Война Ночных Охотников (СИ) - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 48

Человек в изодранном костюме подошел к останкам вампира, лежавших на полу. В груди трупа виднелась выжженная дыра, от лица остались расплавленные серые клочья, а во лбу, у безжизненных седых волос, красовалось темное отверстие. Вампир был полностью упокоен. И все же стрелок, успевший спрятать пистолет, сделал легкое движение правой рукой. Из левого рукава выпорхнул короткий изогнутый клинок – узкий, без гарды, напоминающий сильно уменьшенную косу. Человек взмахнул рукой и обезображенная голова вампира бесшумно, как по волшебству, отделилась от тела и откатилась в сторону – к изрешеченной пулями колонне.

Проводив ее взглядом, мертвый аватар спрятал клинок в рукав, и совершенно спокойно достал из кармана телефон.

-Мы на месте, - коротко сказал он в трубку. – Цель номер один не обнаружена. Цель номер три ликвидирована. Да. Возвращаюсь для доклада.

Сунув телефон в карман, Йован обернулся, окинул взглядом мертвые и упокоенные тела, вскинул руку, подавая знак стрелкам, и направился к лестнице.

Настало время вернуться за новыми указаниями и тщательно выполнить их. Если они не будут противоречить тем приказам, которые Йован получил от старшего Скадарского, герцога Сараевского.

***

Глава 16

***

Медленно шагая вдоль железного забора, Алексей сосредоточено считал лужи, подворачивающиеся под ноги. Уже рассвело, и первые солнечные лучи робко царапали верхушки крыш. Здесь, в этом районе, было много невысоких старых зданий и это почему-то успокаивало Кобылина. Это словно намек на то, что в мире есть неизменные вещи. Они стояли тут до его рождения, и будут стоять после его смерти. Вероятно. Все возвращается, рано или поздно, на круги своя. И он тоже – вернется. Когда вспомнит все, что произошло.

Вспомнит.

Хмурясь, Кобылин перешагнул через большую лужу, оставшуюся от поливальной машины. Теперь он чувствовал себя лучше. Что-то серьезно изменилось в нем. Боль в голове прошла, и он мог осторожно ворошить свою память, не боясь вызвать болезненные судороги. Да, он все еще слышал голоса, и боль сопровождала каждую попытку заглянуть чуть дальше вчерашнего дня. Но она больше не была такой ослепляющей. Те страхи, ужасы, смерти, что раздирали его изнутри, отодвинулись на задний план. Алексей смог загнать их в бутылку – после того как умер сам. Там, на полу подвала. Теперь он понимал, что бесконечно переживал моменты чужих смертей, испытывая все, что испытывали умирающие. Эти записи проигрывались снова и снова, как заевшая пластинка и в прямом смысле убивали его, не понимающего, что происходит. Он и сейчас не понимал, что с ним случилось, но зато догадался, как можно отгородиться от окна, распахнутого в бездонную тьму.

Сунув руки в карманы спортивной куртки, Кобылин окинул взглядом пустую улицу, плотно уставленную припаркованными на ночь машинами. Скоро появятся их владельцы, запустят двигатели, сядут в нагревшиеся на солнышке салоны, поедут на работу, по знакомому маршруту, начиная новый день. Который будет как две капли воды похож на предыдущий. У них. Не у него.

Медленно втянув носом свежий утренний воздух, Алексей напрягся, пытаясь осторожно заглянуть в глубины памяти. И тут же почувствовал чужое присутствие. Да, жители другой стороны, кем бы они ни являлись на самом деле, были рядом. Ему удалось отделаться от большинства, но все равно кто-то висел за его плечами.

Самый настырный и громкий, тот, что говорил его губами, оказался хуже всех. Но у него были и коллеги – молчаливый комок ярости, от которого исходили волны боли, что-то темное, пугающее, похожее на черную дыру, нечто призрачное, тонкое, как стальная бритва и такое же опасное. За ними прятались и другие, которые пока не напоминали о себе. А за ними – следующий ряд. И еще. И еще. Это было похоже на бесконечные зеркальные отражения, словно одно зеркало заглянуло в другое, отразило само себя, а потом… Бесконечность.

