Место нашей любви (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 44

- Ты прекрасна. И я тебе об этом уже говорил. Поэтому и хочу запереть.

- Я ещё слишком молодая детей рожать, - через силу выдала я, а сама всё никак не могла насмотреться на его отражение в зеркале.

- А потом старая будешь, - парировал Вик.

- Когда это потом ещё наступит, - не сдавалась я. – Вик. Мы только познакомились, какие дети. Вдруг ты меня бросишь!

- Линда, я не твой отец. Я не бросаю слов на ветер. Ты моя фаворитка, поэтому обязательно родишь. И я же не прошу детей прямо сейчас. Понимаю, что тебе надо многое узнать, изучить. Но начинай уже сейчас потихоньку привыкать к этой мысли.

- Вик, так нельзя, - выдала, чувствуя, что меня опять загоняют в угол.

А в углу я с детства не стояла.

- Как, так? - подобрался он, цепко глядя на меня через отражение.

- Ты меня не любишь. Ты это делаешь, потому что тебе приказали, - прошептала, чувствуя безысходность пронзающую сердце с каждым моим словом.

- Чего-о? – непонимающе протянул Викрам и резко развернул к себе лицом.

Ой, кажется, я его разозлила.

- Кто это тебя не любит? – вкрадчиво спросил Вик, сверкая красными глазами.

Крылья носа воинственно раздулись. Губы поджались. Навис надо мной, взглядом прожигая дыру приличных размеров.

- Я чётко слышала про наказ президента и про детишек побольше.

- Ли-и-инда, - обвиняюще протянул Вик и, больно схватив за волосы, дёрнул, поднимая моё лицо к себе. – Я никому ничего не прощаю, даже женщинам. Никогда! И только тебе позволено делать всё, что захочешь. Ты меня сводишь с ума своими выходками и совершенно дурацкими умозаключениями, но я молчу, так как не хочу тебя терять. Ты же сама меня выбрала!

– Когда? – спросила, пытаясь вспомнить этот основополагающий момент моей жизни.

- Когда рисовала меня, а потом картины на всеобщее обозрение вывесила! – ответил, самодовольно усмехаясь.

Так вот оно что… значит, так я заявила на него свои права? Да если бы я знала, к чему меня моё хобби приведёт… Хотя чего себя обманывать, я бы сама у сестры попросила устроить выставку, если бы знала, что получу взамен такой приз.

Ахнула, когда Викрам легко приподнял, поддерживая за ягодицы, и усадил на раковину. Настойчиво раздвинул руками ноги, располагаясь между ними. Я тут же сцепила их за его спиной, чувствуя, что всё больше завожусь, покоряясь власти своего мужчины.

- А ведь это не я выставила картины! – выкрикнула, желая его позлить.

Но радостная улыбка от воспоминания о нашей первой встрече на балкончике над ботаническим садом выдала меня с головой. Кажется, что это было так давно, в прошлой жизни. Я ведь тогда сильно испугалась, а сейчас сама пытаюсь его разозлить и совсем не боюсь.

- А теперь поздно оправдываться, милая. Все видели и слышали, что это сделала именно ты! И я счастлив, что это так! – прошептал он мне прямо в губы и поцеловал нежно-нежно.

Такой поцелуй никак не вписывался в ситуацию, когда все нервы натянуты в ожидании какой-нибудь очередной пакости. А тут такая нежность, что просто таешь. Руки сами потянулись обнять любимого, прижаться к нему ещё сильнее. Только вот одежда на нём была сейчас совсем лишней. Попыталась сама раздеть Викрама, но он не позволил.

Сам расстегнул китель, снял и аккуратно положил на пол. Вернулся к прерванному поцелую, не давая мне остыть. Услышала характерный звук расстегиваемой застежки на брюках. И потом уже не прислушивалась к окружающему миру, полностью растворяясь в своих ощущениях.

Вик брал резко и напористо, именно так как я и хотела. Как же мне его не хватало! Я, как жаждущий в пустыне, с жадностью припала к источнику так, что полностью окунулась в захватившие меня эмоции.

Мой мужчина был прав, когда говорил, что я буду кричать. И я кричала. Я выкрикивала его имя, молила его, просила. Умирала от нежных слов, которые он шептал на выдохе, врываясь в благодарно принимающую его плоть. Горячий шёпот обжигал чувствительную кожу за ушком. Жадные поцелуи заставляли трепетать. Падающие с полочек в раковину и на пол какие-то флакончики, баночки, тюбики, словно безумная музыка сопровождали наш дикий танец. Разрядка, такая долгожданная и такая быстрая, опустошила меня, и я устало прижалась к Викраму, слушая его утробный рык, чувствуя, как он пульсирует во мне.

