик – две тыквы и пара морковок. В окно прялку видел.

— Телегу нашел?

— Да. Близко не подходил. Женщина там недавно была, в том самом доме, на который бука указывал. Что-то не захотелось мне там шнырять. Дома старые, возможно, что шебо на них.

Букашка заволновался и от этого начал выражаться почти нечленораздельно, пытаясь что-то втолковать Ирэму. Ниш, продолжая задумчиво почесываться, поглядывал на небо, которое стремительно темнело. Плотные черные облака, казалось, касались верхушек голых кленов. Повозка заметно раскачивалась под порывами ветра.

— Уходим, — сказал маг. — Нам нужно найти убежище понадежнее.

— А ловцы? — спросил Михо, с опаской оглядываясь на тракт.

— Им сейчас будет не до нас. Берите самое нужное. Я сотворю Плетение. Боюсь, правда, что буря несет магию, и защита не будет надежной – поэтому важно забрать самоцветы. Без телеги мы не пропадем, в крайнем случае соорудим что-нибудь сами, а без камней нам придется туго.

Последние слова маг произнес, перекрикивая шум ветра, а мы с трудом держались на ногах. Казалось, мы целую вечность шли к хуторку, а мешки с вещами и едой ощущались раз в десять тяжелее, но вот мы уже стучались в дверь покосившегося, но еще крепкого домика. Дверь со скрипом отворилась, но никто не вышел навстречу. Через секунду вся наша компания оказалась у порога дома, жадно вглядываясь в освещенную луной комнату. Пахло теплом и едой. Никто не решился войти. Шебо – это сильная штука: иногда просто мелкая домовая нечисть, готовая выгнать, выжить, даже ранить, иногда Плетение, иногда – проклятие, которое под силу снять только сильному магу.

— Я что-то чувствую, — предупреждающе сказал Ирэм. — Боюсь, нам нужно искать себе другое убежище.

— Хозяйка, — прошелестел негромкий голосок Букашки из-за пазухи Михо, — хозяйка Ила недавно была здесь. Я чувствую ее запах, вижу ее искры. Входите, входите все. У Баольбина Букашки есть шебо. Это когда-то был и его дом.

Буккан первым ступил на порог, принюхался, прошмыгнул к окну, пронесся по всей большой, чистой комнате.

— Хозяйки здесь нет, — с грустью сказал он. — Уже пять – семь дней, как она покинула дом. Но что же случилось? Почему хозяйка живет одна? Где ее муж и дети?

Мы осторожно вошли. Альд и Эгенд держали мечи. Альд подошел к стулу и снял со спинки вышитую накидку с рунами на поясе.

— Я знаю эту вещь, — пробормотал он.

— Это Гвенд, — сказал Эгенд, указывая на стену, где над столом висел арбалет с резным ложем.  — Помнишь, Альд? В детстве мы мечтали из него пострелять.

— Теперь понятно, как одинокая женщина могла выжить на старом тракте среди нечисти и ловцов.

— Я видел Гвенд несколько раз в жизни, — сказал Ирэм. — Никто не знал, сколько ей лет. Она никогда не брала учеников и всегда служила трону. Пока не исчезла в один прекрасный день.

— Твою хозяйку точно звали Ила? — спросил Альд у Букашки.

— О да, — волнуясь, ответил буккан. — Неужели она все-таки стала магиней? Великой магиней! Здесь только ее запах!

Остаток вечера мы провели за светской беседой о погоде, благо та давала повод о ней поговорить. Спали тревожно. Наверное, не одной мне казалось, что ветер вот-вот разнесет домик по бревнышкам. Я видела, как по полу комнаты вьется золотистая пыль, создавая вихри у наших ног. Это успокаивало.

К утру ураган начал стихать. Ирэм хмурился и повторял, что это временное затишье. Эльфы откопали телегу, основательно ушедшую в землю, и вынули из нее самоцвет. Это была крупная розетка горного хрусталя из нескольких сросшихся шестигранников. Ирэм тут же с радостью сообщил, что расколет самоцвет на части и заменит ими недостающие камни в телеге. Повозка почти не пострадала от ветра, лишь посрывало пологи, которые, к счастью, намотало на близстоящие деревья. Ниш, поплевав на руки и снисходительно фыркнув на предложение Михо помочь, в одиночку поставил обе платформы на колеса.