Кобылин сосредоточился. Да. Он помнил, как жил в старой квартире. Вспомнил, как на пороге появилась парочка громил. Охотники. Они втравили его в жуткую историю, которая кончилась тем, что ему самому пришлось взяться за оружие. Он охотился. На существ. Здесь воспоминания начинали расплываться. Одна картинка накладывалась на другую, и Алексей не был уверен в том, где его личные воспоминания, а где чужие. Он, кажется, ударил вампира совковой лопатой. Да. Было. Но девочка ходящая сквозь стены? Пожалуй, нет. Так не бывает. Ревущие оборотни… Охота… Он был не один.

Многие лица, являвшиеся ему в бреду, были знакомы. Кобылин понимал, что только начинает вспоминать, что с ним произошло. Он уже не был алкоголиком Лешей с первого этажа. Он знал, что изменился. Что стал другим. Кем? Чем? Это он и хотел выяснить. Как и то, почему раны на теле затягиваются сами собой. И почему когда он теряет контроль над собой, то превращается в спятившего бойца без правил. И, главное, он знал наверняка – чем больше он будет общаться со своим прошлым, тем больше будет вспоминать. Ему надо найти следы своей старой жизни. Посетить памятные места, найти старых знакомых. Тех, кто знал его. Каждая такая встреча открывала новый уголок памяти, срывала черную завесу с куска жизни.

Значит, нужно искать знакомые лица. Старых врагов. Друзей. Девчонку с черными волосами, рыжую, и того бородатого толстяка. А главное – ведьму. Да. Он помнил картинку на экране смартфона. Больше ни одного воспоминания об этой женщине, но… Но он чувствовал – это самое главное. Это ключ. Ее нужно найти. Любой ценой.

Впереди показались открытые ворота, перегороженные полосатым шлагбаумом. Кобылин скривился, когда новая волна воспоминаний отозвалась болью в висках. Он был здесь. Да. Несколько часов назад, именно отсюда его увезли в подвал со спортивным инвентарем. Но он бывал здесь и раньше. И вспомнить это было гораздо трудней.

Медленно выдохнув, Алексей расправил плечи и небрежно, вразвалку, с руками в карманах, двинулся прямо к шлагбауму. На нем были отличные белые кроссовки, идеально сидящие на ногах, мешковатые спортивные штаны – белые, с красными узорами. Такая же куртка, исчерканная красными завитушками, плотная футболка. На голове красовалась кепка. И не какая-то банальная бейсболка, а очень стильная кепочка вытянутая вперед так, что ее кончик играл роль козырька. Она тоже была белой с красными узорами. Кобылин видел себя в отражении окна такси, на котором добрался до этой улицы. Худое загорелое лицо, короткая модная щетина. Пожалуй, он сошел бы за представителя какой-нибудь братской республики. Ладно. Еще, конечно, рано. Но, кажется, оборотни ведут ночной образ жизни. Есть большой шанс, что эта мерзкая шавка уже тут. Или еще тут.

Фальшиво насвистывая, Кобылин нагнулся и нырнул под шлагбаум. Тут же, из стеклянной будки-стакана, стоявшей рядом, высунулся мужик в синем форменном кителе.

-Куда? – рявкнул он. – Спятил?

-Я к Павлу Ильичу, - небрежно отозвался Алексей, выхватив из мешанины воспоминаний нужную карточку. – К Тамбовцеву.

-Документы…

-Какие документы, слушай, - натурально удивился Кобылин. – Ты чо, новенький?

-Я то нет, а ты…

-Ну, позвони Тамбовцеву, - натурально разозлился Алексей. – Пусть сам сюда прискачет, встретит у ворот. Вот он обрадуется.

Пожилой мужчина, больше похожий на охранника, чем на военного, выдвинул вперед челюсть, окинул гостя суровым взглядом. Здесь действительно бывали разные гости. И часто.

-И позвоню, - сурово сказал он. – Шатаются тут… Всякие.

-Давай, давай, - беззаботно откликнулся Кобылин, разворачиваясь к одноэтажному зданию, напоминавшему большой деревенский клуб. – Звони. Скажи, Кобылин в гости идет.

Охранник что-то буркнул в ответ, но Алексей уже не слушал – медленно пошел дальше, так и не вынув руки из карманов. Ему действительно было плевать, что произойдет дальше. Если охранник бросится за ним – вырубим. Начнут беситься, стрелять, - пойдем на прорыв. Сейчас это не важно. Все - не важно.