Кажется, я совсем стыд потеряла, но как же приятно быть бесстыдницей при любимом мужчине, который вместе с тобой падает в эту пропасть безумства и страсти.

- Я люблю тебя, Викрам, – наконец, решилась признаться ему.

- Знаю, Линда. Давно уже это знаю, - он усмехнулся мне в волосы, с нежностью гладя по голове, покрывая поцелуями висок.

- Ты отдохни, а я схожу, посмотрю, что там происходит. Линда, я не хочу привязывать тебя к кровати, так что надеюсь на твоё благоразумие, - серьёзно обратился ко мне Викрам, а я не могла сейчас ни о чём думать, тем более о серьёзных вещах.

- Хорошо, я посплю, - согласилась с ним, крепче ухватившись за его шею.

Я не мешала Викраму транспортировать меня на кровать. Глаза сами закрылись, как только голова коснулась подушки. Сонливость напала на меня, и я провалилась в мир сновидений, краем сознания уловив, что Вик с кем-то разговаривает по коммуникатору. Но уловить смысл разговора уже не смогла, заснула.

***

Он смотрел на заснувшую Линду и не мог определиться, чего в нём сейчас больше: радости, от того, что она сейчас рядом с ним или тревоги. Ведь, если Джо подведёт, то придется её отдавать. Дипломатическую неприкосновенность никто не отменял. Одно радует - у господина Треллони этого статуса юридически не было. Вик усмехнулся, его это очень даже устраивало. Этот скользкий тип ещё своё получит, за всё сразу. Особенно за то, что посмел использовать Линду в грязном деле.

Когда он увидел её, стоящую на трапе в белом костюме, то первое, что пришло ему в голову, это воспоминание о том откровенном сне, в котором Линда была одета в белое коротенькое платье. Одного взгляда хватило, чтобы все внутри Викрама проснулось. И так захотелось схватить её на глазах у всех, чтобы укрыть, спрятать от чужих глаз. Никто не должен засматриваться на её стройные ноги. Только каким-то чудом он сумел сдержаться и сохранить невозмутимое выражение лица.

Такими темпами у него скоро выработается устойчивый рефлекс на белый цвет. То платье, то футболка, а теперь вот костюм, и всё настолько сексуальное, что взгляд не оторвать. Красавица она у него, роковая красавица. Только сама об этом не догадывается. Но оно и к лучшему. Не будет пользоваться этим безотказным оружием.

Застёгивая брюки, Вик с трудом сдерживал смех, вспоминая, что учудила его крошка в лифте. Это же надо было ей так вовремя на колени упасть. А как она на него жалобно смотрела снизу вверх. От этих воспоминаний желание проснулось с новой силой, отзываясь в паху. Причём это желание было тяжёлым, тёмным.

Почему-то тогда в лифте слёзы Линды и её покорная поза подействовали на него очень странным образом. Захотелось окончательно и бесповоротно подчинить её себе, подавить своей властью. Наверное, что-то совсем уж страшное отражалось в тот момент в его глазах, если толпа у лифта в страхе отшатнулась. Всё, что они напридумывали, глядя на двусмысленную сцену в лифте, отразилось на их лицах, и он не смог отказать себе в удовольствии сыграть на публике этакого сексуального маньяка. Хорошо, что китель прикрывал от любопытных глаз выпирающий бугор на брюках. Но идти было очень неудобно.

Осторожно опустившись на кровать, Викрам погладил шёлк волос девушки. С появлением в его жизни Линды, он словно пробудился ото сна. Мир вновь стал интересен. Стали забываться старые раны, вытесняясь яркими воспоминаниями, которые он приобрёл за время их знакомства. Линда за очень короткий срок сумела стать центром его вселенной. Это было очень опасно, не столько для Викрама, сколько для самой Линды. Но мужчина был счастлив и горд собою.

Он ловил себя на мысли, что стал улыбаться. Соратники отвечали ему тем же, поздравляли и желали ему счастья. Все знали, что его фаворитка – землянка, и никто не высказал по этому поводу недовольства. Хотя были и те, кто его откровенно жалел. Линда на «Дионисе» показала себя во всей красе и приобрела скандальную известность среди узкого круга манаукцев.