Напряжение сходится - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 40

— Но зачем?

— Думаешь, я ему верю? Дернется — и кое-кто устроит неплановую инвентаризацию.

— Максим, — произнесла Ника после долгого молчания. — Почему ты так с Пашей?

— Как именно? — Уточнил я, выруливая на Садовое кольцо.

— Ну… Их же действительно выкинут без прав, без документов, нищими на улицу, — тревожно спросила девушка.

— Все мы появляемся в мир через боль и слезы, без гроша в кармане… Главное, чтобы в этот момент нашелся человек, который будет нас любить.

— Ты встретишь их? — Встрепенулась Ника, словно затаенная надежда оправдалась.

— Я — нет. — Покачал я головой. — Они меня ненавидят. Если узнают, кто стоит за изгнанием — станут ненавидеть еще больше.

Объяснять им, что иначе никто и никогда не выпустит их из сытого и унизительного рабства, мне не интересно. Лучше честная ненависть, чем рассуждения о том, что кнут барина бывал мягок, а корыто с баландой всегда полным объедков с барского стола. Не потому, что там они были счастливы, а из чувства противоречия при виде меня. Тем более, что я не предлагаю счастье, а только возможность его получить.

А люди сейчас такие привередливые.

— Ты хочешь предложить встретить мне? Но наш род не сможет… — Погрустнела девушка. — У нас нет таких сил.

— Нет бойцов, нет денег, нет влияния. Ты абсолютно права. — Согласился я с ней, притормаживая на очередном светофоре. — Совершить такой безумный поступок может только Великий род.

Ника дернулась на месте и недоуменно посмотрела на меня.

Я же смотрел на точку в небе над центром Москвы, где некогда высилась, а ныне снесена до фундамента, башня князей Борецких.

— Вам до него предстоит еще очень и очень долгий путь.

Глава 10

В кирпично-коричневое здание ИСБ на Лубянке князь Черниговский прибыл в сопровождении кортежа адвокатов, машины скорой помощи и личного охранения. Во всем своем княжеском величии, он лично поприсутствовал на вручении официального требования представителю секретариата ведомства, довольно вежливо попросил проводить его к сыну, а когда служба безопасности сослалась на отсутствие полномочий, прошел за ограждения и отправился искать принца клана лично.

У начальника караула были четкие инструкции, как действовать, когда кто-то пытается прорваться внутрь охраняемого периметра. Но не было ни малейшего понятия, что делать, если турникет с ограждением движением руки сносит в сторону природный князь в ранге «виртуоз», он же глава министерства внутренних дел его страны (пусть даже выступающий сейчас в роли взбешенного отца).

— Не надо, пожалуйста! — Нашлись грозные, но насквозь неубедительные слова в спину разъяренного мужчины, выглядевшего в своем черном костюме и массивных роговых очках чиновником средней руки.

Но от простого чиновника не веет такой запредельной жутью, а тени от светильников не начинают ползти по своей воле и цепляться за ноги и рукава формы.

А тут еще охранение князя, коих было шестеро, стало смотреть изготовившимися к прыжку хищниками. Эти изначально выглядели матерыми убийцами при исполнении.

В общем, если и было у кого уставное желание развернуть к князю ствол укороченного автомата и полоснуть по ногам очередью, то сейчас стало страшно и вздохнуть слишком сильно.

— Но это же захват здания, — произнес негромко постовой, нервно косясь на людей клана Черниговских.

— Согласно древним правам рода, — поправил очки один из адвокатов, что разумно сгруппировались у дальнего угла холла и вне зоны возможного боестолкновения. — Княжеская семья неподсудна и не смеет удерживаться в заточении. Тот, кто посмел задержать княжича даже на секунду, повинен смерти. — Добавил он вполне грозно для своей субтильной комплекции потомственного крючкотвора. — Соучастие осложнит вашу судьбу и карьеру.

— Мы нажали на тревожную кнопку, — честно предупредил начальник караула.

— Это ваши проблемы, — пожал плечами старший охранник княжеской свиты. — На вашем месте, я бы давно звонил наверх.

— А можно? — Поинтересовался караульный.

