Н 5 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 50

– Вы можете не пить хотя бы пару часов?!

– Если я буду трезв, всем станет страшно. – мудро отметил Давыдов, притрагиваясь к левому усу. – Общество должно видеть постоянство!

– Немного страха им не помешает. – Оглядел Панкратов тех метающихся и неопределившихся, что останавливались у стен в дальней части зала, но не торопились приближаться.

Уж больно хмуро и неприветливо выглядели четверо из пяти князей – злые до той самой крайности, что бывает у государственных мужей и просто мужчин, вышедших со злого похмелья на работу.

Оттого договариваться о разговорах с ними направляли порученцев – князья желали обозначить плату за свою поддержку, ежели та понадобится. Но с удивлением обнаруживали, что, при всем уважении, с ними будут рады переговорить позже. Значительно позже – например, этим вечером или завтра. То есть, все уже определено – и неизвестность результатов изрядно тревожила.

– Немного страха – это что я не пристаю к людям и не затеял еще ни одной дуэли. – Легкомысленно отмахнулся гусар. – Вы же не планируете большой войны?

– Полагаю, до нее не дойдет.

– Значит, нет смысла отказываться от доброго шустовского коньяка! – Потянулся Давыдов за фляжкой на поясе.

– Василий, ему завидно. – прогудел князь Шуйский. – Не раздражай человека.

– Да я разве!..

– И меня тоже. – Припечатал князь.

Давыдов погрустнел, но флягу все-таки вернул на место.

– Может, все-таки дать им денег? – Задумчиво произнес князь Юсупов, тихонечко обозначая наклонением головы приветствие, ежели встречал кого взглядом.

А поймать его взгляд желали многие.

– Придется платить всем, – отметил глубоким басом стоящий подле князь Мстиславский.

Мощный мужчина с седыми, кустистыми бровями и иссеченными морщинами лицом не так давно отпраздновал сто десятый день рождения. Но возраст сказался на нем только небольшой сутулостью – как у человека, привычного к слишком низким для него потолкам и сводам домов начала двадцатого века. Потолки стали выше, кареты – комфортнее, а привычка осталась. Хотя и сутулость та пряталась под серо-стальным волчьим мехом распахнутой на груди шубы.

– Это ли проблема? – Юсупов старался не выдавать размышления мимикой лица, оставаясь бесстрастным.

– Союзникам – тоже. И твоим, и моим. Иначе не поймут.

– Для верности дела…

– Для верности дела есть я. – Невозмутимо произнес Мстиславский.

И Давыдов с уважением салютовал ему флягой.

– Василий! – Шикнул на него Шуйский.

– В этом нет сомнений, но если бросить самым громким и шумным кость. – Все же предложил Панкратов. – На круг выйдет не такая большая сумма. Во всяком случае, пусть ругаются и хватают за бороды наших оппонентов.

Тоже – освещенная поколениями традиция. И отвечать Силой там, где можно просто врезать в глаз – оно как-то не по-христиански.

– А для верности этого дела у вас есть я! – Закрутил ус Давыдов.

Только в отличие от, смотрели на него исключительно скептически.

– Что?!

– Василий, никаких драк! – Сделал ему внушение Шуйский. – Я тебя сердечно прошу. Ты слишком увлекаешься!

– Я всегда помню, что наши – за спиной, – оскорбленно отметил тот.

– Стол – круглый!!!

– Я прошу прощения, – подал робкий голос присутствующий тут шестым, и до того абсолютно немногословный господин Еремеев.

Ему вчера обещали показать императора – и стойко выполняли обещание. Все тогда еще были пьяны и счастливы, а завтрашний день виделся столь далеким…

То, что Еремеев тихонечко обтекал в своем темно-синем костюме, выступая то ли в роли свитского одного из князей, то ли вообще непонятно кого при них – его нервировало куда как больше, чем будущая встреча с первым аристократом страны. Потому что встречи завершаются, а репутация молчаливо стоящего подле исполинов – зацепит на века. Ему нужно было что-то сказать, чтобы хотя бы для себя считаться равным участником беседы.

– Прошу рассчитывать и на мои финансы в этом деле, – выдавил он стойко под внимательными взглядами князей. – В равной доле.

– Разумеется, – задумался на мгновение Юсупов, но решил уважить отца невестки.

