Зеркало любви (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 24

Есть и те, кто не сказал ни слова под пытками, так и умер. Есть. Но рассчитывать на такое - не стоит. А потому Бурим пошел сам. Один.

Правда, сторожился он недолго, аккурат пока не увидел родные аллодийске флаги и лица, не услышал родную речь.

- Наши!!!

Да и Карим себя прекрасно чувствовал, сидел в новенькой, по размеру подогнанной кольчуге на небольшом коньке, а рядом...

Торнейский?

Знамя - его. А шрамов у него вроде не было?

Гадать Бурим не стал, а вылез из канавы и затопал к дороге. Свои же...

Разочароваться ему не пришлось. Действительно - свои. Увидев отца, Карим так сиганул с лошади, что та едва на колени не упала.

- ТЯТЯ!!! ЖИВОЙ!!!

Что родители за детей переживают, оно понятно. А вот что дети за родителей?

Уж сколько и чего передумал Карим в крепости, не имея возможности узнать ничего... Ни о семье, ни о родных, ни о друзьях, ни о деревне - живы? Умерли? Попали в плен? Спаслись и схоронились? Страшное это гадание, и лучше б никому так не гадать. Никогда и ни о ком.

Бурим подхватил сына на лету, ссадил руку о кольчужные кольца, но даже внимания не обратил.

- Сынок, живой...

И больше тут ничего не надо, только обнять, только чувствовать рядом с собой живое тепло и знать - сын. Родной, рядом...

Живой, спасибо вам, боги, вечное и незыблемое спасибо!

- Гхм...

Бурим на минуту отвлекся от сына, и остолбенел. Рядом с ним стоял маркиз Торнейский. Кто-то другой бы растерялся, но армейская выучка сказалась. Бурим вытянулся в струнку.

- Десятник 'Рысей' Бурим Сарей к службе готов!

Рид хлопнул его по плечу.

- Спасибо, старина, за сына.

- Моя честь и верность принадлежат Аллодии и королю!

Рид кивнул - и протянул мужчине свиток.

- Карима я забираю к себе, оруженосцем.

Бурим рот открыл.

- Ваше сиятельство... честь какая!

- Настоящим мужчиной парень вырос. Гордись собой, десятник. Твой род чести не уронил. А еще этим указом дарю тебе землю. И так,  по мелочи...

Бурим вытянулся еще сильнее, хотя куда бы уж?

- Благодарю, ваше сиятельство!

- Степняков мы разбили, можете выбираться из схрона, соседей оповестите. Но по округе кто-то может еще мотаться, они бежали, что тараканы, - ухмыльнулся маркиз. - Так что осторожнее, без лука в лес по ягоды не ходите.

- Слушаюсь, ваше сиятельство!

... Отряд уже уехал,  а староста так и стоял дурак дураком  посреди деревни.

Потом уж догадался развернуть свиток и прочесть.

Награда от маркиза была королевской,  иначе и не скажешь. Деревня Ухаровка приобретала статус 'вольного села'. То есть - господина над ними не будет. Только король,  только ему налоги и платить, а не господину еще десятину, и законы соблюдать только королевские,  и суда требовать,  опять же... да много чего хорошего в таких селах.

Сам Карим получал дворянское достоинство. Правда,  пока без титула,  есть такое - безземельный дворянин,  шевалье,  потом уж,  если заслужит,  будет ему земля. А не заслужит - и поделом. Ну и маркиз брал его с собой.

А еще лежал приказ маркиза,  с печатью и подписью,  о выдаче старосте Буриму сотни золотых - на поправку разоренного и потравленного степняками. В Равеле и получить можно.

Стоит ли удивляться,  что староста упал на колени и вознес благодарность небу.

За все. За маркиза Торнейского,  за сына,  за рыбную ловлю...

Этой зимой деревне голод не грозит. Сколько смогут,  столько зерна и спасут,  а так - деньги есть. Прикупим и зерна,  и скота,  и...

Спасены! Просто - спасены!

Мысль прикарманить деньги,  сбежать из деревни,  перебраться в город... ладно.  Из песни слова не выкинешь,  к Буриму она пришла,  на целых три секунды. Посмотрела,  подумала - и убралась восвояси. Не тот человек,  чтобы искушению поддаваться,  ох,  не тот...

А раз так - и стараться нечего.

Бурим молился и радовался. А отряд его сиятельства маркиза двигался к Равелю.

