Месть железного дворфа - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 80

На севере дворфы побеждали.

В небе драконы, союзники дворфов, тоже побеждали.

Ярл Орельсон кивнул ледяному великану по имени Гром.

– Собирай наших, – приказал он.

Феллоки мрачно кивнул и начал отзывать великанов клана Сверкающей Белой Пещеры.

А когда они все собрались вокруг своего ярла, он повел их прочь, на юг. Огромные существа с легкостью обогнали орков и гоблинов, которые тоже решили обратиться в бегство.

Ярл Орельсон решил, что для клана Сверкающей Белой Пещеры участие в этой войне закончено.

Настала пора возвращаться домой.

Когда белый дракон разбился о гору, на мосту Сарбрин раздались оглушительные радостные крики.

– Держитесь, ребята! – орал Бренор.

Он отбросил прочь какого-то орка, затем врезал щитом прямо в уродливую рожу другому, который попытался отпихнуть его в сторону.

Бренора Боевого Молота нельзя было заставить сдвинуться с места.

Дворфы по-прежнему удерживали мост, а враги на восточном берегу постепенно выдыхались.

Все шло именно так, как планировали защитники крепости, нет – так, как они могли только надеяться.

И все ликовали – все, кроме одной женщины.

Кэтти-бри не могла оторвать взгляда от темного неба. Там, высоко-высоко, на огромного белого дракона обрушился дождь серебристых стрел. Даже с такого расстояния Кэтти-бри видела, что драконы сейчас должны были столкнуться – на огромной скорости, на огромной высоте.

– Любовь моя, – горестно прошептала она, прощаясь с Дзиртом.

Глава 20

Битва драконов

Тос’ун почти ослеп от кислотного дыхания медного дракона, а его тело покрывали ожоги и раны, полученные в сражении между чудовищами; но тем не менее он прекрасно понимал, что его вирм летит на огромной скорости прямо в склон горы.

Один из медных драконов преследовал их буквально по пятам – если бы Аурбанграс развернулся, Тос’уна снова обожгло бы облаком кислоты. Но все равно он дергал за ремни, пытаясь заставить дракона избежать столкновения с горой.

– Да поворачивай, ты, глупая тварь! – не переставая, орал он на Аурбанграса.

Наконец дракон действительно умудрился повернуть – прямо в скальную стенку.

Тос’ун вскрикнул и закрыл лицо руками, но вирм пролетел над скалой. Однако в следующий миг Аурбанграс врезался в заснеженный склон и по инерции поехал вниз. Пытаясь замедлить падение, дракон изгибался всем телом, задевал лапами камни и снег, цеплялся за гору когтями.

Всадник-дроу вдруг вспомнил, как однажды в юности он, воин из Дома Баррисон Дел’Армго, ехал на битву с одним из Домов-соперников. Его ящерица, из тех, что водились в Подземье, на полном ходу угодила на участок, который враги при помощи магии сделали скользким. И сейчас ему живо представилось, как ящерица вставала на дыбы, тщетно скребла когтями по полу.

И тогда, точно так же, как и сейчас, ящерица наткнулась на какую-то неровность, перевернулась через голову и поехала по льду вперед. Тогда Тос’ун инстинктивно вцепился в седло, чтобы не свалиться со спины существа. Однако на сей раз это оказалось ошибкой.

Аурбанграс вытянул шею, прижал крылья к бокам и покатился вниз, и Тос’ун с силой ударился о снег. Дракон проехался по его телу, согнув его назад, практически пополам, так что плечи дроу почти прижались к бедрам. Дракон катился дальше, но дроу остался лежать на склоне; несколько секунд он неловко шевелился, словно цветок со сломанным стеблем, который пытается снова распрямиться, затем бессильно рухнул обратно.

Тос’ун сразу же понял, что получил множество переломов, а бедренные кости не просто сломаны – они превратились в кашу.

Тос’ун повалился на бок и неподвижно лежал в сугробе. И вдруг его охватило странное спокойствие; к своему собственному удивлению, он больше не испытывал ни боли, ни холода – не испытывал вообще ничего. В этот момент ему почудилось, что душа его отделилась от тела, взлетела, и он как будто сверху наблюдал за драмой, разворачивавшейся на склоне горы. Он увидел, как медный дракон улетает прочь, увидел человека в монашеской рясе, бежавшего вниз по снегу.

