О3 (СИ) - Махавкин Анатолий - Страница 25

Лесоруб осторожно толкнул дверь, Лев тут же выскользнул наружу, а я остановилась и оглянулась на здание экспериментального отделения. Отсюда можно было разглядеть лишь его небольшую часть, однако даже видимый кусок здания внушал ужас и отвращение.

— Интересно, кому потребовалось строить целое здание, чтобы заселить его исключительно пауками? — спросил Страшила, — И главное — зачем?

— С языка снял.

— Элли, — я посмотрела на него. Шрамы на лице стали практически не заметны, а сумрак так и вовсе убрал лишнее, поэтому лицо мужчины показалось мне необычайно привлекательным, — Думаю, ты сегодня спасла меня от верной смерти. Просто, каждый был сам за себя и только ты помогала, — он наклонился и поцеловал в щёку. Как ребёнок, честное слово! Я взяла его за голову и прижала губами к своим. Вот так.

— Вот видишь, как надо благодарить? — ухмыльнулась я и фыркнула в сторону Лесоруба, — Завязывай подглядывать! Свечку уже заготовил?

— Это ты о чём? — спросил Страшила, пунцовый, словно помидор. Лесоруб громко захохотал и вышел наружу. Я подтолкнула непонятливого к выходу, хоть будь моя воля… Э-эх, не то время, не то место. Ничего, и на нашей улице перевернётся грузовик с ирисками!

Снаружи, как я и предполагала, оказался взаправдашний сосновый бор, с деревьями, подпирающими ночное (уже сереющее, правда) небо. Пахло тут просто замечательно, даже усталость и напряжение немного отступили. Взамен появилось желание завалиться на мягкую подстилку из опавших иголок и слегка подремать. Часиков пять-шесть, не больше.

Вернулся Лев, ещё больше взъерошенный, чем раньше. Его жёлтые глаза горели возбуждением. Он сообщил, что видел в кустах спящую зверушку, которую можно поймать и съесть. Лесоруб заявил, что некоторые местные зверушки сами способны поймать кого угодно и сожрать в один присест. Парень только фыркнул, но возражать не стал.

— Вообще тут как-то всё необычно, — сказал он, в конце концов, — Честно, даже немного пугает.

— Трусливый Лев, — захохотал Лесоруб, а у меня появилось непреодолимое желание отпустить ему пинка.

— Думаю, такой храбрец, как ты, — Лев осклабился, — среди восьмилапых протянул бы день, максимум — два.

— Не факт, — тем не менее здоровяк заткнулся и направился вперёд, раздвигая могучим торсом огромные лохматые лапы.

— Что с тобой вообще приключилось, перед тем, как тебя сунули в капсулу? — спросила я у Льва, который предпочёл идти рядом со мной. Страшила шёл с другой стороны, иногда отступая, когда пространство между сосен начинало сужаться, — Что-нибудь помнишь?

Лев повернул голову, закусил губу и я внезапно осознала, что пареньку лет даже меньше, чем казалось при первой встрече. Максимум — пятнадцать. И в таком нежном возрасте выживать в здании битком набитом кошмарными тварями!

— Плохо, — он покачал совей гривой, — Помню голос, ЕЁ голос, — он указал на сумку, где лежал телефон, — как ОНА пела песенки и рассказывала про Изумрудный город. Потом — боль, очень сильная боль. После вспыхнул свет и кто-то пытался меня вытащить из того прозрачного ящика. Кричал, долго кричал, а потом пришёл Блестящий.

— Тот, в плаще с капюшоном?

— Ага, которого вы убили, — в голосе мальчика звучало сожаление, но осуждения я так и не почувствовала, — Он разговаривал со мной, учил говорить, сражаться с восьмилапыми и прятаться от них, когда его нет. Рассказывал, как это одиноко, оставаться одному во тьме…

— Стоп! — мне даже страшно стало от возгласа Страшилы. Мы уставились на него, а он прищурившись смотрел на Льва, — Робот рассказывал про одиночество?

— И что? — не поняла я.

— Одиночество может ощущать только разумное существо, обладающее чувствами. Или в его металлической башке что-то конкретно замкнуло, или твоя Волшебница перестаралась и перепрограммировав боевого андроида превратила его в живое существо.

— Он был хорошим, — Лев пожал плечами, — Сказал, что мне лучше оставаться здесь, потому что снаружи — опасно. Он помнил, как вокруг всё взрывалось, а такие же, как он, пытались его убить.

