Девятнадцать писем (ЛП) - Перри Джоди - Страница 41

— Брэкстон, подожди! — крикнула ты, когда я вышел из комнаты, но я не остановился. У меня кружилась голова. — Брэкстон, — я уже вышел во двор к тому времени, как ты меня догнала. — Брэкстон, стой, — ты потянулась ко мне, но я сбросил твою руку.

— Отстань от меня, Джемма.

— Какого чёрта с тобой вдруг произошло? Пару минут назад всё было в порядке.

Я остановился и развернулся лицом к тебе.

— Почему ты не сказала мне, что подала заявление на эту работу?

На твоём лице смешались боль и раздражение.

— Потому что хотела сделать тебе сюрприз. Если честно, я даже не думала, что меня возьмут.

— Что ж, сюрприз, — с сарказмом в голосе произнёс я.

— Почему ты ведёшь себя как придурок?

Я хотел сказать тебе, как мне больно от того, что ты мне не рассказала и что я расстроен, что больше не буду проводить выходные с тобой. Эти два дня были самыми важными в моей неделе. Я вёл себя эгоистично, знаю, но я не контролировал свои эмоции. Так что я просто стоял на месте и ничего не говорил.

— Иди нахрен, Брэкстон Спенсер!

Я не знаю, что причинило больше боли — грусть на твоём лице или злость, когда ты толкнула меня в грудь.

Это был первый раз, когда я услышал от тебя настоящее ругательство. Ещё это было ближе всего к ссоре. Я не знал, что сказать или сделать, так что отвернулся от тебя и помчался к себе домой.

Захлопнув за собой входную дверь, я направился прямо в свою комнату. Я никогда не чувствовал ничего такого раньше. Я сел на край кровати и уткнулся лицом в свои дрожащие руки.

Той ночью я едва ли спал. Меня обременяло чувство вины. Я знал, что вёл себя как полный придурок. Я должен был быть счастлив за тебя, но вместо этого страдал — я даже не мог представить, какими будут мои выходные без тебя.

Когда, наконец, наступило утро, я сидел у окна своей спальни и наблюдал, как ты уходишь на свой первый рабочий день. Тебя вёз твой папа, и когда ты шла к машине, то обернулась и посмотрела на мой дом. Ты должна была быть счастлива, даже в восторге, но из-за меня выглядела очень грустной. Я знал, что это всё моя вина, и всё же по-прежнему не мог собраться и выйти на улицу, чтобы пожелать тебе удачи. Это глупо, но в тот момент казалось, что между нами всё кончено. Как будто всё менялось, и ты ускользала сквозь мои пальцы. Мне нравилось всё так, как было, и я не хотел терять тебя… или то, что было между нами.

Часы спустя — это было около полудня, а я по-прежнему кис — раздался стук в дверь.

— Можно минутку с тобой поговорить? — спросила твоя мама.

Я отошёл в сторону, чтобы она могла войти.

— Я принесла тебе ланч. Подумала, что ты можешь быть голоден, — она протянула мне тарелку с завёрнутым сэндвичем, проходя мимо.

— Спасибо.

У меня не было аппетита, но я оценил жест.

— Пожалуйста, но я здесь не поэтому, — я сел на диван, а твоя мама села рядом со мной. — Знаю, ты расстроен из-за того, что Джемма нашла работу, но я хотела, чтобы ты знал, что прошлой ночью я обнимала её, пока она засыпала в слезах, — я опустил голову. Осознавая, что я был причиной этих слёз, мне было тяжело сглотнуть. Причинить тебе боль было последним, чего я когда-либо хотел. — Ты знаешь, почему она пошла на эту работу?

— Нет.

Я всё ещё не мог заставить себя смотреть на неё, так что я оставался сосредоточенным на ковре под ногами.

— Она хотела заработать денег, чтобы купить тебе подарок на Рождество. Она хотела купить тебе что-то особенное, на свои деньги. Это единственная причина. Это только временная должность, на лето.

— Я этого не знал, — прошептал я.

