Эликсир жизни
(Книга забытой фантастики. Том I) - Бергстедт Харальд - Страница 20

Разница температуры зимы и лета так велика, что, несомненно, насекомые на зиму должны исчезать, превращаясь в личинок и заменяя разум инстинктом. Но зато длительность весны и лета на северном полушарии позволяет, личинкам достигать более крупных размеров, и потому насекомые на Марсе должны быть больше и красивее наших. И, ввиду суровости зимы, они, как и наши пчелы, осы и муравьи, несомненно, живут общинами и строят себе жилища, защищающие их от холода. И, может быть, общественная жизнь тамошних насекомых преподнесла бы немало сюрпризов нашим земным энтомологам.

Тяготение на Марсе значительно меньше, чем на Земле. На нашей планете оно сыграло весьма крупную роль в развитии живых организмов. Оно создало спинную шишку в раковине моллюсков; оно принудило пресмыкающихся волочить по земле свое тело и заставило их выработать сильную мускулатуру. По всей вероятности, на Марсе мотыльки менее плоски и более проворны, моллюски не так скручены, а млекопитающие — легче и грациознее, чем у нас. Многие из них, несомненно, даже летают, подобно нашим летучим мышам, оспаривая у птиц обильную добычу — насекомых. Атмосфера Марса — настоящая арена жизненной битвы. Обилие кислорода в ней допускает большую быстроту сгорания, и потому все живые существа здесь, несмотря на меньшую теплоту солнечных лучей, должны быть живее и подвижнее днем, тем более, что ночь несет с собой полный отдых, ибо ночью на Марсе должна дарить непроглядная тьма. Обе крохотные луны, Фобос и Деймос, вращаются вокруг Марса быстрее, чем вокруг собственной оси, и быстро скользят по небу, не давая света. Там нет ни яркого лунного света, ни приливов, ни лунных месяцев, ни еженедельного изменения фаз луны, которые на Земле оказывают такое сильное влияние на многие явления роста и воспроизведения.

Трудно допустить, чтобы в таком деятельном мире и разум не достигал большого развития и, надо полагать, что существа, подобные нам, людям, на Марсе должны представлять собой высшую из всех органических форм. Однако же, невероятно, чтоб у них были крылья, так как для этого им пришлось бы сначала утратить руки — необходимые органы контроля, без которых невозможно точное знание.

Все это, может быть, только мечта, фантазия, но нельзя же упрекать биологию за то, что она старается заполнить данные, добытые астрономией, рассуждениями, основанными, как и выводы астрономии, на неизменности естественных законов.

Герберт Уэллс

ОБИТАТЕЛИ МАРСА

Что за существа живут на Марсе?

Этот вопрос заинтересовал меня впервые уже несколько лет тому назад. И тогда я написал книгу, в которой жители Марса совершают нападение на Землю. С тех пор таинственными силами на этой планете произведено много новых работ, и обогащенные познаниями люди имеют возможность решать вопросы с новых точек зрения.

В новейшей литературе о Марсе особенно ценны и важны для меня сочинения моего друга Персеваля Лоуэлла (обсерватория Марса в Аризоне), и я основываюсь, главным образом, в этой статье на его работах, в особенности на книге: «Марс и его каналы». В этой книге убедительно доказывается, что Марс должен быть обитаем, и притом существами, обладающими и чрезвычайной энергией, и необыкновенными инженерными талантами, судя по их водяным сооружениям, в сравнении с которыми величайшие человеческие сооружения — незначительны и ничтожны.

Лоуэлл избегает всяких предположений о форме и внешности этих существ и не высказывает, человечны ли они или сверхчеловечны, или же это такие существа, которые по образу и строению совершенно нас не напоминают. Решение этого вопроса предоставляется умам со смелой фантазией. У нас есть факты и соображения, не позволяющие нам первый попавший в голову уродливый или идеальный образ объявить «обитателем Марса». Напротив, факты, известные нам об этой планете, допускают только такое представление о ее обитателях, которого почти нельзя оспаривать.

