хотел открыть глаза и сказать ей: всё в порядке, что ей не о чём беспокоиться, но мои глаза, как и сейчас, были слишком тяжелыми и вскоре я провалился в сон.

Сделав усилие, открываю глаза, постепенно возвращаясь в сознание. В комнату

проникает яркий свет. Я смотрю в окно, в небе высоко сияет солнце. Сколько я спал?

Оглядываюсь вокруг, комната пуста: куда делась Хани? Может быть, Мэйсон убедил её

пойти что-нибудь съесть или немного отдохнуть... Не знаю почему, но мои внутренности

сжимает неприятное чувство.

— Мы должны ему сказать! — Я слышу, как Айви говорит за дверью в палату. Вот

что меня разбудило. Но что здесь делает Айви?

— Как я сейчас могу ему сказать? Его ранили, он не может встать, и если я скажу

ему... давай ещё немного подождём, возможно, мы сможем её найти.

Плохое предчувствие становится всё сильнее и сильнее, что происходит? Что он не

хочет мне сказать? На мгновение я отвлекаюсь от этих вопросов, потому что понимаю – у

меня в кулаке что-то есть. Сложенный несколько раз лист бумаги. Я разворачиваю его, чтобы понять, что это такое и стремительно бледнею, как только узнаю почерк и начинаю

читать письмо.

Натан, я не могла тебя оставить, не сказав ни слова, и не хотела бы уходить, не хочу

разбивать твоё сердце, как сейчас разбито моё. ..

Я замечаю, что на письме имеются пятна, словно его намочили, и понимаю – когда

Хани писала это письмо, она плакала. Продолжая читать, я сильнее сжимаю лист бумаги от

поглощающего меня беспокойства.

...Но я не могу рисковать и вновь подвергнуть тебя опасности. То, что сегодня

произошло, случилось из-за меня. Эти люди не шутят, и я не хочу тебя вовлекать во всё

это. Пожалуйста, не сердись.

Ты был самым прекрасным, что когда-либо со мной случалось. И я хочу тебя

поблагодарить: спасибо за любовь ко мне, спасибо за то, что даровал мне своё сердце, даже если я этого и не заслуживаю. Спасибо, что помог мне узнать, как может быть

прекрасна жизнь. Ты дал мне всё, чего у меня никогда не было, всё, о чём я даже не могла

мечтать. Натан, ты замечательный мужчина, и ты заслуживаешь прекрасной жизни, но

чтобы это произошло, ты должен забыть меня, ты должен забыть моё имя. Я же

напротив, сохраню тебя навсегда в своём сердце. Я люблю тебя, Натан, и буду любить

всегда.

Твоя Хани.

P.s: прошу тебя, поблагодари Айви и Мэйсона от меня и скажи им, что я их люблю.

Моё сердце остановилось. Да, в этом я уверен, оно окаменело в этот момент, как и я

сам. Меня парализовало с этим чертовым листком бумаги в руках, который я сжимаю всё

крепче и крепче. Но такое состояние длится всего секунду, очень долгую секунду, потому

что шок уступает место гневу, тревоге и беспокойству, и сердце начинает бешено биться.

« Твою мать, Хани! О чём, чёрт возьми, ты думала?»

Я отбрасываю в сторону одеяло и срываю капельницу с обезболивающим. В кресле

рядом у стены лежит моя одежда. Я быстро её одеваю. Рубашка испачкана в крови, но мне

всё равно. Я хватаю свою куртку и распахиваю дверь, от чего вздрагивают Мэйсон и Айви.

Они смотрят на меня с широко раскрытыми глазами.

— Какого чёрта ты делаешь?! — спрашивает Мэйсон взволнованно.

Я игнорирую вопрос.

— Мэйсон, где Хани? — Я продолжаю надеяться, что всё это недоразумение и Хани

находится где-то здесь, в безопасности.

— Натан…— начинает он с сомнением и смотрит на Айви, как будто ищет ответ у

неё.

— Где, твою мать Хани?! — кричу я в плену у гнева.

Это не может быть правдой! Это не происходит на самом деле!

— Натан, мне жаль, она сказала, что собирается что-нибудь купить в автомате, и

исчезла. Когда понял, что Хани долго отсутствует, я пошёл проверить, но её нигде не было.

Я искал её везде и всех предупредил. Хани ищут все. Натан, мне искренне жаль, ты мне её

доверил, а я не смог защитить, — говорит он с сожалением, и я понимаю, что он

действительно чувствует себя виноватым в том, что произошло. — Я не знаю, как им

удалось забрать её из больницы, чтобы никто ничего не заметил...

— В случившемся нет твоей вины, Мэйсон…

Я бы доверил ему свою жизнь. Поэтому вверил ему и Хани – знал, что он защитит её

любой ценой. Мэйсон не мог знать, что у неё на уме, и так или иначе она умудрилась бы

сделать то, что задумала. — И они не забрали её, по крайней мере, не из больницы, она ушла.

Мне страшно от ужасающей вероятности того, что Хани снова вернулась к своему

мучителю. Невозможно исчезнуть так, в никуда. В итоге, им удалось её вернуть.

— Что? — оба спрашивают в замешательстве, я просто передаю им письмо. Айви

разразилась слезами, читая финальные строки.

— Я тоже её люблю, — всхлипывает она. — Она не может уйти, вы должны её найти!

— Я найду Хани! Ценой собственной жизни!

— Постарайтесь вернуться живыми вы все! — говорит она с тревогой.

— Мэйсон, как давно она исчезла? Как долго я спал?

— Три часа… — виновато признаётся он.

— ТРИ...?! Дьявол, почему ты не предупредил меня сразу?!

— Потому что я знал – ты рванёшь её искать, хотя сейчас должен просто оставаться в

постели! Тебя ранили!

— Мне наплевать! А теперь поехали! — говорю я, начиная собираться. Я надеваю

куртку, игнорируя боль в плече.

Мэйсон закатывает глаза и следует за мной, понимая, что он никоим образом не

переубедит меня.

— Будьте осторожны! — кричит нам вслед Айви.

Однако в коридоре мы сталкиваемся с дежурной медсестрой.

— Куда ты идешь? Ты не можешь уйти!!! Возвращайся в кровать! — Я игнорирую её

и продолжаю двигаться к выходу, но она следует за мной, охваченная приступом истерики.

— По крайней мере, подожди, пока я вызову доктора, я не могу тебя выписать!

— Я выписываюсь сам!

Мы проходим стойку регистратуры и покидаем больницу.

* * *

Быстрым шагом вхожу в центральный офис и прямиком направляюсь к Мэдисон. Она

единственная, кто в настоящий момент может что-нибудь сделать.

— Натан! Что ты здесь делаешь? Мне сказали, что в тебя стреляли!

— Да, действительно, — подчеркивает Мэйсон с разочарованием.

— Сейчас не время! Мэдисон, проверь ещё раз того парня, Тайлера Доусона, посмотри владеет ли он недвижимостью. Хани рассказывала о доме посреди леса...

— Проверяю.

Она сразу подходит к компьютеру и начинает печатать. На экране появляется

несколько фотографий, и мы ждём затаив дыхание в надежде что-нибудь обнаружить.