Мир Печатей: Палач по объявлению (СИ) - Батаев Владимир Петрович - Страница 23

–Я из деревни, – пожал плечами я. – И мне всегда хватало бесплатных баб. Купи рабыню и не парься, зачем тебе девка общего пользования.

– Я заплатил за её время на всю неделю! – заявил он. – Она не будет с другими.

– Спорим? – предложил я. – Тебя дурят. Могу доказать. Если ошибаюсь, сниму Печать бесплатно. А если прав... Сколько у тебя есть денег? Как насчёт двадцати золотых?

Я, конечно, заломил сумму в расчёте поторговаться. Но парень кивнул без возражений. То ли настолько уверен в своей подружке, то ли просто дурак. Скорее всё-таки второе.

– Я достану двадцать золотых. Но я уверен, что вы неправы!

Ага, уверен он. Не так уверен, как я.

– Ладно. Приходи вечером, сходим в этот бордель, докажу тебе. Синий плащ не бери, возьми неприметный серый, непременно с капюшоном, рожу спрячешь. Звать-то тебя как?

– Тимоти Брейнсвик, – представился он.

При этом даже не поленился вскочить с лавки и отвесить чопорный полупоклон. Вот позёр.

– Ладно, Тимми, – кивнул я. – Тогда до вечера.

Парень даже не скривился на сокращение имени. Эх, будь он обидчивым, было бы забавней. Ну да ладно, я и так уже подписался на поход в бордель в компании молодого храмовника, куда уж веселее. Мда, если всё-таки я ошибусь, а он окажется прав, придётся уговаривать Джонаса поработать на халяву. Но скорее всего, парнишку всё-таки разводят. Лилия... Что-то есть у меня подозрения, что названия цветов в качестве имён берут уже опытные профессионалки. Хотя я далеко не эксперт по проституткам, разве что в сравнении с Тимми.

Глянув на приближающуюся с тарелкой рыбы Вивьен, парень поспешил удалиться. Интересно, это он шарахается от Отрёкшейся с Печатью тьмы или не хочет вспоминать свой провал? А, какая разница. Жареная рыба в данный момент интересовала меня гораздо больше чувств недоделанного рыцаря.

Глава 17. Работницы горизонтального фронта

Тимми явился позже, чем я ожидал. Уж начал сомневаться, не передумал ли. Но, видимо, у нас просто немного различалось понимание вечера. При отсутствии часов, а я до сих пор в городе ни одних не видел, трудно назначать точное время встреч.

– Не сразу смог улизнуть, – пояснил он своё опоздание. – Я ведь всё ещё наказан.

Вот так номер, я-то думал, он наивный идеалист. Видимо, всё же не до степени фанатизма. Или ставит свою потаскушку выше устава ордена. Что ж, тем любопытней на неё взглянуть.

Бордель оказался в одном из окраинных городских районов, но с противоположной стороны от Жидкого переулка и «Распутной кобылы». Так что здесь я прежде не бывал. Но сейчас не осматривать достопримечательности пришёл, да и не было их тут. Те же обшарпанные дома, грязные проулки, мало людей на улицах – хотя для этих мест скорее время ещё слишком раннее, чем позднее.

Красного фонаря над дверью борделя не оказалось, вместо него висела деревянная резная вывеска с изображениями цветов. Из всего представленного букета я опознал только розу. Мог бы ещё ромашки узнать, но их не было, а на остальное цветоводство мои познания никогда не распространялись.

Едва войдя внутрь, мы сразу оказались в кричащей роскоши дамского будуара, надо заметить, совершенно безвкусной. Всюду шелка, парча и позолота, а ещё цветы. Каменные, деревянные, глиняные и живые, от последних аромат стоял просто удушающий. Несколько дико в таком антураже смотрелась типичная стойка ресепшена, хоть и деревянная, а не из стекла или пластика. Правда, расположилась за ней не юная секретарша кукольной внешности, а явно умудрённая опытом и годами дама, одарившая посетителей в нашем лице не слишком приветливым взглядом.

Видимо, по мнению здешней бандерши выглядели мы не слишком презентабельно. Тимми сменил свой синий плащ на потрёпанный серый и закутался в капюшон до самых глаз, ну а сам я щеголял всё в той же одежде, в которой оказался в этом мире. Другой я так до сих пор и не обзавёлся, хотя эту Вивьен всё же постирала. По крайней мере, намочила, отжала и высушила, в талантах бывшей аристократки к стирке я малость сомневался. Но стоило мне небрежно сверкнуть золотой монетой, как лицо бордель-маман расплылось в приветливой улыбке.