Тем более, что деньги у того точно были.

– Ежели для кулачной потехи, то пусть, – согласился Мстиславский, пожав плечами.

– Деньги найдутся. – степенно кивнул Шуйский. – За Василия внесу сам.

– Что?! – Вскинулся тот. – Да мой род – богатейший в стране! Да я! Да я прикуривал от миллиардов! – Горделиво тряхнул головой Давыдов и приосанился.

– Вы, кстати, когда мне их вернете? – Вкрадчивым тоном уточнил Еремеев, припоминая сгоревший до тла гостевой домик с частью приданного дочери.

– О, не беспокойтесь, – покровительственно посмотрел на него князь. – Я верну. Я же гусар.

– Максим тоже гусар. – Хмуро смотрел на него Еремеев с явным намеком.

И Давыдов явно погрустнел. Особенно на фоне любопытствующих взглядов, шедших от остальных князей.

– Послушайте, Еремеев. – Задумчиво глянул он на кредитора. – А вы никогда не думали о карьере министра внутренних дел?

– Мне кажется, здравствующий министр был в Георгиевском зале. – Чуть опешил Еремеев, скрывая свои чувства за бесстрастным выражением лица.

– Это ненадолго, – отмахнулся гусар. – Так как?

– А это не слишком? – Недовольно вступился Панкратов.

– Ну а кого еще? – Деланно всплеснул руками Давыдов. – Вы сами подумайте – у вас в стране второй гусар! Вы что, полагаете, что его остановит какой-то другой министр внутренних дел?

Риторический вопрос, судя по снесенной до фундамента родовой башне Черниговского.

– А тестя он – убоится! – Мудро завершил князь.

– Не лишено смысла, – всерьез задумался Юсупов.

И Шуйский с Панкратовым невольно качнули головами. Тем более, что человек на должности будет их – хотя официально из свободного и независимого рода.

– Тем более, вы послушайте: «Еремеев придет – порядок наведет»! – Горячился Давыдов, для верности прижимая своего бледного кандидата за плечи. – Да на фоне нынешнего бардака!

– А придет-наведет с любой фамилией рифмуется. – Задавленно отметил тот.

– А вы помните об этом. – Вымолвил Мстиславский, глядя Еремееву в глаза.

– Я, пожалуй, откажусь, – вывернулся Еремеев из объятий и для верности отступил за Шуйского.

Так и от Давыдова и Мстиславского подальше…

– Жаль, – грустно отметил Юсупов.

– Есть и другие кандидатуры. – С легким недоумением пожал плечами Мстиславский.

– А вы с моим младшеньким внуком же не знакомы. – Оглядел того Юсупов сверху до низу. – И верно…

– Не довелось, – проступало у того недоумение еще сильнее. – Безусловно, я слышал много лестных слов от своего сына.

– Господ просят пройти в Андреевский зал! – Прогремело над потолками Большого Кремлевского Дворца.

– Ну, еще не то услышите, – вздохнув и посмотрев на медленно открывающиеся створки и выстраивающийся почетный караул, произнес князь Юсупов.

Шоркали кресла, отодвигаемые от огромного овального стола, рассаживались по местам владетельные господа, раскланиваясь с соседями – стараясь, впрочем, не смотреть по сторонам и вверх. Слишком подавлял тронный зал даже привычных к роскоши и богатству людей. К мрамору и позолоте колонн можно привыкнуть; сводчатыми потолками и произведением из наборных досок на полу – восхищаться, а своим гербом в числе иных, объединившихся в границах империи – законно гордиться. Но сам зал был настолько монструозен по своей величине, будто построен не для человека. Даже престол императора под балдахином и золотой звездой «Всевидящего ока», занятый тремя резными креслами, вполне гармонично сочетался бы всего с одним – но под стать габаритам помещения. Правда, сама личность Императора, занявшего центральный трон меж пустующих крайних, вполне соответствовала любым масштабам. Только уютней от этого всем остальным не становилось.

Уж тем более не по себе чувствовалось всей той армаде порученцев, свитских и телохранителей, задвинутых к стенам, за колонны – так еще и заблокированной собственной государевой стражей, не дающей живым щитом ни подойти и кресло подвинуть князю, ни торопливым шепотом дать подсказку. Формально свита присутствовала – но сама форма зала оставляла князя наедине с хозяином дворца.