Порочный миллиардер (ЛП) - Эшенден Джеки - Страница 67

- Да, я знаю, - сказал Лукас, указывая на место, куда должны были поставить большой холст, который несли два грузчика. - И, как я уже сказал, мне жаль, что я вел себя как придурок. В свою защиту скажу, что это было мое собственное дерьмо. Не ваше. Я рад за тебя и Хлою, правда.

И теперь у него была Грейс. Теперь он понял, чего ему не хватало все это время.

Мужчины поставили холст у стены и вышли, а Лукас, запрокинув голову, уставился в потолок. Грейс хотел, чтобы в потолке было чуть светлее, и подумал, не лучше ли сделать два окна.

Прошла неделя после ее выставки, и они оба решили, что нет смысла жить порознь, что они оба хотят вернуться в квартиру в перестроенной церкви. У Лукаса уже была компания по уборке и химчистка на быстром наборе, потому что он чувствовал, что ему нужно будет это и быстро, и часто. Грейс была не самым аккуратным человеком, когда дело касалось краски или лака для ногтей. Не то чтобы он возражал. Он был уверен, что его аккуратность может работать в обоих направлениях.

Вэн издал неопределенный звук. Они с Хлоей, очевидно, уехали из Нью-Йорка в Вайоминг, никому ничего не сказав, просто чтобы скрыться от прессы, которая взбесилась после новости об их помолвке.

- Так ты собираешься рассказать мне, что это за дерьмо? - теперь его голос звучал менее обиженно, и это было хорошо.

Лукас понимал, что надо было позвонить ему раньше, но он не имел ни малейшего шанса на то, что Оливейра оставил его, чтобы убедиться, что Грейс в полной безопасности, не говоря уже о последствиях того, что случилось на выставке. Хотя, возможно, это было чем-то большим, потому что он избегал этого вопроса. Позвонить брату, чтобы извиниться и признать, что он был мудаком, было непросто.

- Пока нет, - когда-нибудь Лукас расскажет Вэну и Вульфу о своей матери, но не сегодня. Возможно, даже не завтра, а может, и не раньше следующего года. Но он сделает это. В конце концов. - Когда-нибудь я это сделаю.

Вэн зарычал, но не стал давить.

- Хорошо. Ну что? Значит, ты спишь с этой цыпочкой Грейс?

- Ты можешь называть ее Грейс.

- Ладно, ладно. Ты спишь с Грейс?

- Да.

- Хорошо, - его брат совсем не удивился. - Раз уж ты не возвращаешься на базу, жду тебя завтра на работе, с утра пораньше. Работа руководителя никогда не заканчивается.

- Пошел ты, - коротко бросил Лукас.

Вэн рассмеялся.

- Девять утра, придурок. И мне нужен отчет об этом дерьме Де Сантиса, так как у меня есть кое-какая информация, - он сделал паузу. - Кстати, я уже несколько дней звоню Вульфу, а он меня избегает, придурок. Ты знаешь, что с ним происходит?

- Нет. И ты не единственный, кто звонил ему, - Лукас пытался связаться со своим младшим братом, но последний раз он разговаривал с Вульфом на следующий день после того, как тот прострелил Оливейре череп. - Он не отвечает на звонки.

- Черт, - пробормотал Вэн. - Но он все еще в Нью-Йорке, верно? Он не вернулся на базу, я проверил.

- Бог его знает, - Лукас обернулся, когда дверь студии открылась и в нее скользнула знакомая высокая стройная фигура. Все мысли о Вульфе исчезли из его головы. - Мне пора, - сказал он брату.

- Хорошо, - сказал Вэн, прежде чем Лукас отключился. - У тебя счастливый голос. Да?

Лукас улыбнулся, но не брату. Это было для женщины, которая шла к нему, янтарные глаза, полные тепла, ее прекрасные губы, изогнутые в улыбке, которая была только для него. В волосах у нее была кисточка, в руках - тюбики с краской, и больше всего на свете ему хотелось повалить ее на пол и воскресить в памяти кое-какие особые воспоминания, связанные с этой комнатой.

- Да, - сказал он, и в его голосе не было и следа льда. - Так и есть.

- Ты что? - спросила Грейс, когда он отключил телефон, не дожидаясь ответа брата, и положил его обратно в карман. - И кто это был?

- Это был Вэн. Я просто сказал ему, что счастлив.

