Смеющаяся Тьма. Книга 2 (СИ) - Громова Полина - Страница 33

— Знаете, я боюсь думать о людях, которые тут живут, — призналась Роксана.

Но люди пока нам не встречались. Дома в переулочке, где в одной из стен остался торчать кусочек нашей веревки, стояли пустыми, с распахнутыми окнами и дверями, и казались нежилыми. Вскоре мы вышли на широкую мощеную улицу, где дома казались жилыми: на окнах появились занавески и цветы в глиняных горшках. Из подворотни выскочила и залилась лаем багровая собака. Людей по-прежнему не было видно. Лишь один раз где-то в конце улицы мелькнула чья-то вишневая тень. Окликнув ее, Роксана попыталась ее догнать, но та уже исчезла. И вдруг где-то в глубине города послышалось низкое, утробное рокотание…

Пока оно приближалось, завязался спор, что же может его издавать. Роксана была уверена, что это дракон, хотя сама она ни разу в жизни не видела дракона, который мог бы так рокотать. Эрик предположил, что эти звуки издают существа, живущие в этом городе, — в конце концов, никто ведь не обещал нам, что здесь мы встретим людей. Джен настаивал на том, что никаких живых человекообразных существ в этом городе нет, но, скорее всего, еще действует заклинание, которое их истребило или превратило во что-то другое — и это оно сейчас шумит, учуяв чужаков. Эта гипотеза была самой жуткой, и ее сразу принялись оспаривать, как будто бы итог спора мог повлиять на это самое заклинание. Я ничего не предложил вслух, но про себя подумал, что больше всего это рокотание напоминает шум двигателей очень больших и, наверное, старых машин. Ничего живого, приближающегося к нам, я не чувствовал, как не ощущал и приближения магии. Значит, остается механика.

Я угадал. Спрятавшись за аркой одного из домов, мы стали свидетелями странной процессии. Она состояла из машин, передвигавшихся на паровых двигателях. С первого взгляда они казались нагромождением деталей, прикрученных друг к другу в случайном порядке, пышущим паром и сыплющим искрами. Но, если присмотреться, в них можно было заметить определенную упорядоченность. Машины катились на колесах с огромными осями, и управляли ими люди в одежде красных тонов. Выглядели они вполне нормальными, обычными людьми. Замыкала процессию большая телега на паровой тяге. В ней сидели женщины, они голосили какую-то песню.

Мы выбрались из укрытия, но на нас не обращали внимания.

— Люди здесь есть. Уже хорошо, — сказала Роксана. — Осталось только выяснить, что это за место.

— Или не место, — отозвался Эрик.

— Что ты имеешь в виду?

— Да если бы я сам знал, Джен… Может, это какое-то заклятье?

— Благодаря которому на окраине Чернолесья вдруг появился целый город?

— Город, куда можно попасть…

— И откуда нельзя выбраться.

— Да обычный город, если не считать этого. Немного странный, да, но в общем ничего страшного…

— Это пока ничего страшного. Мы же толком ни с чем не столкнулись.

— Значит, надо пойти поискать что-нибудь… По-настоящему необычное.

— Пока оно не нашло нас.

— Если оно нас найдет, то можно и не напрягаться, не искать…

— Давайте разделимся, так мы сможем осмотреть город в два раза быстрее.

— Роксана, мы уже раз разделялись, помнишь?

— И что?

— Да ничего… Ничего хорошего из этого не вышло.

— Но все ведь в порядке, так… Так? Рик! Эй, Рик! Ты чего молчишь?

Я?.. Ах, да, я… О чем они тут говорили?

— Можно и разделиться. Только следует выбрать ориентир, у которого мы снова встретимся. Скажем, в центре города…

— Вот, Рик на моей стороне!..

Они еще какое-то время обсуждали план действий. Я не участвовал в этом разговоре… Я слышал их голоса как будто бы из-за стены. Странная, живая и подвижная тишина подкрадывалась ко мне, кружила, не решаясь взглянуть прямо в лицо, таилась в малиновых тенях улицы — и манила за собой…

— Рик! Ты идешь?

Трое магов уже успели удалиться от меня шагов на двадцать.

