Времена меняются (СИ) - Рогов Борис Григорьевич - Страница 46

— Стоп, офицер! — Я понял. Второй вариант мне нравится гораздо больше, хоть эта авантюра и требует довольно длительной подготовки, согласования с ВМФ, ВВС и разведки, тем не менее, он даёт нам реальный результат, а не вялотекущую шизофрению.

— Возможно, вы правы, сэр! — снова вытянулся по стойке смирно Гейтс, а про себя подумал, — старый идиот. Вот из-за таких «лихих рубак» мы и попадаем вечно в передряги.

Мехмет Али Агджа был схвачен турецкой полицией в середине марта. Агджа тут же признался в совершенном преступлении, выдал сообщников и рассказал всё, что знал о деятельности «Серых волков». Слушанье его дела было назначено на ноябрь, но апреле Орал Челик, действуя под псевдонимом «Аттила», организовывает побег. В багажнике автофургона «Фиат Дукато» Челик и Агджа пересекают границу Турции и Болгарии, двигаясь по давно отработанной контрабандистами дороге из Стабула в Мюнхен. Они заплатили обычную, в таком случает, мзду и турецким мухафизларам и болгарским позачитам[83], но на болгарской стороне их приняли сотрудники КГБ. Оба были брошены в отдельные камеры, и на этом их путь завершился.

11 мая Агдже в камеру передали турецкую газету, на первой полосе которой аршинными буквами шла надпись «Rus bomba Musluman!». Мехмет начал читать и по мере прочтения жажда возмездия всё больше распаляла его сердце. К тому же он видел, как можно объединить священную месть за поруганные исламские святыни и его личную страсть к славе. Дело было за малым. Как бежать из этой долбанной тюрьмы? Верный Челик сидит где-то по соседству, в Болгарии знакомых нет. Тем более что к туркам эти вероотступники относятся, мягко говоря, неприязненно. Идей, как выбраться из заточения не было.

Вечером того же дня его привели в допросную. Важный седой мужчина с пышными усами и густыми бровями, представился как генерал Шопов. Несколько долгих минут он вглядывался в лицо Агджи, прежде чем начать беседу. Пауза затягивалась. Агджи в странном порыве вдруг показал язык своему грозному собеседнику. Тот в ответ только усмехнулся. Лёд между ними слегка подтаял.

— Так значит, ты и есть тот самый серый волк, что турецкого редактора замочил? — всё-таки первым начал беседу Шопов. На удивление, он вполне сносно говорил по-турецки.

— Раз ты всё знаешь, то зачем спрашиваешь? — огрызнулся Агджи. — Времени много? Болтать любишь?

— Ну, раз ты у нас такой деловой, то давай будем разговаривать по делу, — добродушно согласился генерал. — Ты газету сегодня прочитал?

— Ну, прочитал, дальше что? — недоумённо протянул молодой человек. — Этот поступок русских хуже, чем просо преступление, это… это… не знаю даже как назвать… но вам я зачем? Болгария всегда Россию поддерживает, особенно против мусульман. Чего вы от меня хотите?

Он внезапно начал кричать, истерично дёргая головой:

— Клянусь Аллахом, Кораном, и зелёным знаменем Пророка. Идеалистическая молодёжь Турции будет до последней капли крови сражаться против коммунизма, капитализма, фашизма и всех видов империализма. А вам болгарские собаки мы устроим казнь, такую, что живые позавидуют мёртвым…

— Прославиться хочешь? Отомстить хочешь? — глядя прямо в глаза террористу, зловещим шёпотом вдруг проговорил Шопов.

— Допустим, хочу! — в голосе убийцы прозвучал вызов.

— Мы готовы тебе помочь. Ты получаешь славу и отмщение, мы — достигаем своих целей.

— Каких?

— Джок шей билечексын, якында яшланачаксын[84]. — ответил генерал старинной турецкой поговоркой — Ты хорошо стреляешь?

— Только в упор.

— Машину водишь?

— Это запросто! Дело не хитрое. Жми педаль, крути баранку!

— Какой ты шустрый, это мне нравится. Ладно, я открою тебе часть карт. Надо ликвидировать одного важного русского начальника. Живёт он в самом центре Москвы, на Кутузовском проспекте. Ты не струсишь?

— Храбрее меня у Аллаха нет воинов! — гордо заявляет Агджи.

