Превратности судьбы (СИ) - Беспалова Екатерина - Страница 17

Катя была немного удивлена таким умозаключениям. Она вовсе не боялась его, — что за вздор! — он находился не в том состоянии, чтобы мог причинить кому-либо вред, особенно ей. Если все его слова были правдой, то об этом просто не могло быть и речи. В её нежелании оставаться с ним наедине было что-то другое, и это не было призрением или страхом, как он думал. Всю ночь она пыталась бороться с кошмарами, но это были совсем не обычные страшные сны, которые преследовали её после «общения» с Владом. В них она бежала не от плохих парней, а от самой себя и от тех чувств, которые могли пробудиться внутри неё.

Александр заставил её вернуться в тот день год назад…

Сколько времени они тогда провели вместе? Две минуты? Три? Однако он помнил все мельчайшие подробности той короткой встречи. Как такое могло быть? Неужели она и правда произвела на него такое впечатление? Катя не верила в это. Как тот, кого считали угрозой для всего города, мог влюбиться в такую девушку, как она — незаметную, скромную, тихую? В ней не было ничего особенного, что могло бы привлечь внимание уличного хулигана, а тем более разбудить в нём такие чувства, о которых он ей говорил.

Но его глаза не могли солгать, ведь недаром говорят, что они являются зеркалом человеческой души, а в них она увидела шквал чувств, переполнявших солдата: горечь, тоску, раскаяние, восхищение и…. Она попыталась прогнать прочь эту мысль от себя, но было поздно. Любовь…. Он был безумно влюблён, и скрыть это ему не удавалось, да и вряд ли он хотел это делать.

И что было самое страшное во всём этом, Катя сама понимала, что испытывает к нему не только ненависть, как ей всегда казалось. Ненависть ушла в тот самый момент, когда она увидела его лежащим на камнях и истекающим кровью с ужасной раной на боку. И это была не жалость, потому что жалость не могла заставить провести её бессонную ночь, думая о солдате, спящем в нескольких метрах от неё.

Кате и до этого доводилось видеть раненых бойцов, но ни один из них не стал причиной того, что с ней сейчас происходило. Иногда она проклинала Александра, пытаясь стереть из своей памяти тот день, те несколько мгновений, проведённых вместе, а иногда ей ужасно хотелось подойти к нему, провести своей рукой по лицу, покрытому ссадинами и царапинами, вдохнуть его запах, и не оставлять солдата ни на минуту, пытаясь облегчить ту боль, которая переполняла его измученное тело. Столько новых ощущений, столько противоречий боролись в ней, не давая покоя ни днём, ни ночью.

— Хочу пить, — голос Шторма отвлёк её от размышлений.

— Я сейчас принесу.

— Нет, я сам. Надеюсь, что ни к каким трагическим последствиям это не приведёт.

— Как? — растерялась она. — Тебе нельзя вставать.

— Да? И кто же мне запретит? — мягко спросил он. — Мы собираемся завтра выходить, а я ещё ни разу полноценно не двигался, благодаря вашей чрезмерной с Кириллом опеке. Такое впечатление, что меня не просто ранило, а парализовало ноги, раз вы категорически запрещаете мне на них подниматься.

— Что ты такое говоришь? — испуганно произнесла Катя.

— А если нет, то позволь я хоть что-то попытаюсь сделать сам без чьей-либо помощи или заботы, хорошо?

Она глубоко вздохнула.

— Вот и отлично!

С этими словами Александр упёрся локтями в камень, находившийся за спиной, и, собрав все силы, попытался встать на ноги. Катя молча наблюдала за его действиями. Несмотря на все её протесты о том, что два дня — слишком маленький срок, чтобы оправиться от такого ранения, как это, Кирилл был прав. Шторм набрался сил, однако их всё ещё было недостаточно. Он медленно поднимался, пытаясь скрыть, что это причиняло ему боль. Оказавшись на ногах, он посмотрел на Катю и улыбнулся:

— Ну вот, а ты боялась.

Он вздохнул и сделал первый шаг. Ох, как он ошибался, когда думал, что сможет спокойно передвигаться. Ходить самостоятельно теперь было куда более сложно, чем он предполагал. После того как первые движения были сделаны, Александр сказал:

— Я же говорил, что смогу это сделать!