— Иду! — воскликнул я и бросился догонять их. Я не оглядывался, но мне показалось, тишина проводила меня долгим взглядом.

Чем ближе мы подходили к центру Красного города, тем чаще нам приходилось сталкиваться с его странностями. Паровые машины проехали мимо них еще дважды, потом затарахтели где-то на окраинах, явно собираясь вскоре вернуться. Худенькая и сильно загорелая девочка лет семи прямо посередине дороги рисовала классики, и эти классики, длинной в несколько кварталов, внушали тревожное чувство. Над улицами провисали растяжки красного цвета с надписями вроде: «Оно — живое!» или «Не останавливаясь, да увидишь». О том, что имелось в виду, оставалось только догадываться. Попался навстречу дворник в фартуке, лохматым концом метлы он пытался отковырять от асфальта тень дерева. Полноватая особа грозно топала по тротуару, таща за собой на шлейке кусок красного кирпича. Молодой человек в больших садовых варежках пытался подстричь красно-чугунную изгородь — возможно, ему казалось, что она слишком разрослась. И чем глубже мы заходили в город, тем больше попадалось людей, ведущих себя не просто странно, но и бессмысленно. Кроме этого, сам город становился похожим на творение рук этих людей. Появились дома, у верхних этажей которых не было внешних стен. Там тоже жили люди и как будто бы не замечали такого архитектурного упущения. Улица то сужалась до такого состояния, что между домами приходилось протискиваться боком, а шагнуть с донной крыши на другую не составило бы никакого труда, то неимоверно расширялась, а могла и вовсе оборваться тупиком, представляющим собой три коротеньких коридора, в конце каждого их которых стоял исписанный именами столбик. В конце концов мы вышли на широкий проспект, по которому тянулась пара рельс.

— Прокатимся? — предложила Роксана.

— Ты видишь конку? Я тут даже лошадей не вижу.

Роксана кивком головы указала в один край проспекта. Оттуда, словно взбираясь на холм, показалась двухвагонная конка. То есть, это была не совсем конка: лошади не было, двигалась она, очевидно, тоже при помощи парового двигателя. И, как ни странно, вагоны были выкрашены в белый цвет. От этой не очень яркой в общем-то белизны резало в глазах. На боках конки были сделаны какие-то надписи.

Конка остановилась прямо напротив нас. В пыльном, душноватом салоне не было пассажиров. Мы уселись на сидения и проехали несколько кварталов, более оживленных и даже пестрящих вывесками. Но в целом же город оставался все тем же. Когда конка остановилась в следующий раз, в наш вагон вошел кондуктор. Это была немолодая широколицая женщина, суженные глаза ее были подведены длинными стрелками. Она подошла к нам.

— Билетики? — ласково спросила она.

— Четыре, пожалуйста, — ответила Роксана и потянулась за рюкзаком.

Лицо кондуктора помрачнело.

— Где ваши билетики, я спрашиваю?

Я так привык к здешним странностям, что не сразу обратил внимание на то, что обычной билетной сумки у кондуктора не было — только форменная безрукавка и что-то вроде значка с номером.

Роксана замерла. Кондуктор потянулась к складкам широкого красного халата, надетого под форму.

— Пришла пора расплаты за проезд, — медленно произнесла она. И вытащила длиннющий ятаган.

Не сговариваясь, мы бросились бежать. И мы обязательно убежали бы, но вагон кончился на удивление быстро.

— Эрик!

— Я женщин не бью!

— А если я тебя очень хорошо попрошу?

Пригнув голову, Роксана юркнула за его спину. Тот напрягся, приготовившись нарушить свое правило. Но вдруг ситуация разрешилась сама собой: конка резко затормозила, под визг колес нас прижало к кабинке водителя, а воинственно настроенная кондуктор со всего размаху растянулся на полу. Не успела она подняться и подобрать вылетевшее из руки оружие, как мы выскочили на улицу. Следом за ними с подножек спрыгнул сам водитель. Оказавшись на безопасном расстоянии, мы остановились и обернулись. Зрелище было презабавное: путь белой конке преграждало другое такое же транспортное средство, только желтого цвета — оно двигался по той же паре рельс в противоположном направлении. Водителем желтого была высокая сухощавая старуха.