Здравствуй, незнакомец (ЛП) - Клейпас Лиза - Страница 9

Внимание Гарретт переместилось с его широких плеч вниз на узкий таз, а затем ещё ниже, на мощные мускулистые бёдра. Когда она поняла, что таращится на него, то подняла глаза и покраснела, как школьница, встретившись с его вопросительным взглядом.

– Я просто отметила для себя ваши необычайно развитые четырехглавые мышцы бёдер, – сказала она голосом профессионального медика.

Его губы дёрнулись.

– Вы делаете мне комплимент, доктор?

– Конечно, нет. Это не более чем наблюдение. Ваше телосложение может натолкнуть на мысль, что вы работали моряком или кузнецом.

– Я немного занимался ковкой и прессовкой, – сказал Рэнсом. – Но только лёгких металлоконструкций. Это не имеет ничего общего с тяжёлой работой кузнеца.

– Каких конкретно металлоконструкций?

Он поправил одну из картинок на стене.

– В основном, замков и ключей. В детстве я учился на тюремного слесаря. – Не глядя на неё, он добавил: – Мой отец был тюремным надзирателем в Кларкенуэлле.

В большинстве тюрем, включая Кларкенуэллскую, процветала антисанитария, они были переполнены и опасны, поскольку считалось, что в них должна царить устрашающая атмосфера. По мнению Гарретт, ни одному мальчику не стоило дозволять работать в таких условиях.

– Опасное место для ребёнка, – заметила она.

Он пожал плечами.

– Там было вполне безопасно, пока я соблюдал правила.

– У вас были сёстры и братья? – задала она вопрос.

– Нет. Я единственный ребёнок.

– Как и я, – хотя Гарретт редко делилась личными сведениями о себе, она всё равно почему-то продолжила: – Я всегда хотела иметь сестру. Моя мама умерла, когда я родилась, а отец так и не женился во второй раз.

– Он служил констеблем в подразделении "И"?

Гарретт быстро подняла на него глаза.

– Да. Откуда вы узнали?

– Прочитал в газете.

– Ну, конечно. – Она слегка скривила лицо. – Репортёры упорно изображают из меня диковинку. Наподобие говорящей лошади.

– Вы - необыкновенная женщина.

– Не сказала бы. Тысячи женщин достаточно умны и обладают соответствующим характером для того, чтобы заниматься врачебной практикой. Однако ни одна медицинская школа в Англии не примет женщину, поэтому мне пришлось учиться и стажироваться во Франции. Мне посчастливилось получить сертификат до того, как Британская медицинская ассоциация уничтожила лазейки, чтобы помешать другим женщинам поступить так же, как я.

– Как к этому отнёсся ваш отец?

– Сначала был против этой идеи. Он считал, что это неприличное занятие для женщины. Осматривать людей без одежды, и всё в этом духе. Однако, я указала ему на то, что если мы созданы по образу божьему, то в изучении человеческого тела не может быть ничего плохого.

– Из-за этого он передумал?

– Не совсем. Но когда он увидел, с каким сопротивлением я столкнулась в лице друзей и родственников, это заставило его проявить характер. Отец не выносит, когда кто-то диктует мне, чего я не могу делать, и поэтому он решил меня поддержать.

Улыбка коснулась губ Рэнсома, когда он подошёл к Гарретт. Сквозь его гладко выбритую кожу пробивалась еле заметная щетина. Его светлая кожа лица представляла разительный контраст с густыми тёмными волосами.

Он медленно потянулся за её тростью.

– Она пока нам не понадобится.

Гарретт кивнула, ощущая пульсацию на запястьях, в горле и под коленями.

– Мне снять перчатки? – спросила она, стараясь говорить деловым тоном.

– Как пожелаете, – Рэнсом опустил трость на пол, положив её вдоль стены, и повернулся к Гарретт. – Для вас это будет не сложно, – мягко проговорил он. – Возможно, даже понравится. Через несколько минут я позволю вам повалить меня на пол.

У неё вырвался смешок.

– Вы вдвое больше меня. Как бы я смогла это сделать?

– Я покажу вам. Но начнём мы с чего-нибудь более простого. – Он подождал, пока она отбросит перчатки в сторону. – Вы помните, какой способ нападения на женщин особенно распространён?

– Их атакуют спереди и душат.