Конечно, тратить последний золотой я не собирался. Как и вообще тратить такую сумму. Тимми выделил мне несколько серебряков, но и часть из них я намеревался сэкономить.

– Чего изволят милостивые господа? – елейным тоном осведомилась бандерша.

Я сдержал порыв спросить, здесь ли продаётся славянский шкаф. А потом ещё несколько просившихся на язык острот. Ну как можно задавать настолько дурацкий вопрос? Что могут желать господа, явившиеся в бордель? Разве что имеется в виду выбор – девочка, мальчик, собачка там... Тьфу, надеюсь, тут не настолько широкий ассортимент. Я снова включил тупого деревенщину, хотя этот образ и не совсем вязался с блеском золота.

– Девушку.

Для наглядности я даже изобразил руками фигуру с выпуклыми формами. Будто так непонятно, но если уж демонстративно тупить, то на всю катушку.

– Блондинку, брюнетку, рыжую? – поинтересовалась мадам.

Лысую, блин. Вот как тут сдерживать потуги на остроумие? Эта дамочка говорит и ведёт себя как в любительских вирт-шоу. Может, тоже дурочку включает нарочно? Чтоб клиенты не чувствовали себя ущербными. А человек, который не может найти бабу на ночь, не платя за это, на мой взгляд, по умолчанию малость ущербен. Покупку рабыни не считаю, это разовая трата.

Я осмотрел бандершу, делая вид, будто раздумываю. Ещё совсем не старая, пожалуй, сорока нет, может вовсе чуть за тридцать, всё же вокруг средневековье. Я читал, что в таких условиях люди старели рано. Пусть тут не совсем уж примитивное общество, магия, эльфы и прочее накладывают свои отпечатки. Но для бедняков это имеет не слишком большое значение. Бабёнка всё же довольно потасканная, явно прежде была одной из девочек, а может и сейчас иногда оказывает услуги особо важным или специфическим клиентам.

– А можно всех посмотреть? – протянул я.

– За серебрушку, – помрачнела женщина.

Ну вот, а говорят, мол, за погляд денег не берут. Эх, врёт народная мудрость. Нет уж, я не жадный, но экономный! Так что пожал плечами, развернулся и бросил:

– Пожалуй, мы поищем другое заведение.

Пришлось подталкивать Тимми, который упирался и пытался отчаянно жестикулировать. Но испортить дело этим всё-таки не смог. Мы уже приблизились к двери, когда бандерша окликнула:

– Подождите. Кажется, я не так вас поняла, милостивый господин. Вы хотели посмотреть вообще всех? Или обычный состав? Рыжих, блондинок...

Чёрт, вот теперь я заинтересован, что там ещё за необычный состав. Таки лысые? С тремя грудями? Сросшиеся в районе шеи безголовые сиамские близняшки, питающиеся солнечным светом и гадящие радугой прямо в процессе? Так, всё, фантазия, остановись!

– Обычных, – подтвердил я.

Любопытство, любопытством, а серебряк – это серебряк. Во, какая мудрая мысль. Надо её записать, а потом высечь в граните над воротами гномьего банка. Если в этом мире есть гномы, я пока не видел и не слышал про них. Так что, видимо, фразочка не пригодится. Хотя в любом мире у кого-то невероятная жадность должна выступать расовым или классовым признаком, ставшим притчей во языцех.

Бандерша кивнула и удалилась, быстро скрывшись за одной из развешанных повсюду шёлковых портьер. Интересно, у них тут что, вообще комнат нет, чисто за ширмочкой уединиться на диване, туда-сюда по-быстрому и разбежались? Надо было Тимми поподробнее расспросить. А то я даже внешность этой его Лилии толком не узнал. Парень при попытках описать возлюбленную начинал томно вздыхать и превозносить её красу, не вдаваясь в конкретные описания. Так что мы договорились, что он просто кашлянет, чтоб подать сигнал, когда она появится.

В ожидании девушек я плюхнулся на ближайший обшитый парчой диванчик. На набивку явно поскупились, либо она истёрлась от времени, сидеть оказалось жестковато. Да и вообще, если присмотреться, обнаруживалось, что заведение явно знавало лучшие времена. Вся кичливая роскошь носила заметные следы беспощадного времени. Цветочная лепнина местами обколота, деревянная резьба потемнела, позолота облезла.