Паучьи сети (СИ) - Шматова Вера - Страница 15

Мужчина помог мне лечь на кровать и отошел. Минуту в ванной шумела вода, а затем Паук вернулся с тазиком и губкой. На секунду я представила, как выгляжу со стороны — грязная, со спутанными волосами, опухшим лицом, вся в крови. От осознания, что меня будут обмывать губкой стало очень неловко. Еще десять минут назад, когда боль не давала думать, это бы не вызвало эмоций, но теперь, стоило облегчению взять верх, эмоции вернулись с новой силой.

Уткнувшись лицом в подушку, я чувствовала, как скользит губка по спине — аккуратно, стараясь не задевать порезы. Касания сместились на ягодицы, прошлись по ногам. В них не было ничего сексуального, лишь нежность и забота. Когда частичное омовение закончилось, мужчина осторожно тронул меня за плечо, привлекая внимание:

— Малышка? Ты в порядке?

Повернув лицо к Пауку, я почувствовала, как краска залила щеки.

— Да. В порядке. Спасибо.

Убийца тихонько рассмеялся и этот звук отдался где-то глубоко внутри.

— Моя малышка, — прошептал он. — Сейчас я сделаю новую перевязку, а затем ты постараешься заснуть.

Пока Паук осторожно накладывал новые бинты, я ощущала, как в душе теплой волной поднимается благодарность. После попытки убить его, после вчерашнего инцидента, после всего сказанного, мужчина помогал мне. Конечно, вопрос о расплате за такую доброту непременно возникнет в будущем. Но сейчас… Сейчас было просто хорошо. Как же замечательно, когда в мире есть кто-то, кому можно довериться безоговорочно!

— Поспи, малышка.

Как оказалось, Паук уже закончил с перевязкой. Его пальцы нащупали мою ладонь и несильно сжали.

— Не уходи, — попросила я, чувствуя иррациональный страх перед одиночеством. — Пожалуйста.

Наши пальцы переплелись. Секунду мужчина медлил, словно решая что-то для себя. О, как же мне хотелось знать его мысли в этот момент! А затем Паук опустился на пол у кровати и, не разъединяя рук, опустил голову на подушку рядом. Взгляд серых глаз встретился с моим и от этой близости стало очень уютно. Наше дыхание смешалось на нескольких кубических сантиметрах, разделявших лица.

— Спи, малышка, — проговорил мужчина. — Я никуда не уйду.

Послушно прикрыв глаза, я почувствовала, как проваливаюсь в сон. И уже на грани яви мне почудился невесомый поцелуй на лбу.

6

Боль была везде. Ее жалящие щупальца, казалось, простирались по всему телу, доставали до каждого потаенного уголка. Иногда она становилось такой сильной, что почти исчезала, словно выжигая нервы дотла и лишая их чувствительности. В такие моменты мне почти удавалось вынырнуть на поверхность горячечного бреда и открыть глаза. Но затем боль то ли уменьшалась до значений, которые мозг снова был способен воспринять, то ли просто переходила на новую ступень.

Я находилась посреди липкого, бесконечного кошмара. Ошметки старых событий, ощущений, воспоминаний проносились в хаотичном калейдоскопе, изредка задерживаясь и втягивая в свои душные объятия. Все плохое, когда-либо со мной случавшееся сейчас поднялось наружу. Было очень жарко, словно адский котел уже распахнул гостеприимные объятия для новой грешницы. Я металась по кровати, изредка чувствуя, как чьи-то руки прикасаются к телу и слыша обрывки фраз, смысл которых не доходил до мозга.

А потом все прекратилось. Боль не ушла на совсем, но свернулась калачиком в уголке, напоминая о себе лишь редкими ноющими отголосками. Вместе с ней исчезли и кошмары, позволяя, наконец, вынырнуть из глубин сознания. Я задышала очень часто, будто и впрямь долго задерживала дыхание, находясь под толщей воды. В открывшиеся глаза ударил яркий свет, вызывающий невольные слезы. Зрение было нечетким, словно упало сразу на несколько единиц. Можно было различить лишь неясные очертания предметов впереди, но детали ускользали от взгляда.