— Замечательно, но, может, ты больше не будешь пытаться доказывать свою самостоятельность и присядешь?

— Ты ошибаешься! Я очень хорошо себя чувствую. Подожди, я сделаю ещё пару шагов.

Он двинулся с места. Всё шло хорошо, но в тот момент, когда он собирался сделать последний шаг, его повело в сторону, и он чуть было не упал. Катя вовремя пришла на помощь.

— Я же предупреждала тебя!

Она аккуратно позволила ему опереться на своё плечо, тем самым дав возможность удержаться на ногах.

— Я сам, мне не нужна помощь!

— Прекрати! Ты ведёшь себя как маленький ребёнок.

Александр смотрел в её тёмные глаза, которые он так часто видел во сне, и не мог больше оказывать сопротивление. Выпрямив спину, он продолжал тонуть в бездонной темноте.

Катя внимательно изучала его лицо. Только сейчас она заметила, каким привлекательным он был. Широкий лоб, чёрные волосы, правильный нос, карие глаза…. Он излучал такую тёплую энергию, которой, казалось, заряжал всё, что находилось в этот момент рядом с ним. Ей было приятно ощущать прикосновение его руки на своей спине. И снова она почувствовала искушение прикоснуться к нему.

Шторм не понимал, какая сила заставила его сделать то, что произошло в следующее мгновение, но он медленно стал приближаться к губам Кати. Он боялся обидеть её своими действиями, но его как магнитом тянуло к ней. Расстояние между ними сокращалось. Она не оказывала сопротивления, просто неуверенно и растеряно продолжала смотреть ему в глаза.

Когда его губы наконец нежно коснулись её губ, волна страсти захлестнула девушку. Всё существо наполнилось необычайным теплом, которое струилось по каждой клеточке её тела. Александр осторожно, как будто её жизнь зависела от его действий, вкушал запретный плод, о котором он даже не мог грезить не только на яву, но и во сне.

Когда чары волшебного забытья рассеялись, Шторм посмотрел на Катю. Её глаза всё ещё были закрыты.

— Я…. Прости меня….

Сначала слова звучали как сквозь сон, но потом она стала приходить в себя.

— Ты….

— Мы истребили не только всех птиц в округе, но и все дрова сожгли, — раздался голос Кирилла. — Надеюсь, завтра мы свяжемся с нашими, потому что….

Он замолчал на полуслове. Несложно было догадаться, что тут произошло в его отсутствие. Катя опустила глаза и отошла в сторону, позволив Александру стоять на ногах самостоятельно. Её лицо стала заливать краска. Проглотив комок, застрявший в горле, Шторм сказал:

— А мы… э… ходим!

Ефрейтор удивлённо вскинул брови:

— Ходите?

— Да, я тут двигаюсь вот. Разминаюсь….

Катя едва сдержала смешок, а Чудов расплылся в улыбке.

— А-а, ну, я так и понял! Честно говоря, хорошо, что я ушёл, а то что-то мне совсем не хочется двигаться так, как двигались тут вы!

Александр улыбнулся. Он посмотрел на Катю, которая всё еще не решалась поднять глаза, делая вид, что она что-то рассматривает под ногами.

— Ну, я так понимаю, ты уже закончил разминаться, да? И мы можем начать наш скромный ужин?

— Да, всё уже. Пожалуй, пойду-ка я присяду.

Он медленно пошёл к тому месту, где лежал огромный камень. Подойдя к лежаку из веток, солдат медленно опустился на колено, а потом принял сидячее положение.

Катя тем временем уже успела прийти в себя, и теперь помогала Кириллу разделывать тушку птицы, оставленную для вечерней трапезы. Чудов с трудом сдерживал себя оттого, чтобы снова не начать расспросы. Но он знал, ответов на них не дождётся, по крайней мере, сейчас, но сдаваться он не собирался, это было не в его правилах, особенно после того, что он увидел несколько минут назад.

Когда еда была приготовлена, все трое сели у костра. Возможно, это была их последняя ночь, проведённая в лесу, и каждый хотел оставить от неё только хорошие воспоминания. По-другому и быть не могло! Они ели в полной тишине, не глядя друг на друга, лишь изредка поднимая глаза, чтобы посмотреть на огонь.