Правила выживания (СИ) - Айдарова Людмила - Страница 2

— Маяна, скажи честно. Ты, ты знаешь где Лаира?

Мастер подошел, пододвинул другой короб и сел напротив меня. Взгляд у него тяжелый. Видно и впрямь переживает. Наблюдаю за ним из-за полуприкрытых век. Черные волосы острижены ежиком, практически не тронуты сединой, ровный нос, серо- зеленые глаза. Кожа светлая, черты лица крупноваты, но не отталкивающие. Мастеру по земным рамкам можно дать лет сорок. А вот сколько в реальности я просто не знаю. Люди живут здесь в среднем лет 150–200. Он сидит и буравит меня взглядом, не хуже рентгеновского аппарата.

— Нет, мастер. Я не знаю. Мы ведь не особо дружны. Своих тайн она мне не рассказывала. Но скажу честно, я переживаю за нее. Слишком она доверчива.

— Знаешь, ты бы за себя переживала, — вдруг резко и зло говорит мастер и поджимает губы, — Лаире я и сам задам жару так, что неделю сидеть не сможет. А ты вот сама такая недоверчивая да правильная, а вляпалась так, что впору тебя саму жалеть. Хорошо, что мать хозяина про ребенка не в курсе, даже не знаю, где бы ты сейчас была.

Меня накрыло моментом. Сразу и по полной программе. Как? Откуда он в курсе? Никто ж не знает. Я смотрю на мастера в ужасе и только спустя какое-то время понимаю, что по лицу текут предательские слезы.

Мастер встал и вышел из кладовки. Вернулся быстро, с ковшом воды в руках. Сунул в руки и сел на свое место. Я вздрогнула.

— Не дергайся. Не сдам. Ума у тебя все же больше чем у Лаиры. Не повезло тебе просто. Но старайся поменьше людям на глаза попадаться. Тяжести не таскай, ребенка пожалей. И юбки начни попышней носить. Придумаем, что-нибудь.

Мастер встал со своего импровизированного стула, постоял, пнул его ногой и пошел к двери. Перед тем как открыть ее и выйти, резко остановился, о чем то задумался и не смотря мне в глаза сказал:

— Через пятидесятник опять пойдешь сюда. Сама придумаешь чего не хватает. Поняла? Долго не рассиживайся, хлеба сами не испекутся.

И не дождавшись моего ответа вышел. А я осталась сидеть на своем коробе с удивленными глазами. Что он этим хотел сказать не знаю? А уж, что задумал тем более. Но прав мастер Астан в одном — хлеба сами не испекутся.

Вставать не хотелось. Желание было лишь свернуться клубочком и затаиться, спрятаться от всего мира. Но увы, это невозможно. Он везде, он окружил меня непреодолимой преградой, давящей и мрачной, как и все, что здесь меня окружает.

Тихонько встаю, но что-то делать дальше не тороплюсь. Прислушиваюсь к себе. Тошноты нет, голова не кружится. И только потом беру глубокую мису и начинаю наполнять ее мукой, не забывая просеять. Через приоткрытую дверь вижу как суетятся кухари, как побежал самый младший кухаренок Витар с ножом на улицу. Видно на грядку за зеленью.

Вот и хорошо. Иду на кухню и начинаю замешивать тесто. Слова старшего кухаря время от времени проскакивают в моей голове. Но время течет вальяжно медленно. Четыре десятины. Вроде не много, но длятся они так мучительно для меня.

Но все проходит. Прошли и они. Чувствую на себе тяжелый взгляд старшего кухаря. И понимаю, что время. Опять беру мису и иду за мукой.

Глава 2

Я стояла спиной к двери, положив руки на крышку ларя с мукой. Стояла и ждала. Дверь негромко скрипнула и старший кухарь проскользнул вовнутрь. Тихие шаги. И вот он стоит за моей спиной.

— Маяна…

Я повернулась и напоролась на его взгляд. Он смотрел на меня и ждал. Чего?! Я не знаю, но сделав шаг вперед, закрыла глаза и спрятала лицо на его плече. Кухарь не оттолкнул, просто обнял и стал мягко поглаживать по спине. Он молчал. Я молчала. Но было в этом молчании что- то такое, что дорого стоило.