Свет померк, загороженный чьей-то фигурой. Несмотря на помутнение рассудка и общее разбитое состояние, я отлично осознавала, где нахожусь. Паук подошел к кровати и присел на ее край. Возможно, в этом было виновато освещение, но мужчина казался постаревшим. Под усталыми глазами темнели круги, морщинки в углах губ и на лбу обозначились четче, сразу прибавляя ему лет.

— Малышка, ты меня слышишь? — прохладные пальцы осторожно коснулись лица, принося облегчение.

Сил говорить не было, так что я просто медленно моргнула.

— Скоро приедет врач. У тебя началось воспаление. Сейчас должно было подействовать обезболивающее, но это не панацея, — в первый раз в голосе Паука я слышала страх. Всегда уверенный в себе, сейчас мужчина был на грани паники. — Нужно настоящее лечение.

Это сообщение придало мне сил, чтобы заговорить:

— Почему ты просто не убьешь меня?

— Сейчас не время размышлять над такими вещами.

— Почему? — это был явно неподходящий момент для выяснения отношений, но мне все равно хотелось знать. — Ответь.

Вовлекая в эту историю еще одного человека Паук рисковал. Если на спине все действительно так плохо, то доктор может вызвать полицию, тем самым фактически подписав Пауку приговор. Вопрос в том, зачем маньяку такой риск? По логике, он должен был достать стилет и перерезать мне горло, навеки соединив наши души.

— Спи, — мужчина проигнорировал вопрос, а сил на то, чтобы спорить, не осталось.

Послушно прикрыв глаза я провалилась в беспокойную дрему. Если выживу, обязательно узнаю ответы на все вопросы. Через некоторое время сквозь пелену сонливости прорвался чей-то незнакомый голос:

— Кристина? Вы меня слышите?

Надо мной склонялся человек. Щурясь, я с трудом различала его лицо. Мужчине было за пятьдесят. Широкое, с морщинками лицо казалось добрым и приветливым, но глаза выдавали совсем другое: цепкие и внимательные они скользили по мне, словно стараясь запомнить наизусть. Темные, коротко стриженые волосы щедро разбавлены нитями седины, а ото лба начинали появляться солидные залысины. Мое внимание привлек белый халат, донесший наконец до не до конца проснувшегося мозга, что это тот самый доктор, обещанный Пауком.

— Кристина? — повторил врач и щелкнул пальцами у лица.

— Да, — я с трудом разлепила растрескавшиеся губы. — Можно мне воды?

— Конечно, — стакан с прохладной жидкостью в мгновение ока оказался перед моим лицом, а теплые, уверенные руки доктора помогли напиться. — Меня зовут Ян Долежал, я врач общей практики. Как вы себя чувствуете?

Прислушавшись к себе, честно ответила:

— Хреново. Но ничего не болит.

— Пока еще действует обезболивающее, которое вам вколол Йозеф.

Имя Паука мужчина произнес с запинкой. Знает ли Долежал о хобби хозяина дома?

— Что с моей спиной?

— Началось обширное воспаление. Если не прочистить и не зашить раны, может развиться гангрена. Нужно ехать в больницу. Я уже говорил вашему… — врач замялся, подбирая слова. — Бойфренду, что проводить такие операции не в моей компетенции. Такое в домашних условиях делать опасно.

— Я не поеду в больницу, — как можно тверже произнесла я. — Просто сделайте то, что можете, а остальное пусть будет на моей ответственности.

— Почему вы не хотите обратиться за помощью? Как появились раны? — врач склонился ниже, оказавшись почти вплотную к моему лицу. — Йозеф вышел, вы можете мне все рассказать. Он пытал вас? Вы находитесь в заложниках?

— Я здесь нахожусь добровольно, — мой голос дрожал. Где же Паук?

— Я вызову полицию, — по всей видимости, Долежал сделал выводы, глядя на испуганное лицо пациентки. — Это моя обязанность как врача. Такие серьезные повреждения нуждаются не только в медицинской помощи, но и в расследовании.

Доктор развернулся к двери и увидел Паука, стоявшего чуть поодаль. Интересно, давно он тут стоит? По лицу маньяка нельзя было прочесть ничего. Приветливая улыбка не доходила до глаз и казалась искусственной. Я почувствовала, как зарождается внутри беспокойство. Кажется, ничем хорошим это не кончится.

— Уже уходите? — непринужденно поинтересовался убийца, делая шаг вперед.