Венец безбрачия - Юраш Кристина - Страница 53

— Тише, тише, наказанье мое, — сладко заметил демон, откидываясь на спинку кресла и заставив старую кабинку со скрипом покачнуться. — Я тут как раз стихи хотел тебе почитать…

Кабинка еще раз со скрипом покачнулась на ветру, заставив меня взвизгнуть резвым поросенком и вцепиться пальцами в металлический круг.

— Не раскачивай нас, — взмолилась я, осматривая верхнее крепление. — Я не хочу проверять фразу: «Любовь дарит нам крылья!»

— Но ведь это же так романтично, — демон снова качнул кабинку, даря мне шикарную улыбку, а потом на секунду задумался и выдал пафосно-поэтично: — Им открывалась высота…

— Ы-ы-ы-ы! — взмолилась я, тихо постанывая и сжимаясь в комочек страха и ужаса.

— Внутри себя как безграничность… — продолжал демон, наслаждаясь моим плачевным положением. — Та, что не ведала преград, ни ликов форм, ни их различий.

— Зачем ты это творишь? — нервничала я, пытаясь отдышаться и заставить себя не смотреть туда, где по золотому лесу струилась белесая мгла. — Я за приземленные отношения! Очень приземленные!

— Нет! Так нельзя! А как же высота чувств? Высота помыслов? — притворно вздохнул коварный демон, беря меня за руку и робко целуя. Вот не знаю, чего мне больше хочется? Свести счеты с жизнью или с одним конкретным «поэтом». — Посмотри, как все у нас возвышенно… Романтика… Как там говорили великие поэты? Пять секунд — полет нормальный? О нет… Это слишком приземленно. Я образ нежный сохраняю, как самый сладостный момент. Но страсть меня не окрыляет. И как поэт я — импотент! Ну-ну!

— Вот зачем ты так, а? — простонала я, чувствуя, что сейчас буду молиться Шиве на предмет лишних конечностей, чтобы уцепиться ими за все, до чего дотянусь.

— Ах, — демон снова качнул кабинку. Я чувствовала, как при взгляде вниз у меня начинают дрожать колени. — Я готов подарить тебе звезды и алмазное небо в душе! В ресторан не пойдем, уже поздно… Я без денег сегодня ваще… По-моему, романтично?

— Да что ж такое! — хныкала я, понимая, что кабинка раскачивается на ветру. Пальцы побелели от напряжения.

— Погоди-погоди! Сейчас-сейчас! — с придыханием заметил демон, закусив губу, а потом тут же расцветая похлеще яблонь и груш. — Я бы нежно тебя целовал, обнимал и прощал прегрешения, только есть между нами провал и — давай хором! — возвышенные отношения.

— Прекрати издеваться, — стонала я, снова ловя себя на мысли, что смотреть вниз было очень плохой идеей. Я пыталась закрыть глаза и расслабиться, представляя, что никакой высоты нет.

— Но она, увы, не поцелует, не обнимет, не вопьется в грудь, — продолжал раскачивать кабинку демон, улыбаясь так сладко, что вся сгущенка ему завидовала. — Потому что…

Короче, рифмы мне узнать не удалось, ибо нервы не выдержали раскачивания и зловещих скрипов, и я метнулась к нему, вжимаясь изо всех сил.

— Ты вовремя! — порадовали меня, нежно приспуская мою куртку и целуя шею и плечи. — Я просто дальше не придумал!

Кабинка медленно двинулась дальше по кругу, пока я вплетала пальцы в его волосы, сидя на коленях и боясь оторваться от губ. Стоило мне только оторваться, как колесо замирало и кабинка начинала угрожающе раскачиваться.

— Ну почему ты дрожишь, а? — целовали меня. — Не переживай, я держу тебя. Так что если упадем, то вместе…

Спустившись на землю, я недовольно засопела и пошла в сторону машины, слыша, как позади меня смеется очаровательная нечистая сила.

— Я бы тебя пристрелила! — буркнула я, снова надевая куртку на плечи и откидывая волосы назад.

— Здесь есть тир! — порадовали меня, показывая направление. Нет, ну тир — это интересно! Я когда-то неплохо кидала дротики, да и вообще на меткость не жаловалась!

— Давай пари! — меня обняли рядом со старинным ружьем, которое было нацелено на картонных зайчиков. — Промахнешься — придется целовать меня. Ну как?

— Так, — я потерла руки, чувствуя азарт. — А если попаду, то… то… я загадываю желание! Идет? По рукам?