— Валяй, — равнодушно раздалось ему в ответ.

И тот сорвался к будке со служебным телефоном — вызванивать хоть кого-то, на кого можно было переложить груз проблем с собственных плеч.

«Так стреляй!» — грозно советовали капитаны, «Приказываю задержать любой ценой» — чуть более реалистично смотрели полковники, «Ничего не предпринимать» — осознал информацию единственный генерал, который был на связи из длинного списка внутренних телефонов ведомства.

Потому что стрелять — это здорово. И даже задержать — весьма полезно. Но когда ощущаешь себя мошкой, смерть которой даже не заметят, все-таки хочется послужить родной стране и умереть за нее с чуть большей пользой. Ведомство в этих стенах не являлось центральным, выполняло на большей своей площади функции связей с прессой и информационного центра, и по специфике своей не охранялось с расчетом на вооруженный прорыв одаренных. Центр города — если ситуация дойдет до такого безумия, как захват институтов власти, то все силы понадобятся не здесь, а в Кремле. На единичные случаи как раз и была тревожная кнопка — в конце концов, есть у них кому усмирять и таких гостей, не к ночи будут помянуты. Тем не менее, по выходу из зала, палец бойца продолжал лежать на спусковом крючке.

Князь же во все это время продолжал поиски. Выглядело это до обыденного просто — он открывал все двери, которые открывались, и вышибал Силой те, которые сопротивлялись его желанию взглянуть внутрь. При этом он громко звал княжича по имени, прислушиваясь к ответу. Все, что он действительно хотел — забрать сына в родовую башню, в дороге выставить ему подходящий диагноз силами привлеченных к операции медиков, дабы отделаться от вызова по официальному запросу, и замять вопрос так, как он это делал многажды в похожих случаях.

Правда, еще ни разу ему не приходилось для этого бесчинствовать в здании ИСБ. Но и повода такого еще никогда не было — да еще с показным игнорированием от тех людей, кто мог и был обязан пойти старику на встречу и вернуть пострадавшего от этой провокации Антона домой. Не говоря уж о том, что никогда наследника, пусть и последней очереди, не смели забирать на Лубянку — в место, где как никто обязаны прекрасно знать о древних привилегиях княжеских семей.

Очередная массивная дверь была вышиблена вовнутрь — и гора документов, подхваченная волной воздуха, разлетелась по пустующему кабинету. Никого.

— Антон!!!

Следующая дверь.

Несколько раз в него стреляли, падая за массивные столы и переворачивая их столешницей ко входу, уверившись в нападении на здание. Один раз даже швырнули огненный шар, бессильно растекшийся по проявившейся паутине теней вокруг князя. Его сиятельство простил им нападения, ибо не ведают, что творят.

С улицы звучали сирены, хлопали двери микроавтобусов и громким, лающим голосом переговаривались люди из свиты с командирами тревожных команд ведомства. Закон не первый раз сталкивался с княжескими правами, так что и тут результат будет тот же самый. Ведь семья императора, курирующая ИСБ, тоже князья, и даже с приставкой «великие», а значит закону следует подождать в стороне.

Остановить этот бардак решились минут через десять, делегацией аж из четырех генералов ведомства, уверивших князя, уже готового переходить на второй этаж, что Антона к нему обязательно приведут — а до того к его услугам роскошный кабинет, неограниченный кофе с коньяком и портрет императора над массивным столом. В общем, знакомая обстановка по собственному рабочему месту в родном ведомстве — с тяжелой мебелью из массива редких пород, мягким ковром поверх паркета, с бежевыми стенами, украшенными дубовыми панелями до середины и репликами картин Айвазовского в тяжелых позолоченных рамах. И что характерно, действительно успокаивает своей похожестью. Во всяком случае, нет оскорбительного ощущения ожидания.

Разумеется, князь занял место во главе Т-образного стола просторного кабинета. Документы на столе принадлежали третьему заместителю директора ведомства Рыбникову — как мельком отметил князь, и тут же потерял к ним интерес. Любопытствовать содержимым папок и укладок бумаги было ниже его достоинства.