Венец безбрачия - Юраш Кристина - Страница 56

— Не смотри на меня! — раздался мужской голос. — Закрой глаза!

— Открывать рот не буду. Мало ли, — ответила я, слегка прищуриваясь и пятясь в сторону санузла.

Неужели все настолько страшно? Или нет? Не помню, чтобы указывала в анкете, что я психиатр. Я не по тем делам, чтобы выковыривать из мужика комплексы маленькой чайной ложечкой. Насчет мозгов — вопрос спорный.

— Я предупредил! Не смотри на меня! — снова послышался голос, а в коридоре вырисовывался силуэт. — Отвернись! И глаза закрой!

Нет, ну я в своей жизни повидала мужчин, которые проиграли обезьяне в конкурсе красоты. Хотя вдруг он голый? Мало ли в какой момент его выдернули на свидание? Вдруг он купался, а тут внезапно призыв? Я краем глаза увидела обнаженный торс…

— Штаны и кроссовки на тумбочке. Специально для тебя, — заботливо соврала я, вспоминая, что до помойки их так и не донесла. В полумраке послышался треск рвущейся ткани.

— Ладно, смотри, — мрачно заметил Квазимодо с комплексами, пока я снова пыталась реанимировать включатель и ужаснуться. На всякий случай я представила себе пару чудовищ. Если свет некогда и озарил чью-то больную душу, то в моем случае это была целая туша!

Прямо в коридоре, сжимая в руке кроссовку, стояло нечто, что ни в сказке сказать, ни с пересохшим от страха горлом описать. Обнаженный, красивый, как мраморная статуя, мужик с большим, я бы даже сказала, огромным… х… хвостом. Чешуйчатым хвостом змеи вместо ног. Глаза у мужика были завязаны тканью штанов. Я понимаю, что не мисс Вселенная, но не настолько же!

— Раз… Два… Три… Четыре… Пять… — прошептала я, желая сыграть в прятки как можно скорее. Если что, я в сейфе под замком.

— Можешь смотреть, — великодушно разрешило мне пресмыкающееся, подползая ко мне с вытянутыми руками. Его рука легла мне на лицо и стала его интенсивно ощупывать. Еще немного, и мне пальцем попадут в ноздри.

— Красивая, — постановил жених, продолжая нащупывать нить будущего романтического разговора. Ну да! Нос на месте, глаза в нужном количестве, рот тоже не на боку — просто богиня! — И даже волосы есть! И нос!

Какая прелесть! Вот это комплименты! Если наличие волос и носа делает меня завидной невестой, то другим соискательницам я не завидую! Надо было ему вместо лица что-нибудь другое подставить и заодно проверить рекламу: «Лицо, как попка младенца!»

— Я василиск, — представился кандидат, проводя контрольные ощупывания. Я перевела взгляд на хвост и чуть не преставилась. Брр!

— Вася? Очень приятно, — сдавленно заметила я, чувствуя, как пальцы чуть не попали мне в рот. В моем послужном списке не хватало только питона Васи. Нет, ну судя по тому, куда опускаются его руки в процессе, он еще тот гадюк!

— Эй! — возмутилась я, глядя на черную и непроницаемую ткань на глазах Чингачгука Большого Змея. — Понимаю, что ты слепой, но чувствую, что шарящий и настырный.

Я посмотрела на плавный переход человеческого тела в чешуйчатый хвост и поняла, что как-то не сложатся у нас пазлы. При всем желании…

Внезапно в коридоре раздался хлопок, и появился еще один силуэт в молочной дымке клубящегося тумана. Так! А вот это уже интересно! Я гарем не заказывала! Раздались стук детской погремушки и возмущенное шипение.

— Сыночек! — прошипел расстроенный женский голос под аккомпанемент погремушки. — Ты где, сыночек? Мамочка пришла! Ползи ко мне, родной! Я так переживала… Так переживала…

— Мама! — обрадовался питон Вася, демонстрируя мне счастливую улыбку и махнув рукой куда-то позади себя. Гадюка Ивановна? Анаконда Петровна? Гюрза Степановна? — Красавица, познакомься! Это моя мама!

— Вы не переживайте, девушка. Мама вам мешать не будет. Мама в уголочке посидит, — заметила мама, подползая к нам и близоруко щурясь змеиными глазами. На ней было столько украшений, что я удивляюсь, как ее не утащила сорока. Пока мне озвучивали два имени, от которых в ответ зашипел бы любой уважающий себя кот, я поняла, что имена у них не просто уникальные, но и неповторимые. Лично для меня. Так что для удобства буду называть их Вася и Медуза Горгоновна.

