Потерянные царства - Ситчин Захария - Страница 49

Масштабы построек, размеры слагающих их монолитов, искусная резьба на памятниках и статуях поражали воображение всех, кто видел Тиауанаку (так было названо это место) — начиная с первых хроникеров, которые составили его описание для европейцев. И каждый удивлялся его необыкновенной древности и невольно задавался вопросом, кто и как построил этот необычный город. Самая главная загадка Тиауанаку — это само его местоположение. Город построен в пустынном и почти безжизненном месте на высоте 13000 футов — почти четыре километра! — среди высочайших вершин Анд, в большинстве своем покрытых снегом. Зачем затрачивать столько сил на возведение гигантских сооружений из камня, который добывался в далеких каменоломнях, в этом заброшенном, лишенном растительности и продуваемом ветрами месте?

Эта мысль не давала покоя Эфраиму Джорджу Ску-айеру, когда он попал на берега озера Титикака более ста лет назад. «Острова и полуострова озера Титикака, — писал он („PeruIllustrated“), — по большей части пустынны. В водах озера водится необычная рыба, которая употребляется в пишу немногочисленным населением этого региона. Ячмень тут созревает только при самых благоприятных обстоятельствах, а разведение маиса является рискованным занятием; картофель здесь родится очень мелкий и горек на вкус, а в качестве зерна используется кви-ноа. Единственные животные, приспособившиеся к таким условиям, это вискача, лама и викунья».

Тем не менее, если верить легендам, добавляет он, именно в этом мире без деревьев зародились семена цивилизации инков — из более древней «первой цивилизации, которая вырезала памятники из огромных камней и поставила их на плато Тиауанако и о которой не осталось никаких сведений, за исключением того, что эти люди были великанами и воздвигли город за одну ночь».

Но когда Скуайер поднялся на выступ, нависающий над городом и озером, ему пришла в голову другая мысль. Может быть, это место было выбрано именно из-за своей изолированности и близости горных вершин? С гребня в северо-западном конце долины, в которой расположено озеро, в том месте, где из него вытекает река Десагуадеро, он видел не только все озеро с его южными полуостровами и островами, но и заснеженные горные вершины на востоке.

«Здесь, — писал Скуайер в примечании к сделанному наброску, — во всем своем величии перед нами предстает заснеженная горная цепь Анд. Над озером нависает громада Ильямпу, или Сораты, высочайшей вершины Америки, сравнимой с вершинами Гималаев. Ее высота оценивается от 25000 до 27000 футов». На юг от нее протянулась непрерывная горная цепь, «заканчивающаяся великой горой Илимани высотой 24500 футов». Между западным хребтом, на оконечности которого стоял Скуайер, и высокими горами на востоке лежала плоская долина, занятая озером Титикака и его южным берегом. «Возможно, больше нигде в мире, — продолжал Скуайер, — не найдешь такой величественной и разнообразной панорамы, открывающейся из одной точки. Отсюда как на ладони видно обрамленное Кордильерами и Андами все великое плоскогорье Перу и Боливии в его самой широкой части, с озерами и реками, равнинами и горами» (рис. 109).

Рис. 109

Может быть, именно эти географические и топографические особенности — на краю большой плоской котловины с двумя горными пиками, хорошо видными не только с земли, но и с воздуха, и использовавшимися аннунаками, точно так же, как две вершины Арарата (высотой 17000 и 13000 футов) и две пирамиды в Гизе, для обозначения посадочной траектории — послужили причиной выбора данного места?

Скуайер, сам того не осознавая, первым провел эту аналогию, озаглавив посвященный древним руинам раздел «Тиауанако, Баальбек Нового Света». Это единственное сравнение, которое пришло ему в голову, — сравнение с местом, которое мы идентифицировали как посадочную площадку аннунаков, к которой направил свои стопы Гильгамеш пять тысяч лет назад.

Величайшим исследователем Тиауанаку в двадца том столетии, несомненно, был Артур Познански, инженер из Европы, который переехал в Боливию и посвятил свою жизнь раскрытию тайн этих руин.

Еще в 1910 году он жаловался, что с каждым разом находит все меньше артефактов, потому что местное население, строители из Ла-Паса и даже сами правительственные чиновники, занимавшиеся прокладкой железной дороги, систематически увозят каменные блоки — не из-за их художественной или археологической ценности, а в качестве доступного строительного материала. За полвека до него Скуайер говорил о том же, отмечая, что в ближайшем городе на полуострове Копакабана и церковь, и дома жителей построены из камней, привезенных с древних руин, как из обычной каменоломни. Он обнаружил, что камни из Тиауанаку использовались даже при возведении собора в Ла-Пасе. Но даже то немногое, что осталось на месте — в основном потому, что каменные блоки оказались слишком тяжелыми для транспортировки, — убедило Скуайера, что он видит перед собой остатки цивилизации, которая исчезла еще до появления инков и которая была современницей древних цивилизаций Египта и Ближнего Востока. Руины свидетельствовали о том, что все это построили люди, способные создавать совершенные архитектурные сооружения, — причем эти постройки не несли на себе никаких следов постепенного развития. Неудивительно, что озадаченные индейцы рассказывали испанцам, что все эти артефакты построены великанами.

Педро де Сиеса де Леон, путешествовавший по территории современных Перу и Боливии в период с 1532 по 1550 год, сообщал в своих «Хрониках», что руины Тиауанаку, вне всякого сомнения, «самое древнее из всех описанных мной мест». Среди поразивших его воображение сооружений был «рукотворный холм на огромном каменном основании»; размеры этого основания составляли 900 на 400 футов, а высота холма около 120 футов. Позади него де Леон увидел двух «каменных идолов в виде человеческих фигур с искусно вырезанными чертами лица, как будто сделанными рукой великого мастера. Они настолько большие, что кажутся великанами, а их одежда явно отличается от той, что носят жители этих мест; головы их, похоже, украшены каким-то орнаментом».

Рядом он увидел руины еще одного здания и «превосходно сложенной» стены. Все это выглядело очень древним и изношенным. В другой части руин де Леон наткнулся на камни такого размера, что задался вопросом, в человеческих ли силах было доставить их сюда. «Эти камни имели весьма разнообразную форму, а некоторые повторяли пропорции человеческого тела и, должно быть, служили в качестве идолов».

Рядом со стеной де Леон нашел «множество отверстий и выемок в земле», которые вызвали у него недоумение. Западнее обнаружились еще одни древние руины, «среди которых было множество дверей с косяками, притолоками и порогами, высеченными из цельного камня». Особенно он удивлялся еще большим по размерам каменным блокам, на которых стояли двери, — до тридцати футов длиной, пятнадцати шириной и шести толщиной. Все это производило неизгладимое впечатление. «Лично я, — писал он, — не могу представить, посредством каких инструментов и приспособлений это могло быть сделано, поскольку орудия, при помощи которых могли быть обработаны и доставлены на место эти огромные камни, должны значительно превосходить те, которыми в настоящее время пользуются индейцы».

Из всех артефактов, увиденных первыми посетившими Тиауанаку испанцами и добросовестно описанных де Леоном, на своем месте остались лежать лишь гигантские ворота, высеченные из цельного камня. В миле к юго-востоку от главных развалин Тиауанаку находится место, которое индейцы называют Пума-Пунку. В настоящее время точно установлено, что это часть большого города, включавшего в себя Тиауанаку и занимавшего площадь почти две квадратные мили.

Рис. 110