Второй Шанс (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович - Страница 57

Итог: два мертвых техника, одному в затылок, другого рикошетом прямо в сердце.

Тварей, конечно, тоже перебили, но убитых было уже не вернуть, и Виталь даже расстроился, от осознания, насколько все нелепо и случайно вышло. Все хотели, как лучше, а получилось, мягко говоря, не очень. Руководство рембазы собрало всех техников, выдало словесных матерных подарков на два часа, отобрало оружие и усилило охрану. Но все равно, теперь в списке умозрительных вопросов Виталя появился еще один: погибли бы те два техника, если бы он, Виталий Лукин, зачистил первый десяток тварей, не дожидаясь штурмовиков?

Ответа, как обычно, на такой вопрос не было.

А тем временем, в Риме, продолжалась обычная жизнь. Но Лев уже пришел к выводу, что всех-всех форпостовцев нужно собрать обратно в столицу, и готовить к операции, на правах наблюдателей и участников. Поступавшие от них сведения были важны, для учета психологической атмосферы, слухов, баек, настроений, но ради такой глобальной операции можно было, по мнению Льва, и отвлечься на неделю.

Правда, мнение самих форпостовцев он, как обычно, забыл узнать, привычно проводя в жизнь формулу, что операции генерала важнее всего.

— Зачем вы так упорно дистанцируетесь от форпостовцев, товарищ генерал? — спросил Асыл. — Делаете вид, что они рядовые граждане, запускаете бюрократические интриги, чтобы мы выписали отпуска на неделю, в течение которой они примут участие в операции. Не проще сделать из них особую группу, подчинить приказом лично вам, засекретить по линии УСО и совать в те дыры, которые вам нужны?

Лев заинтересованно посмотрел на своего помощника. Не так уж часто Асыл выказывал интерес подобного рода, чаще всего безразлично относясь к тому, как и какие цепочки взаимоотношений, подчинения и приказов выстраивает генерал. Относился к этому Асыл философски, мол, раз Льву так надо, значит надо, и нечего тут обсуждать. Здесь же, в предложении, сквозила явная забота, и генерал выдержал паузу, прежде чем ответить.

— Понимаешь, Асыл, сейчас, как и в прошлые сто раз, судьба моя зависла в шатком равновесии. Если я постараюсь и добьюсь успеха, никто не оспорит создание особой группы. Если провалюсь — их не будут так уж сильно угнетать из-за связи со мной. Понимаешь?

— Не особо, — пожал плечами Асыл. — Все, кому надо, и так знают вашу историю.

— Кому надо! Кому надо!! — расхохотался Лев. — Кому надо — это человек десять от силы! Для остальных есть только я, в образе Римского Льва, и только потому, что это играет на образ чуда. Образ спасения, если можно так выразиться. При этом, заметь, мне не задают неудобных вопросов, откуда вы взялись, и как все это случилось. Все ждут спасения, и уже потом, после отвода угрозы, будут задавать вопросы.

— Но, — Асыл подумал и все же продолжил, — если сейчас создать из них особую группу, они получают все преференции от вашей победы, не так ли? А если вы, товарищ генерал, проиграете, то какая разница, будут их угнетать или нет? Ведь ваш проигрыш равнозначен победе тварей, не так ли?

— Не так, — решительно взмахнул рукой Лев в жесте отрицания. — Совсем не так! Еще раз, повторяю, Асыл, то, что мне вручили власть — это всего лишь надежда на чудо. На образ Римского Льва, который спас город и спасет его еще раз! Понимаешь, здесь нет логики, здесь есть только вера, скажем спасибо за это нашим заклятым друзьям псионикам. Они настолько старательно убивали здравый смысл у власть предержащих, что те радостно вручили мне карт-бланш, даже не особо проверяя и не задумываясь, а как так все получилось? Им хочется верить в спасение, они боятся тварей, и тут тоже постарались наши «друзья».

— То есть… получается, псионики сами создали себе проблему в вашем лице? — растерялся Асыл.

— Именно! Именно! Это, кстати, косвенно свидетельствует о том, что они не умеют прозревать будущее! При чем здесь это? Так ведь это одна из версий! Мол, они увидели в будущем, что твари победили и решили переметнуться к победителям заранее. Теперь можно утверждать, что это не так. Также, благодаря такому косвенному выводу, можно не волноваться о судьбе операции по зачистке.

