Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

В поисках дракона (СИ) - Шавлюк Светлана - Страница 52


52
Изменить размер шрифта:

Папа улыбнулся и посмотрел на меня, как на маленького несмышлёныша.

— Нет, милая. Не знаю, с чего у тебя такие мысли по поводу белого цвета, но всё совершенно иначе, впрочем, и красный цвет в данном случае не символизирует цвета нашего рода, — такое его заявление ввело меня в ещё большее недоумение, поэтому я принялась внимательно слушать. И с каждым его словом я удивлялась всё больше. — Дело в том, Огонечёк, что у нас, у славян, белый и красный цвета — цвета траура. Я вижу, что ты ничего не понимаешь, потерпи, я всё объясню. Это действительно траурные цвета. Издавна свадьба была скорбным днём. Считалось, что невеста будто умирала в этот день для своего рода, а возрождалась уже в другом, взяв фамилию мужа. Все женщины рода невесты в этот день плакали и провожали девушку в последний путь. Оттуда же традиция закрывать лицо невесты плотной тканью, чтобы её не видели. Ведь она вроде как мертва, а значит, и увидеть её невозможно. Но, к счастью, от тех традиций отошли, и свадьба стала весёлым и радостным праздником, на котором если и плачут, то от счастья. А вот цвета остались. Тем более что это очень красиво и ярко.

— Ничего себе, — поражённо выдохнула я, — никогда бы не подумала, что в таких мелочах такой глубокий смысл.

Наконец, настал день свадьбы. Торжественной её части. Ранним утром, ещё до восхода солнца, в мою комнату завалилась толпа служанок, которые должны были помочь мне со сборами. В том числе они собирались меня выкупать и натереть кремами и маслами. Естественно, я выпроводила их за дверь, сказав, что сама со всем справлюсь. Всё утро провела в ванной, приводя себя в порядок. Руки тряслись от волнения, а дыхание то и дело сбивалось. Благо, в нашем замке стояла тишина. Не было предпраздничной суеты, и никто не носился по замку с сумасшедшими глазами. Праздник по местным традициям должен был проходить в доме мужа. Зал для торжества был украшен в синих тонах, цветах рода, в который меня принимали. Меню было составлено после многодневных споров и изменений, приглашения разосланы, платье сшито. Нет, это было не платье, шедевр. Белый корсет из атласа с глубоким декольте был обтянут красным кружевом, белоснежная юбка заканчивалась кружевной алой окантовкой. Не было множества юбок и подъюбников. Платье было выполнено в греческом стиле и лишь к низу немного расширялось. Сделали высокую причёску, закрепив шпильками с небольшими рубинами фату. Белая, из плотного кружева, она полностью закрывала лицо, не давая возможности меня рассмотреть. Все эти детали делали меня очень яркой, но в то же время нежной и воздушной. Одевали меня всё-таки служанки. К этому моменту всё валилось из рук. Глаза лихорадочно блестели, а сердце выдавало нервную дробь. Когда сборы закончились, на мои плечи легла последняя деталь — белая шубка. До замка Краса мне предстояло добираться на дедушке-драконе. Ещё одна свадебная традиция драконов.

Папа вошёл в комнату, как только все служанки меня покинули, будто всё это время стоял под дверью. Он был одет в белый костюм, как и все родственники с моей стороны. У них у всех сегодня день праздничного траура.

— Какая ты красавица, — выдохнул отец, протягивая руки. Прижалась к отцу, надеясь, что хотя бы это поможет немного успокоиться. — Волнуешься?

— Ужасно, — прошептала я.

— Не волнуйся, расслабься. Сегодня твой день. Ваш день.

— Ага, — я была не в состоянии ответить что-то вразумительное. Мысли хаотично метались в голове.

— Лилька, выдохни, — весело произнёс Сильвер, — сегодня же самый лучший день. Я сдам часть своих полномочий по охране тебя Красу. Официально. Пусть теперь он за тобой следит.

— А ты как будто куда-то собрался?

— Нет, конечно, ты же без меня от скуки помрёшь!

— Готова? Нас уже ждут внизу. Твои ведьмочки разнесут весь замок от переживаний.

— Готова.

Папа набросил фату на лицо, взял меня под руку и повёл вниз. Оттуда доносились громкие голоса ведьмочек.

— У-ух, — разнёсся многоголосый восторженный вздох, когда мы начали медленно спускаться по лестнице.