— Если честно, мы со Стефаном не очень счастливы, что она работает; мы оба считаем, что она слишком юная, и предпочли бы, чтобы она пока сосредоточилась на учёбе. Но это было важно для неё… ты важен для неё, — она положила руку мне на ногу и мягко сжала, прежде чем встать. — Я просто подумала, что ты захочешь об этом знать.

Я рад, что она мне рассказала, но от этого я почувствовал себя хуже, чем когда-либо в жизни.

Когда она ушла, я отправился в длинную прогулку до города. У меня не было денег на автобус, но меня это не беспокоило — ради тебя я пошёл бы на край земли.

Ты была занята обслуживанием, когда я пришёл, так что я стоял на улице и наблюдал за тобой через большое окно. Ты выглядела мило в своей форме: крохотные ярко-розовые шорты, белая футболка в подходящий ярко-розовый горошек и белая шапочка. Твои красивые каштановые волосы были убраны в высокий хвостик.

Я очень старался не фокусироваться на твоих длинных стройных ногах, но это было невозможно. У тебя всегда были самые потрясающие ноги.

Я снова перестаю читать и опускаю взгляд на свои ноги. Сейчас он бы так не сказал. Может когда-то у меня и были потрясающие ноги, но больше нет. Они ужасно изуродованы огромными уродливыми шрамами, которые всегда будут напоминать мне об аварии.

Чем старше мы становились, тем тяжелее мне было скрывать свои настоящие чувства к тебе. Ты больше не была маленькой девочкой без передних зубов, которая украла моё сердце; ты выросла в прекрасную юную женщину, которая завладела мною полностью.

Должно быть, я стоял там около пятнадцати минут, пока не ушли все покупатели. Ты протирала прилавок, когда я вошёл. Твои глаза расширились от удивления, когда ты заметила меня, стоящего в дверном проёме. Я переживал, как ты отреагируешь на меня, но в этом не было необходимости. Спустя мгновения на твоём лице появилась красивая улыбка, и от этого моё сердце заколотилось.

— Брэкстон, — произнесла ты, когда я подошёл к прилавку. — Что ты здесь делаешь?

— Я пришёл извиниться, что вчера вёл себя как придурок.

— Это правда, — сказала ты, опуская взгляд обратно на стойку, — но я тебя прощаю.

Я даже не могу описать словами, какое почувствовал облегчение, когда ты это сказала.

— Хочешь мороженое?

— У меня нет с собой денег, — ответил я.

— Это ничего. У меня с обеда осталось немного сдачи. На самом деле, я даже не обедала. Не была голодна.

Я видел, как в твоих глазах промелькнула грусть, и вина, которая висела на мне весь день, быстро вернулась. Я точно знал, что ты чувствуешь, потому что тоже ничего не ел.

— Прости, Джем.

— Всё нормально. Теперь ты здесь. Это всё, что имеет значение.

Ты отошла, чтобы показать шкафчик, где находилось мороженое разных вкусов.

— Я хочу, чтобы ты попробовал моё новое сегодняшнее изобретение, оно называется «Брэкстон».

— Ты назвала его в честь меня?

— Да. Я собиралась назвать его «Трёхэтажный Придурок», но подумала, что мой новый начальник это не оценит.

Я рассмеялся, когда ты взяла железную ложку и скатала первый вкус в аккуратный шарик.

— Это «Восторг яблочного пирога». Я знаю, как тебе нравится бабушкин яблочный пирог, — ты положила шарик в рожок и сполоснула ложку, прежде чем перейти к следующему вкусу. — «Ванильная мечта», потому что нельзя есть яблочный пирог без ванильного мороженого. Они созданы друг для друга.

— Точно, — ответил я, моя улыбка стала шире. Они были созданы друг для друга, прямо как мы.

— И последнее, «Озорной шоколад», потому что я знаю, как сильно ты любишь шоколад, — ты гордо улыбнулась, протягивая мне рожок. — Та-да… держи «Брэкстона».

Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, но в тот момент я не влюбился в тебя по уши, потому что был безнадёжно влюблён в тебя много лет.

То, что было между нами, слишком прекрасно, чтобы забыть.