— Она пройдет благополучно, потому что псионики не умеют видеть будущее? — еще больше растерялся Асыл.

— Нет! Она просто пройдет, и псионики о ней ничего не будут знать заранее, и это главное! — ликующим тоном заявил Лев. — Понимаешь? Дальше уже чисто технические моменты, которые я обеспечу. Но то, что они не будут знать заранее — позволит нам накрыть их одним ударом!

— И что тогда?

— Вот тогда, — Лев радостно потер руки, — вот тогда мы не только накроем и раздавим внутреннего врага, опасного, упорного, давнего и готового вонзить нам нож в спину. Нет, тогда мы еще и перебросим мостик, нащупаем нить к местоположению Сверхмозга!

— Это как?

— Совершенно секретную историю учить надо! — ухмыльнулся Лев.

Асыл не стал уточнять, что там такого накопал генерал в старых хрониках. И без того было понятно, что раз уж план псиоников повернулся против них, усилиями Льва, то у Сверхмозга вообще нет никаких шансов.

Глава 11

Лев смотрел на карту полуострова, отмечая места будущих ударов. Пока шла подготовка к операции в Риме, Льву требовалось чем-то занять мозг. Мемуары писать ему было скучно, текущие задачи были практически все решены или находились в стадии исполнения, а мозг требовал работы. Тогда, будучи занятым, он переставал генерировать дурные мысли о поражении людей и победе тварей.

В силу своей увлеченности и страсти, желания победы людей, мысли о поражении Лев воспринимал крайне болезненно. При этом у него не было никакой возможности спрятаться за иллюзиями, незнанием или нежеланием знать. Увы, в силу своего положения, Льву приходилось знать правду, и, как сто лет назад, это порождало мысли о поражении, и те приводили Льва в бешенство, и он с удвоенной энергией набрасывался на планы победы над тварями.

Так генерал обращал свою слабость в силу, совершенно сознательно.

Вот и теперь, придя в очередное бешенство от мыслей о возможном близком проигрыше, Лев начал строить очередной Хитрый План. В основу его он положил удар по Балканам при помощи всего наличного арсенала и высадку десанта с полуострова. Все внутренние гарнизоны и вся морская пехота переправлялись через Адриатическое море, высаживались, и заходили тварям в тыл.

Одновременно с этим Средиземноморский Флот дерзким ударом отбивал и блокировал Проливы, ведущие в Черное море. Получался мешок с трех сторон, и стремительные удары — Лев нанес на карту еще несколько стрелок — выбивание тварей из пары ключевых районо и оттеснение за Дунай и дальше. Там, следовало аккуратно сбить тварей в огромную кучу и вывалить сверху кучу, Лев пометил в скобках «три четверти», ядерных бомб. Оставшуюся четверть Лев отводил на уничтожение группировки тварей на самом полуострове.

Удар в направлении Балтийского Моря, с последующим обходом.

Одновременно с этим флоты Атлантики и Средиземноморский отбирают Гибралтар. Твари отрезаны, и следуют операции рассечения и отъема территории. Вслед за этим — Лев подумал и пометил «два года» — операция на Британские Острова, на которую генерал отвел полгода.

Завершал операцию аккуратный, изящный удар вглубь Африки, с отъемом плодородных земель, богатых всякими разными ископаемыми. Затем избыток флота отвоевывал плацдарм на юге, от мыса Доброй надежды, а войска завоевывали Черный Континент. И так далее, и так далее, опрокидывающей волной, избыток войск и флота катился по Земле, стирая тварей в порошок. Чем дальше заходила операция, тем легче становилось действовать, и уже через час Лев с удовлетворением наблюдал отвоеванную планету.

После чего вздохнул, поставил дату, пометку «в личный архив» и отодвинул в сторону.

Как ни крути, а следовало возвращаться в реальность и продолжить рассмотрение операции в Риме. Тем не менее мозговая разминка пошла на пользу, и Лев сразу увидел пару ошибок в первоначальном плане. Придвинув карту города, генерал начал делать наброски карандашом, постоянно замирая и смотря в потолок.