— Наказание мое! Я, между прочим, не добрый джинн с тоником, не старик Хоттабыч и так далее… И даже не Золотая рыбка… — усмехнулся демон моей наглости. — Хотя… Давай! По рукам!

Мы звонко сцепили руки, а я с коварной улыбкой разбила нашу договоренность, тут же схватившись за ружье, прицелившись, чувствуя тяжесть игрушечного оружия. Маленькие картонные кролики зашевелились, забегали как живые…

— Так нечестно!!! — возмутилась я, прищуриваясь в прицел и пытаясь уследить хотя бы за одним. — Требую три выстрела!

— Ай-ай-ай! — заметил демон, стоя позади меня. Зайчики замельтешили так, что проще было бы накрыть их гранатой.

Первый выстрел удивил своей отдачей, едва ли не заставив меня бросить ружье.

— Мимо, — меня обняли, коварно шепча на ухо, что у меня тут вырисовывается кредиторская задолженность в целовательном эквиваленте. Мне даже вручили огромный леденец-сердечко. — Следующая попытка!

Я долго выслеживала розовую заразу, которая пряталась в деревянных кустах, а потом спустила курок, снова шарахаясь от отдачи.

— Ой, не расплатишься, наказание мое, — снова прошептали мне на ухо. — Два поцелуя могут быть равны одному…

Я азартно повела плечом, выстрелила еще раз и…

— Попала! — я сама удивилась, присматриваясь к пробитому насквозь кролику, к которому подбегали картонные собратья, заставив меня почувствовать себя настоящей живодеркой. Ага, еще и снежинки мне припомните, которые я с усердием маньяка вырезала в детском саду!

— Ну-ну, — усмехнулся демон, обнимая меня. — Что загадываешь?

— Хм… Я приберегу желание! — ответила я, понимая, что поцелуи я все равно проспорила и долг платежом, не только красен, но и вкусен. Аттракционы менялись, мой долг рос как на дрожжах, курс поцелуя переплюнул курс доллара, едва ли не заставив меня объявить целовальный дефолт. Судя по всему, я все губы сотру, пытаясь вернуть хотя бы часть долга, а те, кто пишет цитаты про «миллионы поцелуев», обречены гореть в аду. Оставался последний аттракцион. Перед нами стояла каретка с широким, обитым красным бархатом диваном, а рельсы уходили в зияющую оскаленной пастью комнату страха и ужаса.

— Ха! Скелеты из пластмассы и куклы-убийцы меня не напугают, — заметила я, чувствуя, как каретка тронулась по рельсам. — Но вот если мне покажут договор с фирмой-однодневкой, на которую перевели пару лямов, то тогда я еще подумаю. Или вместо вампиров на меня выскочит камеральная проверка уполномоченных органов и мне придется есть все документы?

— Документов нет, придется есть меня! — скромно заметил демон, обнимая меня в тот момент, когда мы въезжали в темноту, щедро и густо обвешанную искусственной паутиной. На нас вылез вампир, смахивающий на моего генерального после новогодних праздников, вылетела стая летучих мышей, раскатала губу и бинты игрушечная мумия трудоголика, которому не дают больничный, вставая из красивого саркофага. Но нам было уже совсем не страшно, потому что рубашка расстегнута, куртка валялась в ногах, а платье собралось гармошкой на талии. В абсолютной темноте, я целовала обжигающие губы, а мне отвечали с таким же дьявольским порывом. Мне организовали камеральную проверку, заставив меня обрадоваться тому, что у меня с бухгалтерией все абсолютно гладко. Но я в долгу не оставалась, требуя показать удостоверение личности и уверяя, что красивый пиджак и белая рубашка не дают ему право вот так вот просто проверять мою бухгалтерию! Я отодвинула ногой сброшенный на пол пиджак, пока юрист не успокаивался, изымая у меня по очереди все кружевные активы. Мой долг существенно сокращался, а в тот момент, когда его рука потянулась лишить меня последних активов и удовлетворить требования проверяющего органа, даря сладкий и глубокий поцелуй, в кромешной темноте раздался жуткий вой.

Нет, все понимаю, что для бешеной собаки восемьсот километров не крюк, но как он здесь очутился?

— Тихо-тихо, — прошептал демон, прижимая меня к обнаженной и исцелованной мною же груди, пока у меня колотилось сердце. Его рука легла мне на голову и провела по волосам. — Я тебя отобью. Если не всю, то хотя бы по частям! Ладно, шучу… Помни, у нас контракт.