Другого ответа я и не ожидал. Адрес получишь перед заброской. Фотография — вот, знакомься, Юрий Владимирович Андропов. Каждое утро едет на Лубянку. Возможно, это единственное время, когда его можно… того, — Шопов провёл ребром ладони по горлу.

— Нет, начальник, хоть ты и генерал, но глупый. Меня же схватят и расстреляют тут же на месте. Я не для этого из турецкой тюрьмы сбежал.

— Всё-таки ты трус! Во-первых, слава и месть бесплатными не бывают. Во-вторых, от тебя во многом зависит, сможешь ли ты сбежать. Заметь, что деньги у тебя будут практически не ограниченные.

— Начальник, ты точно дурак. Хочешь, чтобы я тебе поверил? Ты же сам меня после дела и пришьёшь, чтобы следов не осталось. Я бы так сделал. Исполнителя чик, концы в воду.

— Тогда сам придумывай, какие гарантии тебя устроят, если тебе моего слова мало. Кстати, если откажешься, мы тебя повесим, — Шопов делает вид, что сердится. — Выбор у тебя не велик. Либо помрёшь на верёвке из свиной шкуры, либо… Тебе есть о чём подумать.

На самом деле Шопов доволен торгом. Понимает, что рано или поздно клиент созреет.

Вечером Григор Шопов встречался с товарищем Живковым.

— Еще пару дней максимум и Агджа будет готов для обучения. Он уже сегодня был почти готов, но турецкая спесь не позволяет сразу согласиться, будет нас мурыжить день-другой.

— Это ничего, главное, чтобы у него получилось, — медленно проговорил Живков, потом достал сигарету, размял её в пальцах, чиркнул зажигалкой и медленно затянулся.

— Скажи мне, дорогой Григор, сам-то как считаешь, правильно мы поступаем, что строим тут планы по убиению уважаемого человека? Ты давай закуривай со мной, а то будто здоровее меня быть хочешь. — Живков как-то невесело рассмеялся.

— Товарищ Живков, я считаю, что если у нас получится убрать Андропова, то не только у болгар или румын появится шанс избежать вымирания. Большой шанс появится у всего мира, а для этого можно ликвидировать больного старика. Да, это по церковным понятиям, смертный грех, но кто-то должен не убояться зла. Вот мы с вами его на себя и берем. Гореть нам в Геенне Огненной вечно, впрочем, нам одним грехом больше, одним меньше, роли уже не играет.

Через неделю Мехмет Агджи приступил к подготовке к секретному заданию. Его учили русскому языку, владению снайперской винтовкой, экстремальному вождению, сапёрному делу и прочим премудростям диверсантов. Всё лето ушло на обучение, а пятого сентября в Москву поездом из Баку прибыл «азербайджанец» с паспортом на имя Курбанова Сулеймана Ибрагимовича. За не очень большую мзду ему удалось устроиться на работу водителем мусоровоза в Дорогомиловском районе столицы. Начальник ЖЭКа напутствовал его в первый день работы:

— Смотри, Сулейман, нах, относись к работе хорошо, нах, води аккуратно, аварийных, нах, ситуаций не допускай. Наш Дорогомиловский особый, нах, район, тут все начальники страны, нах, живут и каждый день с работы и на работу ездят. Будешь хорошо, нах, работать станешь, нах, руководить нашим автохозяйством. Вы же муслимы, нах, не пьёте? Вот! А у наших мужиков в этом главная беда. Как деньги получил, так в запой, и пиздец! В общем, завтра выходи к шести нуль-нуль, как штык.

Рано утром Владимир Рыжиков, которому выпало возить Председателя ГКБ в этот день, курил у двери оперативной чёрной «Волги» в ожидании шеф. Юрий Владимирович почему-то задерживался сегодня. Вот уже и Леонид Ильич поздоровался и тайком покурил в машине Андропова, вот машина Брежнева покинула двор, а Юрия Владимировича всё не было.

Андреич, как уважительно звали старшего водителя Председателя КГБ, ещё раз окину цепким взглядом двор. Еще по-летнему густая и зелёная листва клёнов скрывала большую часть двора, но всё, что нужно, было видно прекрасно. Тем более что Андреич знал этот двор как свои пять пальцев. Вот только почему-то около мусорных контейнеров уже целый час стоит мусоровозка. Надо бы подойти и проверить, а то как-то подозрительно.