Смеющаяся Тьма. Книга 2 (СИ) - Громова Полина - Страница 22

— Девочка, да от тебя так пахнет чернолесской ворожбой, что грех обознаться! Да и сама ты… Скажешь, не догадывалась, к кому идешь?

Роксана зарделась.

— Было немножко. Но это же так, предчувствие. А оно меня часто обманывает…

— Предчувствие ведьму никогда не обманывает! Просто ты еще не научилась всегда правильно толковать его. Ничего, еще научишься, это дело времени, — в ожидании, пока завариться чай, она присела на лавку напротив Роксаны и пытливо заглянула ей в глаза. — Ну, рассказывай.

— Что рассказывать?

— Как там Агнесса! Все еще преподает или ей уже надоело? Много учениц? Способные — или так себе?

— Извините… Извини, Пела, но… Откуда ты знаешь Агнессу?

— Да училась я у нее! — расхохоталась старушка.

— Не может быть! Ты же… А Агнесса совсем молодая…

— Ой, ну ты умора, честное слово, — она поднялась, повернулась за заварочным чайником. — А так тебе будет удобнее со мной общаться?

Роксана ахнула, да и я, признаться, тоже. Перед нами, все в том же сарафане и платке, стояла девчонка лет пятнадцати, пухленькая и веселая. Только коса осталась седой.

— Ой, да ты наша ведьмочка! — догадалась Роксана.

— Я не ведьмочка! Я ведьмачка! — Пела подбоченилась, ухмыльнулась и призналась: — Я в этой деревеньке уже лет шестьдесят практикую. Никто из Чернолесья ко мне еще не забредал, а местным легче считать деревенской ведьмой старушку, чем девчонку. Но как увидела тебя — не удержалась!.. Давай чай пить, а то остынет. Ты очень устала с дороги? Так хочется все поскорее узнать! А эти ребята — они разговаривают или полностью трансформировались?

— Меня зовут Рик, это Джен, — я прыгнул на лавку рядом с Роксаной. — Мы разговариваем. А это ежевичное варенье? Можно нам тоже?

— Ну, конечно! А вам на хлеб или в блюдечко?..

Быстро выяснилось, что девичий щебет не предназначен для мужского, даже енотового уха, и мы отправились исследовать дом, в котором нам предстояло провести две следующих ночи. Нам приглянулась маленькая терраса, пристроенная со стороны заднего крыльца. Здесь было темно и тихо, несмотря на то, что на улице все еще продолжался праздник.

— Ты не против, если я посплю немного? — спросил Джен, забираясь на топчан.

— А если я скажу, что против, ты не будешь спать? Джен, ты странный.

— Извини.

Наверное, мне нужно было сказать что-то еще… Но, вообще-то я тоже хотел спать. Днем был долгий переход, и большую его часть мы проделали на своих лапах. Так что я нашел укромное местечко и тоже уснул.

Я проснулся за полночь одновременно от яркого лунного света, который бил прямо в глаза, и от ощущения, что я разом оглох, ослеп и потерял обоняние. Я поднял голову с коврика, на котором лежал, и заметил, что теперь не умещаюсь на этом самом коврике. Более того: мир так резко дернулся вниз, будто бы я взлетел. Секунду спустя я понял, что больше мне не придется расхаживать на четырех лапах.

Джен еще спал, свернувшись в клубок. Я поднялся, немного размялся. Хорошо, что одежда была на мне, — где бы я взял новую, если бы эта исчезла? Енотом, конечно, быть интересно… но мне это уже надоело. Интересно, я смогу обернуться им еще раз, если захочу? Надо будет попробовать…

Луна за пыльными стеклами террасы светила большая, яркая, белая. Я долго разглядывал ее правильный круг, а потом, стараясь не скрипеть половицами, направился к двери. Террасу огибала узенькая галерея, завешанная цветами в широких кашпо, заставленная растениями в больших горшках и просто деревянных ящиках. От луны было так светло, что я различал даже розоватые бутончики, притаившиеся в пазухах листьев.

Я устроился на перилах, прислонившись спиной к большому тесаному столбу. Спать не хотелось. Хотелось вот так вот сидеть и любоваться на ночное небо… А небо было прекрасным. Луна сияла в глубине облаков, нагроможденных друг на друга, как лепестки черной розы. В тоненьких прожилках между облаками поблескивали влажные искорки звезд, похожие на капельки росы. В небесной глубине почти не было ветра, и тучи, казалось, не двигались с места, только закручивались, не то поднимаясь, не то опускаясь.