Когда говорят об обитателях Марса, то обыкновенно имеют в виду только тех строителей гигантских каналов, которые, следуя изумительно логическим заключениям Лоуэлла, пользуются для орошения тающими полярными снегами и обрабатывают теперь медленно высыхающую поверхность, прежде покрытую морем. Но эти существа составляют только часть Марса, как человек составляет только часть естественной истории Земли. Таким образом, внимание наше, естественно, сосредоточивается на вопросе о животном и растительном мире этой чуждой планеты. Прежде всего: существуют ли вообще на Марсе фауна и флора в нашем смысле? Нашли бы мы там обычное для нас различие между животными и растениями? Утвердительный ответ не только допустим, но его можно подтвердить солидными доказательствами. Основанием всякой жизни на нашей планете служит зеленое растение. Только оно в состоянии превращать неорганические вещества в живые существа. Достигается это, как всякий теперь знает, при посредстве своеобразной силы, развиваемой зеленым красочным веществом растения — хлорофиллом — под влиянием солнечного света. Все живые существа, без исключения, питаются веществом зеленолиственного растения, будь это непосредственно, как травоядные, или же уничтожая те существа, которые питаются растениями. Природа воспроизвела себя на нашей Земле в бесчисленных формах, и, однако, ни разу она не сделала попытки превратить неорганические вещества (т. е. землю, камень и составные части воздуха) в живые существа иначе, как при посредстве хлорофилла. Это дает основание полагать, что и на Марсе, раз там есть жизнь, зеленый хлорофилл служит ее основанием, и что, следовательно, там имеется растительный мир. Это предположение подтверждается тем фактом (на него Лоуэлл обращает особенное внимание), что при наступлении периода, соответствующего нашей весне, обширная поверхность Марса — его прежнее морское дно — покрывается ясно различимым голубовато-зеленым налетом, именно голубовато-зеленым, как весной у ели, а не желтовато-зеленым, как у пробивающейся листвы дуба или тополя.

Так обосновывается наше предположение о существовании на Марсе зеленого растительного царства, подобного тому, какое мы видим на Земле. Но где оканчивается это сходство? Был ли бы прав художник, изобразив на пейзаже Марса траву и пшеницу, дубы, вязы и розы? Есть ли вероятие параллельного развития обеих планет? Для ответа имеются определенные факты. Мы имеем полное основание оспаривать мнение, будто известные нам растительные формы не могут существовать на Марсе. Можно даже установить, чем они должны отличаться от земных форм.

Здесь имеют значение два обстоятельства: во-первых, тела на поверхности Марса обладают только половинной тяжестью в сравнении с предметами на Земле и, во-вторых, общее состояние атмосферы там совершению различно с нашей. И потому, каковы бы ни были травы и деревья на Марсе, но с этими двумя обстоятельствами они неразрывно связаны.

Какое влияние имеет различие веса?

Притяжение на поверхности Марса равняется трем восьмым земного притяжения. То, что здесь весит килограмм, будет весить там только 375 граммов. Поэтому стволы и стебли, покрытые такими, как на Земле, листьями и цветами, на Марсе были бы слишком обременены. Другими словами, стволы и стебли на Марсе по необходимости должны быть стройнее, а ткань каждого растения слабее. Известно, что величина и объем наших растений находятся в связи с тем количеством работы, какое необходимо для того, чтобы поднять пищу от корней до высших точек растения. На Марсе работа эта задерживается предполагаемой вышиной растений, значительно превосходящей нашу. Они выше, тоньше, стройнее. Что касается затем атмосферы, то, в сравнении с Землей, она на Марсе менее густая и менее влажная. Тяжелые тучеобразования наблюдаются там только, как исключения, и дождь принадлежит к редким явлениям. В продолжение всего года на Марсе идет снег, и, однако, крупнейшие осадки выражаются в виде инея и тумана. Рассматривая наши листья, мы видим, что их форма определяется преимущественно осадками в виде дождя, настойчивое капанье которого листья должны принимать для того, чтобы направить влагу во все стороны до корней. Этому назначению отвечает как лопастеобразная форма клена и каштанового дерева, так и сетчатая ткань нежных волокон и петель, унизывающих наши листья. Но насколько листья выполняют свою задачу относительно дождя, настолько же они непригодны против снега и мороза. Тяжесть снежных хлопьев наклоняет их к земле, мороз совершенно уничтожает их. Листья растительности на Марсе должны, наоборот, выносить снег и иметь соответственно тому развившуюся форму. Может быть, они остроконечны, как иглы нашей ели, с той разницей, что толстая кожица, как у кактуса, защищает их от сухости бедной снегом, бессолнечной, резко-холодной зимы. Без такой защиты листья на Марсе при сухости тамошней атмосферы сморщились бы и отпали. Как думает Лоуэлл, растения на Марсе насыщают свою потребность во влаге не сверху, не дождем, а снизу, когда таяние снегов вызывает периодически повторяющиеся наводнения. Таким образом, у нас складывается представление, что наиболее обычным типом на Марсе будет высокое растение с пучками и кустиками остроконечных листьев на тростникообразном стволе. Как бы разнообразна ни была растительность на Марсе, но в основе она должна иметь выведенную нами форму. А наверху, в шапке слабых, мясистых, бесформенных листьев, красуются плоды и цветы, как у наших растений.