Здравствуй, незнакомец (ЛП) - Клейпас Лиза - Страница 46

– У вас путаются мысли.

– Я мыслю трезвее, чем когда-либо в своей жизни.

– Вы встретили этого мужчину на званом вечере у лорда Тэтхема.

Гарретт покраснела, но не отвела взгляда, признавшись:

– Мы уже были знакомы. Он мой... он... важен для меня.

– Понятно.

После Хэвлок замолк, поглаживая белые бакенбарды, а в это время ускользали бесценные секунды жизни Итана.

– Вы привезли аппарат для переливания крови? – выпалила Гарретт, вся в нетерпении определить дальнейший курс действий.

Хэвлок выглядел хмуро.

– Я пытался провести переливание крови в семи разных случаях, и все кроме одного закончились шоком, болью и инсультом или отказом сердца. Пока никто не знает, почему одна кровь подходит, а другая нет. Вы не видели, что происходит, когда процедура не удаётся. А я видел. И больше в жизни осознанно не обреку пациента на такие страдания.

– Привезли? – настаивала она.

– Привёз, – ответил он скрипучим голосом. – Да поможет господь вам и этому бедняге, если вы попытаетесь воспользоваться аппаратом. Будьте честны, доктор Гибсон: вы действуете на благо пациента или себя самой?

– Я делаю это ради нас обоих!

По его выражению лица она поняла, что ответ был неверным.

– Я не могу помочь вам сделать что-то идущее вразрез вашим и его интересам, – сказал Хэвлок. – Это сумасшествие, Гарретт.

Он никогда не обращался к ней по имени.

В пронизывающей тишине Хэвлок кинул на неё взгляд, в котором читались одновременно мольба и непреклонность, а затем пошёл прочь из библиотеки.

– Вы уходите? – поражённо спросила она.

Он переступил через порог ничего не ответив.

Гарретт оцепенела. Доктор Уильям Хэвлок, партнёр, советник, сторонник и доверенное лицо, человек с непоколебимой способностью различать хорошее и плохое даже в самых сложных ситуациях, только что её бросил. Он не примет никакого участия в операции. Не потому что ошибался, а потому что ошибалась она. Хэвлок придерживался своих принципов, в то время как Гарретт...

У неё не существовало принципов, когда дело касалось Итана Рэнсома. Она просто его любила.

Потрясённая и полная отчаяния Гарретт моргнула полными слёз глазами, поперхнувшись собственным дыханием.

Проклятье, теперь она начала плакать.

Кто-то стоял в дверях. Этим человеком оказался Уэст Рэвенел, он опирался могучим плечом о косяк и смотрел на неё ровным, оценивающем взглядом. Его голубые глаза разительно выделялись на изрядно загорелом лице.

Гарретт опустила голову и несколько раз сглотнула, несмотря на колющую боль в горле. Все защитные барьеры пали. Он, должно быть, презирал её или жалел, в любом случае, всего лишь одно произнесённое слово уничтожит Гарретт.

– Возьмите и попробуйте, – услышала она спокойный голос Рэвенела. – Я вам помогу.

Её голова взметнулась вверх. Она ошарашено уставилась на него. Лишь через мгновение до неё дошло, что он предлагает ассистировать на операции. Гарретт пару раз прочистила горло и, когда напряжённые мышцы немного расслабились, она смогла произнести:

– У вас есть какие-то практические знания в медицине?

– Никаких. Но я буду делать, что скажете.

– Вы не испытываете дурноту от вида крови?

– Господи, нет. Я же фермер. Меня постоянно окружает кровь, и животных, и человека.

Гарретт с сомнением посмотрела на него, промокнув щёки концом рукава.

– Неужели работа фермера такая кровопролитная?

Рэвенел ухмыльнулся.

– Я не говорил, что у меня хорошо получается её делать.

Промелькнувшая улыбка на его лице странным образом напоминала ей улыбку Итана, и Гарретт почувствовала острый укол в груди. Вытащив из пиджака носовой платок, он передал его ей.

Ужаснувшись тому, что Рэвенел видел её плачущей, Гарретт вытерла щёки, глаза и высморкалась.

– Много вы услышали?

– Достаточно. В библиотеке хорошая акустика.

– Вы считаете, что Хэвлок прав?

– По поводу чего?

– Что я должна обеспечить мистеру Рэнсому комфорт последних минут пребывания на земле, а не мучить операцией?