А потом Тос’ун увидел поединок – но нет, этот поединок не мог быть реальным, потому что ни один человек не в состоянии так сражаться, ни один человек не в состоянии одолеть дракона.

Аурбанграс выпустил смертоносное холодное облако в ту сторону, где стоял человек – только что стоял. Человек молниеносно, подобно атакующей змее, отскочил, сгруппировался, откатился по снегу в сторону, и дыхание дракона даже не коснулось его. А потом он прыгнул обратно, на лету вытянул перед собой ноги и пнул дракона в бок, да с такой силой, что вирм содрогнулся всем телом.

Это было невозможно.

Вирм резко опустил голову и щелкнул челюстями. Но человек уже находился под брюхом дракона, бил его кулаками, ногами; не переставая пинать дракона, монах прокатился под ним и возник с другой стороны в тот момент, когда Аурбанграс шлепнулся всем телом на склон, чтобы раздавить врага.

Голова дракона оказалась напротив человека, и он получил удар ногой в морду, так что голова его откинулась в сторону, а человек приземлился на обе ноги и бросился в атаку. Тос’ун заметил рану под передней лапой Аурбанграса, алую полосу, резко контрастировавшую с белой чешуей. Человек, очевидно, тоже заметил ее, потому что он растопырил пальцы и нанес удар. Ладонь его исчезла в ране, а затем он рванул руку на себя и вытащил пригоршню сухожилий и мышц.

Аурбанграс взревел. Он пытался укусить противника, оцарапать его когтями, придавить его всем телом, но монах всякий раз опережал его. Чудовище взмахнуло огромным хвостом, но человек подпрыгнул на невероятную высоту, и хвост пронесся под ним, не причинив ему ни малейшего вреда.

А человек опустился на снег, снова подпрыгнул и пробежал по боку и спине дракона. Когда вирм попытался его укусить, он прыгнул ему на голову, ухватился за рог одной рукой, а второй размахнулся, целясь в белую морду.

А затем ударил кулаком прямо в глаз чудовищу. Кулак смял глазное яблоко, войдя в него.

От душераздирающего вопля вирма содрогнулась гора. Дракон конвульсивно дернул шеей, и человек, вращаясь, полетел прочь. Однако каким-то образом ему удалось выровняться и снова приземлиться на снег на обе ноги.

Он очутился прямо перед Тос’уном, и дроу решил, что сейчас умрет.

Но нет. Разъяренный дракон не сдавался, и Тос’ун увидел его разверстую пасть прямо за спиной монаха.

Драконы на огромной скорости неслись навстречу друг другу, и Дзирт осознал, что сейчас ему придет конец. Ему предстояло погибнуть в неизбежном столкновении, и обоим чудовищам, скорее всего, тоже. Он выстрелил еще раз, прицелившись в голову всадника-дроу, летевшего на белом вирме, но снова щит врага мгновенно развернулся и поймал стрелу. Дзирт был лишен этого удовольствия – прикончить Тиаго прежде, чем погибнет сам. Он подумал, что, возможно, вирмы вовсе не собирались сталкиваться, возможно, каждый из них считал, что противник в последний момент свернет в сторону.

Но теперь было уже слишком поздно. Они внезапно очутились совсем рядом и вот-вот должны были сшибиться…

Дзирт вскрикнул, услышал отчаянный вопль своего противника на белом вирме и, машинально закрыв глаза, приготовился к смерти.

Но ничего не произошло.

Дроу моргнул и в недоумении огляделся. Как такое могло случиться?

За спиной он увидел гигантского белого дракона. Тот ревел от ярости и как раз разворачивался, нацелившись на Тазмикеллу. При этом враг не замечал Ильнезару, а та пронеслась мимо вирма и изрыгнула облако какого-то газа, окутавшего белого и Тиаго. Затем Ильнезара резко взмыла вверх, к черной завесе Сумерек, и Тазмикелла последовала ее примеру.

– Как? – пробормотал Дзирт, качая головой.

Он знал, что драконица его не слышит, да и в любом случае не хотел отвлекать ее. Показался огромный белый вирм – он летел им наперерез. Однако Дзирт заметил, что враг летит немного медленнее, и вспомнил магические свойства дыхания Ильнезары.