Улыбка Грейс была яркой, как летнее солнце. Она бросила краску на пол, подошла к нему, обняла и прижалась своим прекрасным телом к его.

- Хорошо, - она приподнялась на цыпочки, чтобы коснуться его губ своими. - Я даже подумала, что могу позвонить маме, а это значит, что я должна быть очень счастлива.

- Если я могу позвонить брату, то ты точно можешь позвонить матери, - он поднял руки и вытащил кисточку из ее волос, наблюдая, как маленький пучок спускается по ее спине красивым красно-золотым водопадом шелка. Затем он запустил в нее пальцы и осторожно потянул ее голову назад, чтобы заглянуть ей в глаза. - Крейг перезвонил тебе насчет продления выставки?

- Да, - ее глаза блестели от возбуждения. - Еще на пару недель. К тому же у него были запросы на мою работу от разных коллекционеров, так что следующие полгода я буду занята.

- Неудивительно.

- Почему неудивительно?

- Потому что ты чертов гений, вот почему.

Румянец залил ее прекрасное лицо.

- Я бы не стала заходить так далеко.

- Я бы так и сделал, - он переместил руки так, чтобы его большие пальцы могли погладить ее высокие, угловатые скулы, прослеживая мягкую кожу. - Думаю, я знаю, почему твой отец был таким придурком по отношению к тебе, Грейси.

Она наморщила лоб.

- О?

- Он ревновал.

- Ревновал? - повторила она, моргая. - Нет. Он был действительно хорош. Как он мог…

- Он только взглянул на твои рисунки и скомкал их. Выбросил их. Есть только одна причина, по которой он это сделал. Плюс..., - он выдержал ее взгляд, глядя ей в глаза. - Я ничего не знаю об искусстве, помнишь? Но в тот момент, когда я вошел в галерею, я понял, что ты особенная. Я знал, что ты не просто хороша, ты великолепна.

Ее щеки порозовели от удовольствия, а глаза были полны золота и огня, цвета его души. Цвета его сердца.

- Ну, может быть, и так, - ее голос был немного хриплым. - Но я все равно не могу попасть в муху на стене с расстояния в милю из этого дурацкого пистолета.

Он улыбнулся.

- Это правда. Ты хорошо рисуешь, Грейси. Но я лучше стреляю.

- Это не единственное, в чем ты хорош, - она усмехнулась и обвила руками его шею, выгибаясь всем телом. - Я могу придумать еще несколько вещей, которые ты умеешь делать очень хорошо.

Она не ошиблась. Было много других вещей, в которых он был хорош.

У него было более двухсот подтвержденных убийств. Он мог замедлить сердцебиение до тридцати ударов в минуту. Мог часами стоять неподвижно, чтобы остаться незамеченным. Мог сделать невозможный выстрел и попасть в цель каждый раз.

Да, он был лучшим в своем деле.

Но самое главное, он был лучшим в любви к Грейс Райли.

И это было единственное, что имело значение.

Эпилог

Вульф Тейт сунул «Глок» за пояс джинсов и быстро зашагал по улице, оставляя позади себя крики и вопли, эхом отдававшиеся в галерее. На улице было холодно, в ночном воздухе висел снег, дыхание вырывалось из его рта клубами пара.

Мимо пронеслась полицейская машина, но он даже не взглянул в ее сторону. В этом не было необходимости. Лукас увез Грейс, Оливейра умер, а он сыграл свою роль. Все было хорошо.

В конце квартала он завернул за угол, где у тротуара стоял длинный черный лимузин. Не колеблясь, он взялся за ручку двери и потянул ее на себя, прежде чем скользнуть в теплое, темное помещение.

Напротив него сидел мужчина, его голубые глаза были такими же холодными, как у Лукаса.

- Оливейра? - потребовал мужчина.

- Мертв, - Вульф откинулся на мягкое кожаное сиденье. - Как ты и просил.

- Хорошо, - сказал Чезаре Де Сантис. - А остальные его люди?

- Улажено.

- А как насчет твоего брата и женщины?

- Они ушли, - Вульф позволил себе улыбнуться. - И не волнуйся, информация, которую Лукас собрал на тебя, останется на его ноутбуке, как я и обещал. Я позабочусь об этом.

Де Сантис не выглядел убежденным.

- Ты обещал мне в прошлом то, чего не выполнил, Тейт. Я не забыл.