– Нет, вы и так уже испортили сцену на смертном одре. Я не мог дождаться, что же последует после слов: "твоя тень для меня словно солнечный свет," но вы начали отдавать приказы, как строевой сержант. Можете спокойно оперировать Рэнсома: сегодня мы не услышим от него других поэтичных строк.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гарретт уставилась на него, озадаченно нахмурившись. Этот мужчина либо не знал, либо ему было всё равно, насколько неуместно шутить в таких обстоятельствах. Она подозревала, что скорее последнее. С другой стороны, Гарретт сочла его хладнокровную беззаботность довольно успокаивающей. Она подозревала, что, когда ему подходило, он вполне мог вести себя, как мерзавец, этот человек не сломается под давлением обстоятельств, и сейчас именно это ей и было нужно.

– Хорошо, – сказала она. – Отправляйтесь на кухню и помойтесь до пояса карболовым мылом и горячей водой. Обязательно поскребите под ногтями. – Гарретт опустила взгляд на его элегантные безупречно чистые руки с длинными пальцами, на которых едва виднелись белые полумесяцы коротко подстриженных ногтей.

– Что мне надеть? – спросил Рэвенел.

– Бесцветную льняную или хлопковую рубашку. После ничего не трогайте, особенно столы или дверные ручки, и сразу же возвращайтесь сюда.

Он коротко кивнул и уверенно зашагал прочь. Из коридора донёсся его голос:

– Миссис Эббот, я иду на кухню, умыться. Предупредите горничных, чтобы они закрыли глаза, дабы не узреть мой мужественный торс.

Кэтлин, леди Трени, подошла к Гарретт.

– О каких горничных идёт речь? – сухо спросила она. – Наши станут толпиться в буфете, чтобы насладиться видом с лучших ракурсов.

– На него можно положиться? – спросила Гарретт.

– Он надёжен, как скала. Уэст управляет фермами и арендованными землями в поместье, и имеет обширный опыт, от принятия родов у овец до заботы о больном скоте. Он может справиться со всем, вне зависимости от неприглядного вида. Обычно я так же себя веду, но... – Кэтлин замолчала, а потом огорчённо добавила: – Я опять жду ребёнка, и поэтому большую часть времени меня мутит.

Гарретт с беспокойством посмотрела на графиню: та покрылась испариной, побледнела, и её заметно потряхивало. Вонючий запах загрязнённой воды, должно быть, вызвал приступ дурноты.

– Вам не следует подвергаться воздействию химикатов, – сказала она. – Вы должны немедленно принять ванну и прилечь в хорошо проветриваемой спальне. Кроме того, попросите повара приготовить чай со свежим корнем имбиря. Он поможет успокоить желудок.

– Хорошо, – с улыбкой согласилась Кэтлин. – Уэст и слуги в вашем распоряжении. Мой муж займётся приготовлениями, чтобы мистер Рэнсом покинул Лондон, как можно скорее. Ему необходимо оставаться в безопасном месте, пока он не поправится.

– Боюсь вы возлагаете слишком большие надежды на мои способности, – угрюмо проговорила Гарретт.

– После того, как вы прооперировали Пандору? У нас не осталось сомнений, что вы творите чудеса.

– Спасибо.

К раздражению Гарретт, её глаза снова увлажнились.

Маленькие ручки Кэтлин ободряюще сжали ладони Гарретт.

– Сделайте всё возможное, и будь, что будет. Вы не сможете винить себя за результат, если знаете, что сделали всё, что могли.

Гарретт выдавила дрожащую улыбку.

– Простите, миледи... но вы мало знаете о врачах.

– Артериальный зажим, – перечисляла Гарретт, указывая по очереди на блестящие простерилизованные инструменты на накрытом льняной тканью подносе. – Кровоостанавливающий торсионный зажим. Зажим для тканей. Иглодержатель. Ампутационный нож. Ампутационный нож с двумя лезвиями. Резекционный нож. Средний остроконечный скальпель, изогнутый скальпель, прямые и изогнутые ножницы...

– Вам придётся продолжить называть инструменты походу операции. После ампутационного ножа мой разум перестал воспринимать информацию.

Уэст Рэвенел стоял рядом с Гарретт возле стола в библиотеке, на котором лежало бессознательное тело Итана, укутанное в белые чистые простыни и хлопковое одеяло. Гарретт осторожно накапала хлороформ в цилиндрический ингалятор с простерилизованной тканью внутри, пока Рэвенел придерживал над носом и ртом Итана другую его часть, прикрепленную к длинной покрытой шёлком трубке.