Боярич: Боярич. Учитель. Гранд - Демченко Антон - Страница 10

– Ты с дуба рухнул?! Какие к бесам плети, какие московские традиции?! – Лина даже пальцем у виска покрутила для достоверности.

– Ну, отчего же сразу с дуба-то… – Кирилл пожал плечами. – Вон хоть род матушки вашей возьмите. Часто вы своих теток видите? А когда в гости к Томилиным приезжали, вас хоть раз за общий стол пускали? Да ни хрена. Только поздоровались-почеломкались – и вперед, мальчики налево, девочки направо. Образцовый московский род, патриархальный, все в лучших традициях государя Иоанна Четвертого. По сравнению с Корнеем Платонычем, их главой, наш дедушка просто образец прогресса.

Глава 4. Торговаться всегда, торговаться везде…

– Ну спасибо, внучок. Приласкал… – Раздавшийся рядом насмешливый голос, заставил нас троих дернуться от неожиданности. Черт, а я ведь даже не почуял, как старший Громов к нам подобрался.

Впрочем, оглянувшись на голос, я понимающе вздохнул. Земля полигона спеклась вокруг деда идеальным кругом. Техника ярых. Захотел и переместился. Телепортировался, ага. М-да, этого умения мне не видать, как своих ушей… а жаль. Стоп… а чего же он гриднем-то прикидывается?

– Значит, полагаешь, нужно их за московских выдать, да? Чтобы там с них спесь сбили? – покосившись на сигарету в моей руке, задумчиво проговорил дед. А глаза добрые-добрые…

– Спесь и дома сбить можно, – пожал я плечами, уходя от ответа. Матримонии – это явно не мое. Тут и без желторотых обойдутся.

А старший Громов неожиданно хохотнул:

– Дома, говоришь? Ну-ну. Вот ты этим и займись… Воспитатель, – ткнув в мою сторону тростью, вдруг заключил боярин и, удовлетворенно кивнув при виде наших изумленных физиономий, поспешил уйти.

То, что дед был абсолютно серьезен, я понял по реакции сестер. Они ведь даже не попытались возразить, хотя подобный поворот для них должен быть дик и… да просто невообразим. И тем не менее они промолчали. М-да, если память Кирилла мне не изменяет, здесь нет ничего удивительного. Когда Георгий Дмитриевич врубает режим главы рода, спорить с ним – дело абсолютно бесполезное и опасное.

Но сейчас… Он что, в самом деле уверен, что я буду рулить этим детским садом? Уточню: бунтующим детским садом. Ну, уж не… Хотя-а-а… хм-м, кто сказал, что месть всегда должна оборачиваться большой кровью?

Не знаю, чем я себя выдал, но под моим взглядом близняшки поежились. Ну-ну… Ладно. Разберемся.

А в следующий миг меня, что называется, торкнуло. Боясь ошибиться, я в пару движений вывел на экран браслета недавно полученный мною пакет документов и, отыскав нужный текст, впился в него глазами. Мать… Громов, старая сволочь! Я просчитался… Так просчитался!

– Прошу прощения, дамы, но вынужден вас оставить. У меня неожиданно образовалось небольшое дело, требующее неотложного решения. – Коротко кивнув сестрам, я «потушил» экран браслета, развернулся и двинулся к дому, лелея надежду, что ошибся и дед вовсе не решил сменить «кожаный поводок» моей кровной привязки к роду на «суровый ошейник с цепью» младшего вассалитета…

– Если ты думаешь, что слова деда что-то меняют, ты сильно ошибаешься… братец, – тихонько промурлыкала вслед Лина, вынудив меня резко затормозить и вернуться к кузинам. Вот о чем я и говорил. Спорить с дедом они не станут, но это вовсе не значит, что сестры вдруг превратятся в послушных овечек.

Я окинул взглядом близняшек и резко выдохнул. Упрямство у них только что из ушей не льется. Арргх.

– А теперь серьезно. Слушаете меня внимательно и молчите… просто молчите. Обсудите все потом, наедине, – остановившись в метре от сидящих на бревне Милы и Лины, заговорил я. – У меня сейчас совершенно нет времени на всю эту возню в песочнице. Как только что выяснилось, кое-кто решил устроить мне проблемы, по сравнению с которыми ваши выходки – просто детские шалости. Смертельно опасные, чего вы все никак не можете осознать, но тем не менее. А чтобы вы вообще поняли, в чем здесь дело, советую почитать кое-что. – Я поднял руку и, активировав браслет, сбросил на почтовые ящики сестер только что прочитанную мною информацию.