Медуза Горгоновна осматривала меня со всех сторон, как машину на авторынке перед покупкой. Разве что с фонариком под капот не залезла. Ее очень интересовал мой пробег, скорость рождения внуков и километраж, который я, в случае чего, готова наматывать вокруг ее ненаглядной кровиночки. Взгляд у нее был таким проницательным, что тут же захотелось потребовать справку о флюорографии и рентгене.

— Мам, она хоть красивая? — с надеждой спросил Вася, снова протягивая руку в мою сторону.

— На любителя, сынок, — фыркнула Медуза Горгоновна, пока я с интересом и отвращением рассматривала «потенциальную свекровь». Ее лицо напоминало отчаянные попытки угасающей звезды вернуть себе былую юность, а волосы — городскую легенду, что иногда обычная краска для волос становится зеленоватой по не зависящим от производителя причинам.

— Ну что тебе сказать, сынок! Глаза могли бы быть и побольше, нос поменьше, подбородок поуже, губы попухлее… Но я не вмешиваюсь! Ваша жизнь — вы и решайте. Мама вмешиваться не будет… Но ты хоть о себе расскажи, сынок. Пусть знает, кто решил ее осчастливить! — заявила мама, которая собиралась молча посидеть в углу. Наш герой гордо вскинул голову и изрек:

— Я — василиск. Мой отец был василиском. Я наполовину наг. Мама — наг, а папа — василиск! — сообщили мне, пока мама стояла и чинно кивала, соглашаясь с тем, что мне несказанно повезло.

— Я могу убивать одним взглядом! Испепелять и обращать в камень! — хвастался мне потенциальный уж. Мама тем временем, шурша погремушкой на кончике хвоста и звеня драгоценностями, осматривала мой коридор с дотошностью будущего жильца.

— Мы очень древний народ. И живем больше двух тысяч лет, — продолжал питон Вася, положив мне руки на плечи, явно чтобы я не сбежала.

— И сколько тебе лет? — я поинтересовалась исключительно ради приличия, ибо Медуза Горгоновна уже критично рассматривала кроссовки, поднимая их за шнурки.

— Мне — восемьсот, — улыбнулся Вася. Мама, звеня браслетами, стала изучать содержимое моей сумки, методично перерывая пудреницу, блеск для губ, влажные салфетки, визитки.

— А маме? — на автомате спросила я, глядя, как из сумки извлекают чехол для зонтика.

— Вот, ползуночек мой, и эта туда же, — вздохнула Медуза Горгоновна, бросая его обратно в сумку. — Я хоть и обещала не вмешиваться, но, так и быть, отвечу! Не дождетесь, девочки! Все-все-все, сыночек. Я не вмешиваюсь. Считайте, что мамы здесь нет…

— А что вы ищете там? — поинтересовалась я, глядя, как рука Медузы Горгоновны открывает шкаф.

— Ничего-ничего, — заметила Медуза Горгоновна, улыбаясь мне. — Вы там шипите себе, а я тут посмотрю.

Хвост мамы скользнул под тумбочку и извлек оттуда внушительный ком пыли. На меня посмотрели, как на свинью, хрюкнувшую из лужи.

— Я спать, а вы как хотите, — зевнула я, глядя, как следом за комком пыли кончик хвоста выудил монетку. На меня бросили взгляд, как на жену олигарха, привыкшую сорить деньгами. Нет, рассказ про папу-василиска очень интересный, но время уже второй час ночи, а уборка меня изрядно вымотала.

Запахнув халат, отнеся сковородку на кухню, я пошлепала к своей кровати, натянула на себя одеяло и уснула. Проснулась я неожиданно для себя от громкого шипения.

— Лежи-лежи, ползуночек, — раздался ласковый голос, преисполненный скорбной горечи. — Это же ваша кровать… Мама здесь, на полу переночует… Свернется клубочком и переночует… Померзнет мама, ну ничего страшного… Ну негде матушке спать… Не позаботилась невестка…

Ну да, не достроила еще одну комнату для мамы. Как я могла?

— Мам! — прошипел Вася, пока мать горестно вздыхала. — Ложись. Будешь спать с нами…

— В качестве кого? — Я окончательно проснулась, даже привстала, откинув стеснение и одеяло. — В качестве участника, тренера, судьи или независимого консультанта-свечкодержателя? Мне просто интересно. Если что — свечка в столе, спички на кухне!