Шарлиз Ролейнская.

Путешествовать сложно,  даже если ты здорова. А уж если беременна....

Шарлиз все прокляла.

Ее мутило,  голова кружилась,  постоянно хотелось в туалет... с ума сойдешь! Если бы старухи не поили ее постоянно какими-то зельями, давно бы все поняли про беременность. Но и так...

Шарлиз спала постоянно. Целыми днями.

Просыпалась,  ела,  опять засыпала.

Планы у нее были простые. Равель - и домой. Под крыло к отцу, к маме... а уж они придумают и что делать с ребенком,  и что делать с его наследством - это о Степи. Шарлиз расспрашивала старух,  и вышло так,  что ее ребенок,  может,  единственный,  кто у кагана останется. Остальные все в Степи.

Узнают о поражении,  резня начнется,  а такое дело начинают с чего?

Правильно,  предыдущего кагана под корень изводят,  с его семенем,  чтобы и следа  не осталось на земле. И Шарлиз бы тоже, окажись она в Степи.

Но кто бы каганом не стал - не удержится.

Хурмах малым не двадцать лет потратил, объединяя Степь, связывая рода в единое целое,  сковывая где угрозами,  где союзами,  где золотом, где  железом. И, как любой разумный каган, позаботился о соперниках. Извел всех,  кто мог с ним сравняться.

Так что...

Резня,  развал союзов,  междоусобица, и лет за десять оно кланам надоест до слез. А вот ежели лет через десять - двенадцать явится наследник погибшего кагана...

Символ.

Знамя мира.

И ведь может сработать...

Шарлиз это отлично понимала,  и не собиралась отдавать такой козырь в чужие руки. Отцу пригодится,  а уж он для своей Лиз расстарается. За такой-то подарок?

Мужчины, драгоценности,  балы...

Так,  в приятных мечтах,  Шарлиз и ехала в Равель. Она же хитрая,  она все рассчитала,  у нее все получится. Правда ведь?

Мария-Элена Домбрийская.

- Не поеду! Не хочу!!! Это все ты,  дрянь!!!

Силанта визжала,   что тот поросенок. Матильда смотрела с улыбкой.

Лорена взялась за виски. Крики дочери явно плохо действовали на ее барабанные перепонки.

Матушка Эралин поглядела на это,  и поступила решительно. Шагнула вперед...

- Хлоп! Шлеп! Тресь!

Пощечины так и посыпались.

Силанта остолбенела. С ней никогда... никто... Да как же это!?

Не меньше остолбенела и Лорена.

- Пришла в себя, чадо грешное? - мягко поинтересовалась  матушка. - Небось,  как с мужиками валяться,   так не возмущалась? А за грех - и расплата бывает.

- Да не было ничего!!! - взвыла Силанта.

- За ложь прочтешь двадцать раз молитву к Сестре Милосердной, - припечатала матушка. - Об облегчении тяжести ноши нашей. Лезь в карету...

Силанта поняла,  что ее никто не поддержит,  и смирилась. Полезла...

- Не волнуйся,  сестренка,  это только на полгода. А потом либо я замуж выйду,  либо матушка,  но мы тебя выпишем обратно. Там уж никому не будет дела до твоих блудней, - 'поддержала' ее Матильда.

- Чтоб ты сдохла!!! - выкрикнула плачущая Силанта.

- Лет в сто и от старости - обращайся, - Матильда и не подумала обижаться. На кого? Так и улыбалась бы,  но ахнула сзади Ровена.

- Что случилось?

Вопрос был глупым.

Что?

А все!

Женщина стояла и держалась за живот. А под ней собиралась лужа воды...

- Ой, - очень умно выдала Ровена, и начала оседать на лестницу. Видимо,  от испуга.

- Цыц! - рявкнула Матильда. - Дорак!!!

- Да,  ваша светлость?

Капитан 'провожал' Силанту,  оставаясь незамеченным.  Не хотелось ему видеться с девушкой,  вообще не хотелось. Но тут уж такое дело...

- Отнесите Ровену в мои покои и позовите к ней лекарей и повитух.

- К прислуге? - возмутилась Лорена.

Матильда пожала плечами.

- К компаньонке и подруге. Вопросы есть?

Вопросов не было. Дорак уже нес  женщину вверх по лестнице,  и кто-то кричал,  призывая лекаря.

 - Держись,  Малечка. Нам придется побывать на родах.

 - Зачем?