— Эй… Э-эй! — послышался вдруг голос где-то неподалеку. Тоненький женский голосок… Нет, даже не женский. Детский. Я оглянулся — мое собственное зрение уступало звериному, но я все же заметил маленького призрака, который прятался за цветочной кадкой.

— Привет! — прошептал призрак. — Не узнаешь?

— Не узнаю, — честно признался я.

— Странно, — полупрозрачная, чуть-чуть искрящаяся девочка лет пяти вышла из-за кадки и забралась на стоявший рядом ящик, устроилась на нем. При этом ноги ее не доставали до пола, она болтала ими, и казалось, что должно раздаваться тихое постукивание голых пяток по доскам. Но было тихо. — Я что, так сильно изменилась, да? Хотя, да, наверное, сильно. Но скажи: я хорошенькая?

— Для ребенка? Очень.

— Ну вот! Я так и знала, что ты так скажешь. Ну, какой я ребенок? Я тебя спрашиваю, хорошенькая ли я как женщина.

Я не смог сдержать добродушного смешка. Девочка надула губки.

— Так я и знала, — повторила она.

— Извини. Я не помню тебя.

— А мы, между прочим, виделись не так уж и давно! Но я тогда повела себя не очень хорошо, наверное. Я позвала папу, а он напугал тебя. Да?

Я в срочном порядке провел ревизию своих воспоминаний, относившихся к последней неделе. И обнаружил там прекрасного лесного призрака, прогуливающегося между соснами в не совсем допустимом даже для призрака виде. Также вспомнился бешеный лысый пес, которого эта девица называла папашей…

Я огляделся, проверяя, не собирается ли из ближайших кустов выскочить это жуткое существо. Девчушка угадала мои мысли — и рассмеялась, зажимая рот ладошкой.

— Да нет его здесь, я одна прилетела. Хотела извиниться за свое поведение. А то растаю — и не успею…

— Как это растаешь? — спросил я.

— Так ты ничего не понял? Я же тень веда. Мне жить-то осталось — всего ничего. Ночи две, кажется. Считая эту. То есть, я исчезну, когда луна станет совсем полной. Да не смотри ты, я не собираюсь реветь, мне, в общем, понравилось жить. Я ни о чем не жалею.

— Постой. А почему ты должна исчезнуть?

— Я же сказала: я тень веда. Ты знаешь, что такое вед?

Я помотал головой: если я что-то и читал о подобных существах, то назывались они по-другому. Но вряд ли я что-то читал о них: такую их особенность я бы точно запомнил.

— Вед — это такое существо, оно и животное, и маг одновременно. Оно способно полностью менять свой облик. Каждое полнолуние вед сбрасывает свою тень, и та становится самостоятельным существом. Чем отвратительнее выглядит вед в момент сбрасывания тени, тем красивее получается его тень. До следующего полнолуния тень живет сама по себе, но сразу же, как только она появляется на свет, она начинает таять. И тает она ровно до следующего полнолуния. Потом она исчезает окончательно. За это время у веда отрастает новая тень. Ее он тоже сбрасывает… Вот. Меня вед сбросил ровно полнолуние назад. Завтра ночью я рассеюсь. Я искала тебя, чтобы извиниться. Я ведь правда тогда ужасно рассердилась на тебя, я только потом поняла, что ты случайно оказался там, где я гуляла.

Девочка посмотрела на меня большими влажными глазами. Грустная получалась история.

— Послушай, а разве нет способа сделать так, чтобы ты не рассеялась? Ну, чтобы…

— Да ну, не говори глупости! Все было здорово… Ничего страшного, правда. Мы, тени ведов, бесполезные существа.

— Но тебе же понравилось жить?

— А кому не понравилось бы? — вспылила она. — Ты думаешь, мне хочется рассеиваться? Я даже представить себе боюсь, как это будет. Хотя мне кажется, я ничего не почувствую, — я же ничего не чувствовала, когда появилась..

Мы помолчали. Я лихорадочно соображал, как сохранить жизнь этому существу. Девочка, насупившись, все так же болтала ногами. Она, казалось, стала еще чуть ниже ростом…

— Как тебя зовут? — спросил я.

— У меня нет имени. Кто ж мне его даст!