– Что это? – тут же потянулась к своему мелодично звякнувшему артефакту Мила.

– Прочитаете – поймете. Разберетесь – найдите меня. Поговорим… – Сухо кивнув, я оставил девчонок знакомиться с текстом, а сам ринулся на поиски деда. У меня было о чем поговорить со старым хрычом, и сделать это надо было побыстрее. Нужно срочно его переубедить. Такое начало карьеры учителя меня совсем не прельщает. Вообще!

То, что Георгий Дмитриевич увидел на записях наблюдательной сети, немало удивило и… порадовало старого боярина. Странная, неудобная для одаренных техника, продемонстрированная младшим отпрыском семьи Громовых, четырнадцатилетним мальчишкой, которому о ступени не то что гридня, но даже воя мечтать не приходится, заставила патриарха рода сначала неопределенно хмыкнуть, а потом…

– Ах, ты! Вот стервец! – Старик восторженно хлопнул ладонями по подлокотникам кресла и гулко, зло расхохотался. – Освоил все же батькину задумку… ну, постреленок. И ведь ни слова никому не сказал. Будет, будет толк… Вова!

– Да, Георгий Дмитриевич, – возникший за плечом боярина Гдовицкой настороженно глянул на экран, где в повторе крутилась короткая запись боя Кирилла с двоюродными сестрами, и, вздрогнув, перевел взгляд на хозяина поместья.

– Да не дергайся ты так. Ничего ему не будет. Глянь, эка… что творит, что творит. Раз, два – и по кучкам… новик воев по кучкам, ха! Знал, что он так может?

– Никто не знал, – покачал головой Владимир Александрович.

– Добро. Верю. Хорошо скрывался… мелкий, – довольно усмехнулся боярин. – А теперь, значит, открылся. С чего бы вдруг? Задумал что-то… Ничего необычного за ним не замечали после медблока?

– Есть информация, что младший Громов активно штудирует юридическую литературу. Больше всего времени было уделено разделу об эмансипации, – тут же подал голос сидящий за вычислителем охранник… Ну, если это глистообразное нечто в очках-иллюминаторах, чудно́ сочетающихся с мешковатой формой, можно назвать охранником…

Гдовицкой зло зыркнул на влезшего не в свои дела подчиненного, чего тот не заметил, а потом Владимиру Александровичу пришлось уделить внимание вновь заговорившему хозяину поместья.

– Во-от оно что… Так это, значит, надо понимать так, что Кирюша решил начать доказывать свою самостоятельность. М-да. И ведь наверняка браслет все для Герольдии пишет.

– Никак нет, – опять вылез поперед начальства все тот же «охранник», так и брызжа желанием услужить. – Фиксаторы артефакта не активны…

– О как… Стало быть, полюбовно договориться хочет. Умно, – промурлыкал себе под нос Георгий Дмитриевич. – И приятно, не скрою. Ладно, поторгуемся… в его стиле. Ха-ха…

Старик поднялся с кресла, подхватил прислоненную к нему трость и, оглядевшись, направился к выходу из операторской, куда его позвал очкастый наблюдатель, когда младшие Громовы сцепились на полигоне. Но на полпути Громов вдруг остановился и, демонстративно хлопнув себя рукой по лбу, обернулся к начальнику охраны, сверлящему своего подчиненного недовольным взглядом.

– Забыл. Вова, ты бы сделал своим мальчикам внушение. Негоже лезть в разговоры старших… без приглашения. – Если от взгляда начальника наблюдатель был готов забраться под стол, то слова хозяина поместья вогнали его в полный ступор.

– Обязательно, Георгий Дмитриевич. Не сомневайтесь, – кивнул начальник службы безопасности.

– Вот и замечательно. Ну, не буду мешать. У меня еще дела-дела… вон, с младшеньким торговаться пойду. Ох, чую, разденет меня Кирюша, без портянок оставит. Такой ушлый мальчонка оказался. И в кого только удался? – исчезая в огненной вспышке, продолжал бормотать Громов.

Старый говорун… Слов нет. Он все же меня дожал. И ведь все с улыбочками-ухмылочками, и под ревущим на грани «огненного шторма» Эфиром. Добренький дедушка оценил старания внука, называется. Ну, кто же знал, что он примет мой прокол как предложение к переговорам? И ведь сговорились же… все-таки. Но, черт, как же мне это не нравится! Да и договор этот… уж чего лукавить-то перед самим собой? Иначе как ультиматумом его не назовешь. Удовлетворил дедушка мое желание, объяснил суть отличия эмансипации от изгнания. Кратко, емко и доходчиво…