Дорога длиною в жизнь - Людников Иван Ильич - Страница 37

Знамя полка! Со спасением этого Знамени связан подвиг капитана Николая Батхеля, которого Родина отметила высокой наградой — орденом Ленина. 279-й полк, в котором находился офицер разведчик Николай Батхель, был оттеснен гитлеровцами в лес и окружен. Готовясь к прорыву, штаб полка сжег наиболее важные документы. Кто-то предложил закопать полковое Знамя, чтобы тем самым сохранить его: «Мы скоро сюда вернемся и заберем Знамя». Тогда вперед выступил капитан Батхель:

— Нас совсем мало: Но пока Знамя с нами — мы полк!

Он спрятал полковое Знамя на груди под стеганкой, взял в руки автомат и занял место в цепи атакующих. Под разрывами снарядов и мин, сквозь огненные трассы пуль пронес Николай Батхель полковое Знамя.

Семь дней дрались гвардейцы в окружении. Ратные подвиги совершали даже те, от кого этого не ждали. Фашисты просачивались в тылы. Тогда круговую оборону занимали ездовые, повара, писари. В деревне Ауерхоф находились редакция и типография дивизионной многотиражки — десять сотрудников газеты, включая редактора и солдата-печатника. Отражая атаку на Ауерхоф, они взяли в плен двух гитлеровцев. В комендантском взводе вместе с шофером и радистом насчитывалось тридцать бойцов. Им удалось захватить станцию Мюле Тиренберг и удерживать ее, прикрывая отход штаба дивизии.

В сложной, чреватой большими опасностями обстановке, имея скудный запас продовольствия и боеприпасов, исключительное мужество и хладнокровие проявил командир 91-й гвардейской дивизии полковник Василий Иванович Кожанов. Только получив приказ на выход из окружения, гвардейцы оставили свои позиции. Но самые тяжелые испытания были впереди. Воспользовавшись данными радиоперехвата, враги вышли на указанный Кожанову маршрут движения. Отважные разведчики дивизии (ими по-прежнему командовал Алексей Щербаков) вовремя предупредили комдива, на каких рубежах сосредоточились фашистские войска, и Кожанов самостоятельно изменил маршрут.

В ночь на 9 февраля гвардейцы Кожанова уже приблизились к линии фронта, готовясь к ожесточенному бою на прорыв из окружения. Оперативная группа штаба дивизии находилась в головной колонне 279-го полка. Впереди двигалась единственная самоходка. Внезапно с небольшой высотки близ дороги ночную тьму прорезали вспышки. Двумя выстрелами из пушки немцы подбили самоходку. Она успела лишь чуть развернуться, закрыв собою дорогу. В такой ситуации промедление смерти подобно. И раньше всех это поняли разведчики Щербакова. Покинув колонну, они вскоре вернулись и доложили, что путь свободен. Три храбреца — Степан Мальцев, Георгий Лоянь и Иван Ступницкий бесшумно проникли на огневую позицию противника. Без единого выстрела, пустив в ход кинжалы, они покончили с расчетом пушки.

В районе безымянной высоты юго-западнее Койенена гвардейцы скрытно подошли к переднему краю неприятеля. Услышав за спиной стрельбу и русское «ура», немцы разомкнули фронт. Гвардейцы Кожанова соединились с солдатами Бибикова.

Рейд по тылам врага был завершен.

Я разговаривал с гвардейцами после их выхода из окружения. На судьбу они не роптали и, вспоминая пережитое, возмущались только наглостью врага:

— По фашистам уже колокола звонят, а они нам, гвардейцам, предлагали сдаваться! Мы припомним им это нахальство, когда снова выйдем к морю!

Немецко-фашистские войска непрерывно атакуют наши позиции западнее и северо-западнее Кенигсберга. Две пехотные дивизии противника после мощной артиллерийской подготовки наносят встречные удары — с Кенигсберга на Фишхаузен и в обратном направлении. Каждую дивизию поддерживают сто двадцать танков. Обстановка крайне напряженная.

Гитлеровцы неистово рвутся навстречу друг другу. 25 февраля им удалось образовать коридор вдоль железной дороги Кенигсберг — порт Пиллау. Это стоило им около десяти тысяч убитыми и ранеными, ста двадцати девяти танков, множества орудий; но железная дорога, хотя и находится под нашим обстрелом, действует. А шоссе южнее железной дороги начисто скрыто от наших артиллерийских наблюдателей.