Мы двинулись в путь. Ирэм сумел вывести повозку на знакомый ему тракт, и все с облегчением занялись повседневными делами. Маг уже не предлагал мне потренироваться в управлении телегой, видимо, смирившись с тем, что мои таланты в использовании искр хоть и эффектны, но ограничены. Я бы предпочла больше в этом не убеждаться, но, увы, судьба распорядилась иначе. В конце концов, в глубине души никто из нас не верил, что Блез отступился.

К пронизывающему ветру добавился дождь. Выехав на кручу, идущую вдоль моря, мы с ужасом наблюдали, как выходят из леса и карабкаются с берега лесные твари всех возможных видов. Здесь были уже знакомые мне гозы и акаморы, тусклые, похожие на слизь, плывущие прямо по воздуху морские зифы, юркие лабиринтники и большие уродливые птицы с почти человеческими глазами. Нечисть не спешила нападать, словно бы с ленцой двигаясь за мчащейся во весь опор телегой. Их хозяина нигде не было видно, но положение дел это не улучшало.

Застыв от ужаса, мы стояли у полога плечом к плечу. Луна освещала зловещее месиво, двигающееся по тракту. Ирэм, сидевший на лавке вполоборота, громко заговорил ровным, спокойным тоном:

— У нас есть шанс. Если успеем достичь вон того мыса и продержимся до отлива, прямо в телеге попадем на остров по мраморному мосту. Там нам ничего не страшно. Над половиной моста, ближе к острову, идет вечная гроза. Говорят, мрамор, когда-то выброшенный в море правителем людей, притягивает грозу.

— А если не успеем? — тихо спросил Альд.

— Тогда придется научиться летать.

— За работу, брат, — негромко произнес Эгенд. — Нет лучше смерти, чем в бою.

— Да, брат, — кивнул Альд и отошел вглубь повозки.

Он стоял там, прислонившись к опоре, прикрыв глаза с ободками усталой синевы. Я подошла ближе и дотронулась до его руки.

— Все не терпится ему помереть, — с горечью произнес эльф, — лишь бы не становится королем. А я бы не отказался… пожить еще.

— Прости, — сказала я. — Это все из-за меня. Я и впрямь стала для вас сущим наказанием.

— Брось, — эльф неловко пожал в ответ руку, — ты же слышала, судьба и все такое…

— Я постараюсь… у меня же получается бить молниями, — начала я и осеклась под ироничным взглядом Альда.

Эльф оглянулся через плечо на тракт, хмыкнул и принялся дрожащими руками заплетать в косу свои длинные волосы.

— Дай я.

Альд кивнул и послушно повернулся спиной. Я вытянула у него из куртки один из последних кожаных шнурков. А ведь так и не дошли руки порезать на куски купленный в Туннице шнур и повязать на место бахрому. От слез поплыло перед глазами. В руку ткнулось крошечное золотистое облачко. По крайней мере, я все еще вижу искры.

— Готово.

Эльф тряхнул головой.

— За работу?

— Да.

Мы постояли рядом, пряча взгляды от неловкости, и разошлись. Я подошла к Ирэму:

— Ты дашь мне Полоз?

Маг молча встал и выпрямился, продолжая вливать искры в поводья. Я чувствовала, как сила искр движется по его крепким рукам. Сердце мага билось ровно. Это завораживало – сила, стойкость, самообладание.

— Ну? — суховато спросил Ирэм.

Я поняла, что стою с концом ремня в руках, упираясь макушкой в подбородок мага. Ирэм опустил голову, наше дыхание смешалось. Мир с нечистью, ждущей нашей крови, и Блезом, с его жаждой власти, остались где-то далеко. Как больно в груди! Не знала, что может быть так больно, что можно рвать душу на части, потом давать кусочкам срастись, а потом вновь и вновь превращать сердце в ошметки! Не сбудется, не сложится, не осуществится.

— Пожалуйста, — вырвалось у меня, — один поцелуй. Только один. Я знаю… это глупо. Но тогда… в тот раз… ты сказал…

Ирэм не дал мне договорить. Глаза у него все же были синие, в них отражалось быстро темнеющее небо. Сколько же сладости было в этом поцелуе! Пусть он был выпрошен, выклянчен на пороге смерти, он дал мне силы побороться еще чуть-чуть.