Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Вербер Бернар - Ящик Пандоры Ящик Пандоры

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ящик Пандоры - Вербер Бернар - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

– Знаете, Гонзага, я терпеть не могу эти упоминания вашей любви ко мне: «любимая», «дорогая»… Мы не на конюшне!

– Прекрасно, Леонтина. Скажите нам, где ларец. Если не скажете, то вся семья лишится родового достояния. По словам врача, вам остались считаные часы.

– Отчасти это наследство, оставленное мне родителями, а они, если вы не забыли, Гонзага, в конце жизни относились к вам неодобрительно. Передать эти деньги вам значило бы проявить неуважение к ним.

– Речь не об одном мне, любимая, есть еще дети! Дети мои, скажите вашей матери и бабушке, как она вам дорога.

Подходит старший сын.

– Ну же, матушка, говорите! – произносит он с угрозой. – Известно, что ларец где-то в парке, за замком, но где? У озера? В лесу?

– Где золото, мадам? – пристают внуки. – Где слитки? Мы хотели бы на них взглянуть…

– Итак, вы собрались здесь, вокруг меня, только из-за наследства. Как стервятники, дожидающиеся, пока зверь издохнет, чтобы разорвать его на части.

– Для нас позор, что вы можете так думать!

– Дражайшая супруга!

– Матушка!

– Мадам!

Все пытаются схватить ее за руку, но она всех отталкивает.

– Такими вы мне отвратительны. Ваша любовь ко мне – лицемерие!

Леонтина разглядывает свое семейство. Все притворяются, будто ничего не слышали, и продолжают подлизываться.

– Ну же, скажи, любимая! Где сокровище?

– Где сокровище, матушка?

– Где сокровище, мадам?

– Марсу, – бормочет графиня.

– «Марсу»? Это название коммуны, где спрятан ларец?

– «Марсу»? Это какое-то диалектное словечко.

– А по-моему, это латынь, надо вернуть священника, вдруг он поймет?

Старуха с трудом приподнимает голову:

– Позовите горничную, мне надо облегчиться.

Прибежавшая горничная помогает ей добраться до чулана, где стоит кресло с дыркой и таз. Графиня закрывает дверь и самостоятельно справляет нужду.

К удивлению Рене, когда она молчит, ему доступны ее мысли.

Дурак на дураке. Делают вид, что меня любят. Но я-то их не люблю, а презираю. Ненавижу.

Лучше лишить их моих денег, чем отдать на таких условиях.

Лучше уж так, я заранее смеюсь, представляя, как они раскапывают все имение. А я зарыла ларец под большим дубом в глубине парка, в левой его части.

Потом из туалета доносится ее вопль:

– Марсу!

Она шлепается на пол. В коридоре слышны шаги. Родные находят ее безжизненное тело.

Душа старухи покидает бренную телесную оболочку и образует эктоплазму, полностью повторяющую видом бывшее тело.

Дух Леонтины видит дух Рене и удивленно щурится.

– Вы кто, черт возьми?

Учитель истории застигнут врасплох.

– Я тот… То есть я… В общем, однажды в будущем вы станете мной…

– Что вы здесь делаете именно сейчас? Надеюсь, вы-то хоть не охотитесь за моими слитками?

– Я – нет… я… то есть вы…

Но душу Леонтины влечет далекий свет, и она отправляется туда, откуда он льется. Все ее семейство тем временем кричит, вопит, рыдает, тряся ее опустевшую телесную скорлупу.

За спиной у учителя истории появляется дверь. Он выходит в нее, попадает в коридор, доходит до двери под номером 112. Открыв ее, он поднимается по лестнице, на женский голос, звучащий все громче:

– …четыре, три, два, один, ноль. Открывайте глаза, мсье Толедано.

Сухой щелчок пальцами.

14.

Рене хлопает глазами.

– Ну, что? – спрашивает его Опал с любопытством вперемешку с тревогой.

Он тяжело дышит, еще не отойдя от сцены, в которой только что участвовал. Просит воды. Опал идет за кулисы за водой. Он дышит уже спокойнее. Включив смартфон, отрывает папку «Мнемозина» и быстро записывает все подробности кончины графини Леонтины де Виламбрез.