— Лилька, ты великолепна, — меня стиснула в объятиях Милка.

— Наша девочка! Такая взрослая и такая красивая, — подошла бабушка. Её голос дрожал от сдерживаемых слёз.

Я их практически не видела, различала только по голосам и цветам одежды. Все женщины моего рода были одеты в белые наряды, а вот ведьмочки, как приглашённые гости, мелькали в цветных платьях.

— Все готовы? — раздался голос Бабы Яги.

— Ага, — дружным хором ответили девчонки.

— Тогда на выход и по мётлам, — скомандовала главная ведьма.

Я знала, что из мужчин меня должны были сопровождать только отец, мой дед, и брат деда — господин Николай. Последние два сегодня выступали средством передвижения. Ведьмочки, как и бабушки, были моей свитой. Меня и бабушку Алию посадили на деда. Отец сел верхом на господина Николая. Впереди драконов клином выстроились многочисленные ведьмы. Руки от волнения вспотели и соскальзывали с шипов красного дракона.

— Не волнуйся, внучка, я тебя не уроню, — громыхнул изменённым голосом дедушка Ростислав.

Как мы летели, я практически не видела. Фата облепила лицо, мешая обзору. Хотя я бы однозначно хотела увидеть это представление. Около сорока ведьм под предводительством Бабы Яги взмыли в воздух одновременно с драконами. Даже сквозь свист ветра слышался их задорный смех и визг. А мои мысли устремились к Красу. Ведь он был там, ждал меня. Ждал вместе со своей семьёй, чтобы принять меня в свой род. А ещё меня ждал загадочный ритуал, который проведёт Горыныч.

Как мы долетели, даже не поняла, за волнительными мыслями потеряла счёт времени, и мне показалось, что не прошло и пары минут с момента взлёта. Но я точно знала, что лететь нужно было не меньше четверти часа. Папа поднялся на крыло дракона и помог спуститься сначала бабушке, а потом мне. Колени подгибались, но папа крепко держал меня за руку. Ведьмочки мои уже убежали к остальным гостям, а меня отец повёл в отдельную комнату, где и должен был пройти ритуал. Комната тонула в полумраке, после яркого солнечного света, здесь было темно настолько, что я не могла разглядеть вообще ничего. Как слепой котенок была ведома отцом в неизвестность. Это заставляло волноваться ещё больше, и я была готова упасть в обморок. Наконец отец остановился и взял мою руку в свои ладони.

— Береги её, — вложил мою холодную руку в горячую ладонь Краса.

— Не сомневайтесь, — отозвался Крас.

Раздались тихие удаляющиеся шаги, скрипнула дверь и наступила тишина.

— Какая ты невероятная, Огонёчек. Не трясись, мы вместе, — шепнул Крас, чем вызвал мой нервный смешок. А потом стало не до смеха.

— Возьмитесь за руки, — сказал Горыныч. Я знала, что он должен был находиться здесь, но всё-таки вздрогнула от внезапно прозвучавшей фразы.

Крас взял меня за вторую руку и повернул лицом к себе.

— Каждый дракон на пути своей жизни встречает ту, что занимает его сердце. Ту, которой он отдает душу. Сегодня этим драконом стал ты, Красимир. Готов ли ты взять в жёны эту юную дракайну?

— Готов, — твёрдым голосом ответил мой дракон.

— В таком случае, поклянись в своей любви к ней перед обитателями всех миров, перед небесами нашего, что нужны дракону, как воздух, перед душами предков, что охраняют род, перед Богами, если такие существуют, да перед избранницей своей.

— Клянусь любить и оберегать тебя, Лиля, клянусь делить с тобой все твои печали и радости, клянусь защищать тебя до последней секунды своей жизни, клянусь, что никогда не предам тебя и не оставлю, клянусь уважать тебя, клянусь, что моя любовь не угаснет, пока в моей груди бьётся сердце.

Он замолчал. На моих глазах навернулись слёзы. Слёзы счастья от понимания того, что его слова были не пустым звуком или данью традициям. Нет. Он говорил искренне, искренне верил в эти слова. Он говорил о том, что чувствовал. И я ему верила, верила всей душой. В комнате начал дуть ветерок. Сначала лёгкий, но с каждой секундой он усиливался, образовывая вокруг нас ураган. Мы оказались в центре стихии. А Горыныч, не обращая внимания на происходящее, продолжил свою речь: