Человек из дома напротив - Михалкова Елена Ивановна - Страница 14

– До сих пор чувствуешь?

– Не! – Парень от души рассмеялся. – Жене моей нравится. Она на меня обратила внимание из-за дредов, а теперь не разрешает вернуться к нормальной прическе, говорит: разлюблю. Пришлось договариваться с начальником. Ничего, вроде быстро привыкли. Видишь? Я даже женой своей обязан Матусевичу. Клевый был чувак, светлая ему память.

– Она типа Кары Делевинь, такая страшненькая, что даже офигенная, – говорила девушка, успевая что-то быстро набирать на телефоне. Поймав взгляд Бабкина, она без смущения объяснила:

– С ребенком переписываюсь. Это у меня уже на автомате, не обращай внимания.

– А сколько лет ребенку?

– Четыре. Я с ней не общалась – это про Сенцову. Она такая вся была в себе. Может, высокомерная, а может, наоборот, слишком стеснительная. Осин был в нее влюблен по уши, хотя на него столько девчонок заглядывалось… Он на Джуда Лоу похож. Или нет! На Элайджу Вуда! Это Фродо из «Властелина колец». – Бабкин поднял брови, вспомнив актера, и девушка пожала плечами. – Глаза такие же.

– А Матусевича помнишь?

– Артемка! – Она расплылась в улыбке. – Его все помнят. Умница, красавец. Фигура – закачаешься! Несправедливо, что такие люди уходят раньше всех. Он бы сделал выдающуюся карьеру, я уверена. Актер, конечно, куда без актерства… Но это ему шло. Ездил на хорошей машине. Я запомнила один случай. На втором курсе забеременела одна из девочек, и Матусевич стал регулярно подвозить ее из института домой. Просто так, без выпендрежа и тому подобного. В этом он весь. Девушки у него были, но не с нашего потока, это точно. Можешь посмотреть у меня в Инстаграме старые фотки, я недавно оцифровала и выложила. Матусевич там тоже есть.

Бабкин едва успевал записывать.

– Расскажи про Эмиля.

– Голубоглазый интеллектуал. Вещь в себе. Такой умный, что даже страшно.

– А Лобан?

– Борька? – Девушка пренебрежительно пожала плечами. – Даже не знаю, что о нем сказать. Хамоватый он был, грубый. Артем везде таскал его с собой. Еще с ними тусил Сафонов, милый стеснительный мальчик. Вечно краснел, когда я на него смотрела. Интересно, где он сейчас… В соцсетях его точно нет, я проверяла.

«Мне тоже очень хотелось бы знать, где он сейчас», – подумал Бабкин.

Его третий респондент отличался от первых двух. Олег Игнатов и выглядел взрослее, и карьера его была тесно связана с институтом. Он остался в аспирантуре и успел защитить кандидатскую.

Телефон, указанный на сайте, не отвечал. Сергей нашел Игнатова в Фейсбуке и отправил сообщение.

Мессенджер пискнул почти сразу.

«Да будут благословенны социальные сети!» – в который раз подумал Бабкин.

Два часа спустя он входил в здание института.

– Ты Сергей? – Невысокий бородач в свитере под горло пожал ему руку.

– Рад познакомиться!

Бабкин покосился на охранника, не спускающего с него глаз.

– Ты не похож ни на студента, ни на преподавателя, – ухмыльнулся Игнатов. – Чем вызываешь обоснованные подозрения. Пойдем в буфет, там сейчас народу немного.

Они взяли кофе, уселись за круглый столик возле окна. Обстановка больше напоминала хорошее кафе, чем студенческую столовку.

– Славно тут у вас. – Бабкин обвел взглядом светлое помещение с высокими окнами. – Спасибо, что согласился встретиться.

– Да мне и самому интересно, – признался Игнатов. – Этих ребят я хорошо помню. Тебя наняли родственники?

– Что-то в этом роде.

– Думаешь, их прикончили?

Сергей едва не поперхнулся кофе. Он не собирался раньше времени думать о причинах смерти всех четверых, и его поразил легкомысленный азарт, с которым Игнатов выдвинул свое предположение.

– Ты, похоже, не слишком-то их любил!

– Их никто не любил, – махнул рукой бородач. – Самым приличным из них был Сафонов, а остальные…

– Подожди-подожди! Как это не любил? Я уже дважды сегодня услышал, что Артем Матусевич был звезда и душа компании.

– Матусевич был нарцисс, – отчеканил Игнатов. – Цитируя Стругацких, «что это за компания, у которой такая душа»?

– Любопытно. – Бабкин, задумавшись, повторил любимое слово Илюшина. – Правда, насчет «никто не любил» ты все-таки погорячился.

– Погорячился, – согласился Игнатов. – Но давай отличать «звезду» от человека с хорошими навыками самопрезентации. Матусевич – из вторых. У него завались природного обаяния, глупо отрицать. Но его приятели…

Он замялся.

– Нет уж, давай, руби правду-матку. – Бабкин всыпал в кофе четыре ложки сахара. – Что с приятелями? Кстати, кто входил в ближний круг? Я толком не разобрался.

– А черт их знает! Матусевич разводил вокруг этого идиотскую таинственность. Я точно знаю, что Лобана и Сенцову он выделял из всех остальных. Хочешь понять, кто такой Матусевич? Посмотри на этих двоих. Сенцова психованная. Борис – выродок.

– Ого!

Игнатов протестующе вскинул руки:

– Слушай, я не собираюсь лицемерить только потому, что эти двое уже на том свете. У Лобана на лице все было написано. Люба хотя бы притягательная, для тех, кто любит типаж черной вдовы. Вся из себя такой гот-гот… но дело, конечно, не в шмотках. У нее харизмы было выше крыши, как и у Матусевича, в этом они похожи. А Лобан просто тупая злобная свинья. Он поступил по блату, его папаша был какой-то важной шишкой в городской администрации, а потом проворовался и сел. Но Боренька к этому времени уже был пристроен в институт и как-то ухитрялся учиться, хотя мозгов у него не больше, чем у булыжника. Письменные работы он списывал у Матусевича. Как ему удавалось сдавать устные, для меня загадка.

– Чем он тебе насолил?

Игнатов отхлебнул кофе и недобро скривился.

– Благодаря Лобану я вспомнил, как меня травили в школе. Не ожидал столкнуться с этим в институте. Ты не замечал, как легко всплывает всякая мерзость, которую вроде бы прочно похоронил в памяти? Без Лобана я был нормальный студент, а рядом с ним – урод и жирдяй. И слабак, потому что боялся ему врезать. Сейчас бы тоже боялся.

– Сейчас ты не похож на жирдяя и слабака, – заметил Бабкин.

В столовую вошли несколько преподавателей. Игнатов извинился, подошел к ним, недолго поговорил и вернулся к Сергею.

– Сказал, что ты мой старый друг, – объяснил он. Слово «старый» Бабкину не понравилось. – Ты по-прежнему не понимаешь, что такое Боря Лобан. И я не понимаю. Но чтобы догадываться, что в омуте с гнилыми корягами потонешь, как слепой щенок, не обязательно там купаться. Боря был психованнее, чем Сенцова. Я подозревал, что в один прекрасный день он явится в институт и перестреляет толпу народа. Все, кто сталкивался с ним ближе, это чувствовали. Кстати, единственным, кто за меня однажды заступился, был как раз Никита Сафонов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.