– Я был старухой. Я имел доступ к ее мыслям! За солдатом Первой мировой я следил снаружи, как в кино, а мысли этой старухи я слышал, как будто сидел у нее в голове.

Опал впечатлена. Он, дрожа от пережитого, продолжает:

– Это невероятно, я одновременно видел ее снаружи и слышал ее мысли изнутри.

Он встает и набирает в легкие побольше воздуху, как ныряльщик после изнурительного погружения.

– Значит, вам лучше? Вы излечились? Я избавила вас от травмы первого спуска?

Не слушая ее, он частит свое:

– Кажется, теперь я знаю, почему меня всегда отталкивал институт семьи. Вот и объяснение, почему в свои 32 года я остаюсь холостяком. И почему спасаюсь бегством, стоит в моей жизни появиться женщине. Что меня беспокоит, так это последние слова графини. Она сказала «Марсу».

– «Марсу»?

– Да, по интонации это походило на анафему.

Теперь Опал заинтригована:

– «Марсу»? Вы уверены?

– Еще я уверен в том, что это не ругательство и не место, где спрятано сокровище.

– Я обожаю загадки. Эту я, кажется, могу отгадать.

– Я вас слушаю.

– Месяцы. Если считать их на пальцах, то третий месяц – март. Он соответствует третьему, среднему пальцу левой руки. Август – восьмой месяц, соответствующий третьему, среднему пальцу правой руки[7]. Ваша Леонтина показала своей семейке два средних пальца – получите, мол, вот вам, а не наследство!

Рене хвалит гипнотизершу за догадливость.

– Вы хотите сказать, что перед смертью она послала их куда подальше?

Госпожа графиня Леонтина де Виламбрез была шаловливой старушкой и далеко не дурой. Насколько я успел заметить, она знала толк в шутках.

Опал тоже переводит дух. Она надевает жакет и готова выключить направленный на сцену прожектор.

– Ваш гипноз – это что-то потрясающее! Оказалось, в моем мозгу спрятана машина времени. Здесь не нужны никакие технологии, топливо для этой машины – человеческое воображение.

– Я считаю, что одним вашим воображением дело не обходится. Вы получаете доступ к слишком большому количеству подробностей. И потом, вы не можете отправиться во времени куда захотите, вам доступны только те места и эпохи, которые видели ваши прежние кармы. Я права?

– Называйте это как хотите, но мне это представляется все более увлекательным. Я хочу еще!

– Уже поздно.

– Будем считать это послепродажным обслуживанием вашего спектакля.

– Вы уже получили от меня послепродажное обслуживание, хватит с вас. Вставайте.

– Всего разок!

Она удивленно смотрит на него, потом на часы.

– Меня ждут к ужину, так что…

– А вы позвоните и скажите, что возникло непредвиденное препятствие. У вас передо мной должок.

– До чего приставучий! Я не несу ответственности за события в ваших прошлых жизнях.

– Я не просто первый встречный. Я ваш первый испытуемый, ваш клиент. Не хотите же вы оставить клиента с ощущением, что он стал жертвой злоупотребления. Я обращаюсь к вам с законной просьбой, потому что хочу восстановить душевное равновесие и здоровый ночной сон. Знакомство с жизнью Леонтины немного продвинуло меня в желаемом направлении, но не настолько, чтобы снять весь стресс, вызванный жизнью Ипполита. Его смерть не была счастливой, ее тоже. Обе эти жизни плохо кончились.

– Опять будете грозить мне рассказом о своих злоключениях в социальных сетях? Злоупотребляю не я, а вы – моим терпением. Я ничего вам не должна.

– Должны – мой поруганный душевный покой. Покой, который вы нарушили, чтобы позабавить ваших зрителей.

Он разваливается в красном бархатном кресле и изображает решимость, как спортсмен, изготовившийся побить рекорд.

– Давайте я точно сформулирую свою просьбу. В этот раз я намерен открыть в коридоре дверь, соответствующую…

Он закрывает глаза и подыскивает оптимальную формулировку.

Чего попросить, чтобы точно не нарваться на неприятные переживания? Удовольствий, радости!

– Хочу исследовать жизнь, дарившую мне наивысшее удовольствие.

Опал, смирившись, просит его дышать глубже и начинает отсчет ведущих вниз ступенек. Одна, вторая, третья…