Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Видок. Неживая легенда - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

Посланец от Берендея прискакал на невзрачной кобылке всего через десять минут после нас. Не спускаясь с седла, довольно юный для своей профессии шатун хмуро кивнул нам и тут же направил свою животинку в сторону от дороги на едва наезженную колею.

Как я и подозревал, мы окончательно застряли метров через сто.

Тихонько свистнув, я привлек внимание юноши и, когда он приблизился, спросил:

– Далеко еще?

– С полверсты, – уверенно ответил наш проводник.

– Ну, это терпимо, – кивнул я и начал снаряжаться.

Евсей тоже не отставал в процессе обвешивания себя убойным железом.

Авантюра, конечно, запредельная, но иного выхода нет. Никого больше к делу привлекать нельзя. Даже нашего проводника я отправлю обратно, как только доберемся, да еще и постращаю для уверенности, что он не увидит ничего лишнего.

Снарядившись, мы с Евсеем бодро двинулись за проводником. Метров триста парень ехал по тропинке верхом, а затем спешился и привязал коня к дереву. Сразу стало понятно, что это хоть молодой, но уже полноценный шатун. Он шел впереди с кошачьей ловкостью, не производя ни малейшего шума. Евсей двигался так же тихо, и на их фоне мой топот напоминал слоновий.

Еще метров через двести проводник, имени которого я так и не удосужился узнать, остановился и повернулся к нам:

– Сотня шагов осталась. Там и будет изба Колкого.

Внезапно меня резанула мысль, что о нашем нахождении здесь, кроме шатунов, никто не знает. Сгинем, и костей не найдут.

Ничего не скажешь, сглупил я, не предупредив хотя бы своих домочадцев, но что уж теперь… Да и Берендей не выглядит идиотом, чтобы так сильно рисковать.

– Так, теперь слушай меня, – повернулся я к проводнику. – Садишься на свою лошадку и очень быстро возвращаешься в город. Если вздумаешь шпионить, придется тебя прирезать как лишнего свидетеля. Ты меня хорошо понял?

– Да, – недовольный моим тоном, буркнул парень.

Я был немногим старше его, и подобное обращение от почти сверстника покоробило юношу, несмотря на всю мою репутацию. Молодость – она вообще слабо признает авторитеты.

Убеждать его я не стал: не послушается – значит, сам виноват.

– Работаем, – тихо сказал я Евсею, и он тут же скользнул в заросли у тропинки.

Роли у нас были распределены уже давно, и мне сейчас предписывалось тихонько двигаться след в след за казаком. Через минуту я догнал его и присел рядом в кустах, из которых открывался неплохой обзор. Тонкий серпик месяца, уже почти нырнувший за деревья, и мои очки давали неплохую видимость.

Обещанная изба находилась на небольшой полянке. Приземистое строение, обычный пятистенок, правда собранный из толстенных бревен. Никакой охраны я не увидел, но это я.

– Один в кустах возле крыльца сидит. Больше никого не чую, – прошептал казак, не отрывая взгляда от дома.

– Сможешь тихо снять?

– Живым?

– Как получится, – равнодушно пожал я плечами.

Скорее всего, нам придется убить всех, но пока мне было трудно смириться с этим решением.

Казак тихо просочился сквозь кусты, на ходу проводя уже основательную трансформацию. Нет, в волка он не превратился, но его фигура исказилась – стала сутулой, и даже сместился центр тяжести. Отсюда не видно, но морда наверняка полностью превратилась в волчью.

Казак не пошел напрямую к кустам, а начал огибать избу с другой стороны.

Даже с помощью гогглов я так и не заметил охранника, только увидел, как зашевелились кусты, и раздался негромкий треск. Затем наружу полезла туша Евсея. Он махнул мне рукой, и я как мог тихо подбежал к дому.

Сколько уж раз видел его волчью морду, но до сих пор привыкнуть не могу.

Проводить обратную трансформацию казак не спешил, а говорить в таком виде ему было трудно, но на этот случай у нас давно разработана система жестов. С их помощью Евсей и сообщил мне, что в доме сидят четыре мужика и одна девушка.

Нехороший, скажу я вам, расклад.

– Работаем по стандартной схеме, – прошептал я и извлек из креплений на поясе светошумовые гранаты, внимательно осмотрев маркировку.