Пытаясь расширить коридор, противник не прекращает атак. Не перечесть все части и подразделения, которые проявили в эти дни необычайную стойкость.

Наступил март. Мы начали готовиться к решительному штурму вражеской крепости. А в конце месяца, сдав свою полосу 50-й армии генерал-лейтенанта Ф. П. Озерова, заняли новый участок на северо-западном фасе Кенигсберга. Гарнизон крепости к тому времени насчитывал свыше ста тысяч солдат и офицеров. Обороняясь в крепостных фортах, гитлеровцы располагали огромным запасом оружия и продовольствия, имели восемьсот пятьдесят орудий, шестьдесят танков. Хотя Кенигсберг с трех сторон был нами обложен, пятикилометровая горловина, связывавшая его с портом Пиллау, действовала. Перерезать ее — одна из важнейших задач предстоявшей операции, которую доверили войскам 39-й армии.

Нам отвели восьмикилометровый участок фронта. Взаимодействуя с соседями (5-й и 43-й армиями), мы должны, по замыслу нового командующего 3-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза А. М. Василевского, уже к исходу первого дня наступления выйти к заливу Куришес-Хафф, к устью реки Прегель и тем самым перерезать горловину коридора, связывавшего Кенигсберг с Пиллау.

5 апреля на наблюдательный пункт армии прибыл А. М. Василевский. Он познакомил нас с предстоявшей операцией. Войска, штурмующие Кенигсберг, своими концентрическими ударами должны разгромить вражеский гарнизон и овладеть городом. Задача нашей армии осталась без изменений.

Все готово к наступлению. Беспокоит только непогода. Нельзя ли хоть на день отложить атаку?

— День штурма утвердила Ставка Верховного Главнокомандования, — сказал маршал. — Никакой отсрочки!

С утра 6 апреля дождя не было, но облака висели низко, а земля в предвесеннем дыхании испаряла влагу. О такой погоде в народе говорят: «Ни возом, ни санями». В десятом часу над горизонтом прояснилось. Примерно через тридцать минут ударили орудия. А еще через полтора часа вслед за артиллерийским валом армия перешла в наступление.

Гитлеровцы спешно бросили против нас свою 5-ю танковую дивизию, ожесточенно сопротивляются, пытаясь удержать коммуникаций между Кенигсбергом и Пиллау. Противник не отходит, и мы ведем бой на его уничтожение. Продвинулись за день всего на четыре километра, но и этого было достаточно, чтобы перерезать железную дорогу. На другой день мы почти не продвинулись, но и противник оказался бессильным вернуть дорогу. О том, сколь ожесточенными были бои на нашем участке, свидетельствует хотя бы такой факт: за один только день 7 апреля из тридцати пяти вражеских контратак против всех войск 3-го Белорусского фронта восемнадцать контратак приняли войска нашей армии.

В полдень 9 апреля бой в Кенигсберге утих, а вечером мы узнали, что комендант крепости генерал Ляш сдался в плен. Капитулировал почти стотысячный кенигсбергский гарнизон.

А на нашем участке бои не прекращались.

Если враг не сдается…

У меня хранится отпечатанный типографским способом документ — обращение командующего 3-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза А. М. Василевского «К немецким генералам, офицерам и солдатам, оставшимся на Земланде». Текст этого обращения (я имею в виду не только содержание, но и в высшей степени достойный тон) заслуживает того, чтобы привести его полностью:

Вам хорошо известно, что вся немецкая армия потерпела полный разгром. Русские под Берлином и в Вене. Союзные войска в 300 километрах восточнее Рейна. Союзники уже в Бремене, Ганновере, Брауншвейге, подошли к Лейпцигу и Мюнхену. Половина Германии в руках русских и союзных войск.

Одна из сильнейших крепостей Германии — Кенигсберг — пала в три дня. Комендант крепости генерал пехоты Отто Ляш принял предложенные мною условия капитуляции и сдался с большей частью гарнизона. Всего сдались в плен 92000 немецких солдат, 1819 офицеров и 4 генерала.

Немецкие офицеры и солдаты, оставшиеся на Земланде! Сейчас, после падения Кенигсберга, последнего оплота немецких войск в Восточной Пруссии, ваше положение совершенно безнадежно. Помощи вам никто не пришлет. 450 километров отделяют вас от линии фронта, проходящей у Штеттина. Морские пути на запад перерезаны русскими подводными лодками. Вы в глубоком тылу русских войск. Положение ваше безвыходное. Против вас многократно превосходящие силы Красной Армии.