— Маяна. Ты не бойся. Я не скажу никому. Сама только не выдай себя. Хозяин ведь не запомнил кого "облагодетельствовал" в ту ночь, пьян был в усмерть. Все ходил и пытался вспомнить с кем это он так душевно «отдохнул». Лес потом раза два прочесали, но ты успела уйти. Даже не знаю как у тебя это и получилось. Да и я, как мог, подчистил следы. А уж если узнает, что это была ты да еще понесла, то не видать тебе покоя и своего малыша тем более. Отберет, как родишь. Наследник ему нужен, а жена нет. Привык он жить, как ему хочется. И вдруг такой подарок. Самое лучшее, что сделает — это сошлет куда подальше. И то не факт.

Каждое слово было камнем, падавшим на меня сверху и больно бившим по нервам. Я стояла и дрожала, если могла двинуться, то выбежала б моментально, но на меня напал такой жутчайший ступор, что даже пальцем пошевелить не могла. Страх опутывал лучше всяких оков, сжимал горло, мешая дышать. Но слез не было.

— Да не дрожи ты так. Выход всегда есть. Сделаешь, что скажу?

Астан приподнял мое лицо и заглянул в глаза.

Я замерла и медленно кивнула.

— Хорошо. Ночью придешь ко мне. Сразу говорю — не трону. Просто иногда будешь приходить. Посидим, поговорим. Надо, Маяна, надо. Дети с неба не падают. А так хоть объяснение будет. Да и мне от косых взглядов тошно. Ну, беги.

Я повернулась и пошла к двери.

— Муку возьми, — в голосе мастера мне услышались смешинки.

Вот же ж конспиратор, а прятаться то зачем? Если он хочет чтобы нас "засекли", то надо сплетникам дать шанс.

— А вы и принесите муку, — я усмехнулась и вышла из кладовой, замечая удивленный взгляд вмиг остолбеневшего мужчины.

На самой кухне меня тоже ожидали удивленные взгляды, но уже кухарей и кухарят. Посматривали они искоса, невзначай.

Глава 3

День тихо клонился к своему логическому окончанию. Вслед за обедом прошел и ужин. Так как князь Аррский отсутствовал княгиня-мать решила не утруждать себя и ужинала в своих покоях. А это, согласитесь, для слуг куда приятнее. Никаких помпезных церемониалов, никакой суеты и беготни. И кухари тоже были рады. Не надо было готовить чего-то сверхгениального, как порой начинал требовать хозяин. Княгиня ужинала мало и скромно.

Уходила я не самая последняя. Напоследок проверила все ли готово к завтрашнему дню, все ли продукты убраны: быстро портящаяся еда и продукты в холодильный ларь, а остальное в кладовку, убраны ли в шкаф специи, начищены ли сковороды и кастрюли. Так как вроде все было готово и лишь в углу кухарята заканчивали дочищать чан, я спокойно вздохнула и решила пойти отдыхать. Но так как мастер Астан обсуждал пожелания хозяйки на завтрашний день с экономкой Бертой, пришлось задержаться. Я тихо стояла в сторонке и ждала своей очереди, но старший кухарь решила по-другому.

— Маяна, что-то нужно?

— Нет, нет, мастер Астан. Я хотела узнать могу ли быть свободной.

— Конечно, иди. И помни о моей просьбе.

— Я помню о том, что вы просили. Сегодня это необходимо?

— Сегодня особенно, — голос мастера немного задрожал. — Иди.

Я улыбнулась Берте и пошла к выходу. В углу тихо замерли кухарята. Краем глаза я заметила как они переглянулись и быстро стали дальше драить чан. Не видели они ничего, не слышали. Ну да, конечно! Думаю, что через пару десятин как эти два болтуна закончат ошиваться на кухне, поместье будет в курсе произошедшего. Как оказалось я была очень даже права. Только я не думала насколько прав оказался старший кухарь в своих предположениях и от чего он меня спас. А вот чего он не смог, так это помочь непутевой Лаире, но об этом ни я, ни сам кухарь еще не знали.

Уже в своей каморке, убогой и темной, свет в нее попадал только через маленькое окошко, практическое подвальное помещение все таки, я поняла как устала. Сняла я только фартук и, как была, в одежде, свернулась клубочком на лежанке. Не было сил даже умыться, хотя таз и помятый медный кувшин стояли в углу. Там же стоял колченогий стул, с висящим на нем куском ткани заместо полотенца, а на полочке, прибитой к стене, лежали мыло, расческа и осколок зеркала, маленький и облезлый. Этот осколок был тем единственным, что сталось мне от моей прошлой жизни. Именно поэтому я берегла его и когда было особенно тяжело он напоминал мне о цели, которая для меня была главной — вернуться в свой мир.