– Ага. И, как правило, прижав к стене. – Он осторожно взял Гарретт за плечи и повёл её назад, пока она не коснулась лопатками твёрдой поверхности. Его большие ладони с сильными пальцами, способными согнуть медные монеты, потянулись к её горлу. По спине пробежала тревожная дрожь, и она напряглась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Рэнсом мгновенно убрал руки, озабоченно нахмурив брови.

– Нет, – поспешно заверила его Гарретт, - я... в полном порядке. Просто меня раньше никто не хватал за горло.

Он мягко проговорил:

– Не бойтесь меня. Никогда.

– Конечно, – она замолчала, прежде чем иронично добавить: – Хотя, когда я упомянула вас в разговоре с отцом, он предупредил, что вы - опасный человек.

– Я могу быть таковым.

Гарретт одарила его снисходительным взглядом.

– Каждый мужчина предпочитает думать, что какая-то его часть так и остаётся необузданной и непокорённой.

– Вы всё знаете о мужчинах, не так ли? – спросил он с оттенком насмешки в голосе.

– Мистер Рэнсом, мужской пол перестал быть для меня загадкой, начиная с первого курса практической анатомии, который включал в себя вскрытие трупа.

Эта фраза должна была поставить его на место, но он только тихо рассмеялся.

– Доктор, я не сомневаюсь, что вы можете расчленить мужчину, как тушёного кролика, но это не означает, что вы понимаете его суть.

Гарретт смерила его холодным взглядом.

– Вы считаете меня наивной?

Рэнсом покачал головой.

– Я не вижу в вас недостатков, – сказал он так искренне, что это застало её врасплох.

Его сухие и тёплые пальцы вновь легли на её шею, оказывая едва ощутимое давление. На ощупь мозоль на пальце Рэнсома напоминала шершавый язычок котёнка. От контраста между грубой силой его рук и невероятно нежным прикосновением по всему её телу забегали мурашки.

– Итак, – пробормотал Рэнсом, опустив густые ресницы и сосредоточив внимание на её нежной шее, где расположились его большие пальцы. – В этой ситуации у вас есть всего несколько секунд, чтобы отреагировать после того, как вас схватили.

– Да, – согласилась Гарретт, догадываясь, что он может ощущать её дыхание, пульс и глотательные движения. – Давление на трахею и сонную артерию очень быстро приведёт к обмороку. – Она нерешительно ухватила его за локти. – Если я потяну его за руки вниз вот так?..

– Если он будет такого же размера, как я, это не поможет. Вы не сможете его сдвинуть с места. Опустите подбородок, чтобы защитить горло, и сложите ладони, как будто в молитве. Протолкните их вверх через кольцо моих рук... хорошо, выше... пока не заставите мои локти согнуться. Чувствуете, как из-за этого ослабевает моя хватка?

– Да, – сказала она, радуясь этому открытию.

– Теперь обхватите меня за голову.

Смутившись, Гарретт озадаченно на него посмотрела.

– Продолжайте, – подбодрил он её.

Гарретт нервно хихикнула и, сконфузившись, разозлилась. Она никогда не хихикала. Прочистив горло, Гарретт заставила себя обхватить голову Рэнсома пальцами, прижав основания ладоней к чётко очерченным ушным раковинам. Его коротко подстриженные волосы напоминали грубый шёлк.

– Переместите руки ближе к моему лицу, – сказал Рэнсом, – чтобы вы могли надавить большими пальцами на глазницы.

Гарретт поморщилась.

– Вы хотите, чтобы я выколола человеку глаза?

– Ага, не проявляйте к этому ублюдку милосердия так же, как и он не проявит его к вам.

Она неуверенно последовала его инструкциям, опустив подушечки больших пальцев не прямо ему на глаза, а на внешние уголки, где кожа была тонкой и горячей. Встретиться с ним взглядом оказалось нелегко. Цвет его глаз был таким насыщенным, что у неё сложилось ощущение, будто её затягивает в эту синеву, словно она в ней утопает.

– Когда вы надавите на глаза, – продолжил он, – то с лёгкостью сможете оттолкнуть голову назад. Затем резко дёрните её вниз, пока его нос не коснётся вашего лба. – Прежде чем Гарретт перешла к действию, он предупредил: – Медленно. Я уже ломал нос и не хочу повторять этот опыт.