— Убить! — Страшила поднял указательный палец, — Не уничтожить. Мы убилии живое разумное существо!

— Я сейчас вся испереживаюсь, — сказала я, но всё же ощутила некий внутренний дискомфорт, — Пошли, страдалец, достаточно на сегодня драматизма.

Впрочем, как очень скоро выяснилось, приключения этой ночи ещё не закончились. То ли мы умели притягивать неприятности, то ли они просто следовали за нами. Ещё, как вариант, чёртова местность просто кишела всевозможными фриками и… И весьма странными вещами.

Бор немного поредел и перед глазами появилось звёздное небо, слегка разбавленное отсветами приближающегося рассвета. Луна опустилась вниз и теперь повисла у самой земли, между верхушками пары сосен. Э-э, это как? Что-то бахнуло.

— Обрыв, — шёпотом сказал Лесоруб, почему-то опустившийся на одно колено. Что-то бахнуло ещё пару раз.

— Хорошо, — так же тихо ответила я, — А в чём дело? Кто стреляет?

Склон, поросший маленькими кривыми деревцами, плавно опускался на террасу, где вновь начинался сосновый рай. Чуть дальше рельеф делал ещё пару подобных финтов, так что мы, похоже, опускались в какую-то ложбину. Но вовсе не это привлекло внимание нашего металлического товарища.

Внизу, на первой из террас, деревья расступались, освободив площадь, протяжённостью в пару сотен метров и на этом свободном пространстве располагался… Чёрт, даже и не знаю, как назвать это. То ли — исполинский муравейник из камня, то ли изрядно уменьшенная копия пирамиды Хеопса. Чуть дальше я заметила ещё несколько похожих, но уступающих этой в размерах. Все постройки (это же — постройки, да?) соединялись сетью переходов, вроде пешеходных и автомобильных дорог. Кроме того, здесь же имелись огороженные участки с какими-то растительными культурами и небольшие водоёмы.

— Забавно, — прошептал в ухо Страшила. Стало щекотно и я щёлкнула его по носу, — Словно для каких-то лилипутов. Или — мышей, ха!

Мыши! Точно, мне же говорили, что недалеко от экспериментального блока имеется мышиная колония. Правда сейчас она определённо переживала не самые лучшие свои времена.

В чаще леса темнела просека, явно сделанная не мышами и не для мышей. Туда запросто могли поместиться два внедорожника. И они поместились. И теперь пара чёрных массивных автомобилей светила фарами в сторону маленьких пирамид. Семеро неизвестных, тёмные в ослепительном свете фар, курили, громко хохотали и пили из бутылок. Ах да, а ещё они, время от времени, палили из ружей по одной пирамиде.

Постройка определённо не годилась в качестве защитного сооружения. Каждый выстрел откалывал порядочный кусок и становилась видна начинка: комнаты, коридоры, крохотные серые тела… Неподвижные. Я присмотрелась: остальные здания несли на себе тщательно восстановленные следы подобных катаклизмов. Значит, мышиное сафари происходило далеко не первый раз.

— Какой в этом смысл? — спросил Лесоруб и его щека дёрнулась, — Они же даже сдачи дать не могут?

— В этом и смысл, — выдавила я и увидела перед глазами тень жёлтой полосы, — Некоторым нравится, когда им не могут дать сдачи.

— Значит я пойду и убью их всех! — прохрипел Лев и я едва успела схватить молодого идиота за шевелюру, когда он рванул к обрыву, — Почему нет?

— Потому что у них оружие, — ласково сказала я и погладила паренька по гриве, — А у храброго трусливого Льва — нет. Всех семерых ты свалить не успеешь, а я за тебя отвечаю.

Почему я так сказала? Не знаю. Ведь никто не назначал меня опекуном лохматого раздолбая.

— Ща я по ним врежу! — Лесоруб начал подниматься им я хлопнула его по маковке: сиди, мол, — Тут что не так?

— Всё не так, — я перезарядила револьвер и проверила остатки; м-да, не густо, — Ты из своей Секиры снесёшь к чёртовой матери весь мышиный град. Внимательно следи, если что — просто дай очередь над головами — пусть просрутся, уроды.

— Элли, ты чего? — не понял Страшила, — Одна? Вниз?

— Ну, вверх мне ещё рановато, — я ухмыльнулась и отдала ему сумку, — Да и боюсь, не пустят. Всё, объятия и слёзы оставим на потом.