Еще не хватало, чтобы оборотень, ворвавшись в помещение, из-за моей ошибки попал в облако серебряной пыли. Его это, конечно, не убьет, но операцию мы провалим, и мне еще долго придется слушать упреки и подколки. Это если выживем.

Евсей в это время подошел к двери. Окошко в доме было очень маленьким, и через него внутрь нам не попасть, а вот для гранаты места достаточно.

Не пожалев заряда серебряной картечи, я пальнул в окно из своего двуствольного пистолета. Первая граната уже была взведена рычагом, так что осталось только нажать на кнопку. Под аккомпанемент встревоженных выстрелом голосов я закинул первый подарок в окно и тут же взвел рычаг второй гранаты.

Два взрыва прозвучали с трехсекундным интервалом, и внутри тут же начался ор с суматохой. Наверняка Евсей сейчас резвится там, как лиса в курятнике.

А вот выстрел, прозвучавший через десяток секунд после взрывов, мне очень не понравился, но к этому времени я уже забегал в дом с «кобальтом» в руке.

Чудом уцелевшая керосиновая лампа на стене помогла моим очкам полностью показать картину боя. Двух мужиков Евсей успокоил основательно. Один валялся под окном в луже собственной крови. Второй, перевернув своим телом стол, повис на вертикально вставшей столешнице с неестественно вывернутой головой. Третий обитатель дома, неожиданно дорого одетый для такой обстановки, пузатый и явно контуженый господин, копошился на полу у печки. Он пытался встать, но я навел револьвер совсем на другую цель.

Четвертый супостат, а судя по осанке и одежде, это был именно Колкий, мало того что как-то смог опомниться после взрывов, так еще и сумел пальнуть в разбиравшегося с его подельниками оборотня. Причем удачно так пальнул – в смысле для себя, а не Евсея. И судя по тому, что казак до сих пор не разорвал его, наплевав на боль и мгновенно зарастив рану, пуля была серебряной. Уходя от второго выстрела, Евсей нырнул за перевернутый стол, «украшенный» трупом со свернутой шеей.

Все это мой взгляд выхватил за какую-то долю секунды. Ощерившийся, словно волк, но без тени трансформации Колкий уже начал переводить монструозного вида револьвер на меня, но шансов у него все равно не было. Я, конечно, очень сильно уступал Евсею в ближнем бою, но уж стрелял-то если и хуже, то ненамного. Поэтому, как в тире, всадил три пули в грудь шатуна.

«Кобальт» – это, конечно, не «крашер», но и Колкий далеко не медведь. Его не отбросило на стену, но сильно качнуло, и от болевого шока шатун выронил свое оружие.

Просчитав обстановку, Евсей поднялся из-за стола. Остатки трансформации постепенно сходили с него, а левая рука, в плечо которой угодила пуля, уже давно была полностью человеческой.

– Вот злыдень, попал все-таки.

– Помочь? – спросил я, по-прежнему контролируя окружающее пространство и не опуская оружия.

Сейчас казаку важно быстро убрать пулю из раны, иначе ионы серебра разойдутся по телу и о трансформации можно будет забыть на долгое время.

– Сам, – прорычал казак, вытаскивая из кармашка на поясе специальные щипцы.

Оборотни уже давно имеют дело с любителями пулять в них серебром и успели изобрести особый набор инструментов.

Ну, сам так сам, а я проверю противника.

Колкий признаков жизни не подавал, но я все же проверил его пульс.

Готов, как и тот, что со свернутой шеей.

Истекающего кровью у окна я проверить не успел, потому что богато одетый господин прекратил возню на полу и даже сел. Встать на ноги он не пытался, а просто уставился в дуло моего револьвера.

И тут я его узнал.

Ну прямо шекспировские страсти какие-то. Это же купец первой гильдии Машков. В недавнем прошлом один из богатейших людей Топинска.

Как часто это бывает, горе в купеческий род принесло именно богатство, которое развратило его единственного сына до скотского состояния. Однажды, загуляв в кабаке, мажорчик в пьяном угаре проломил бутылкой голову половому, да так, что даже лекарь-ведун не помог. Вот тут в дело и вступил судья Бабич, который славился фанатичной принципиальностью. На уговоры несчастного отца он не поддался, а законопатил парнишку на каторгу.