Ты станешь моей княгиней? (СИ) - Шатохина Тамара - Страница 19

Что удивительно — в своем мире я резко повзрослела. Не внешне, нет. Просто я снова чувствовала себя взрослой женщиной, а не растерянной девочкой, с радостью и облегчением прислонившейся к крепкому и на вид надежному мужскому плечу. Мой опыт, мое психологическое образование ни от чего не спасли и ничем не помогли. Я опять ошиблась, на этот раз слишком…это было слишком. И больно до такой степени, что я громко читала стихи и считалки в тот момент, когда пыталось проснуться мое проклятое воображение и память. Это на какое-то время помогало, а потом я на что-то отвлекалась. Ту треклятую пустоту внутри затопила и оккупировала эта почти невыносимая боль, которую необходимо было перетерпеть. Я и терпела. Днем. Но ночью спасения не было и у меня перед глазами проносилось такое…

Утром вставала с опухшим лицом и заплывшими от слез глазами и думала о том, какая же я дурища, что оставила память. А еще я скучала… По его спокойным, рассудительным речам, мягкому и ласковому голосу. По восхищенному и нежному взгляду, обнимающему меня всю. По откровенным признаниям. Мне никогда в жизни больше не услышать таких слов. Наши мужчины не умеют так говорить… или не хотят. Не считают нужным. У нас все гораздо прозаичнее и обыденнее.

Иногда все же думала о том, а правильно ли я поступила? Сейчас я точно купалась бы в его нежности и заботе, и кто знает насколько долго, может быть — очень. А там нашла бы утешение в детях. Хоть сколько-то счастья у меня было бы, а сейчас… Но опять проклятое воображение рисовало картины с его участием и я понимала — не смогла бы.

Так прошло три дня. За это время я пополнила запасы продуктов в холодильнике, сняв деньги со счета. Позвонила на работу и домой и поразилась… Складывалось такое впечатление, что все то время, что за мной не приходили, они занимались легализацией моей легенды. Никто не удивился моему отсутствию и возвращению. На работе в мою группу взяли по блату женщину накануне декретного отпуска, и она должна была уже через неделю уйти в декрет. Мне предложили пока подождать.

Подошло время мыть голову и я задумалась, а потом пошла в парикмахерский салон и попросила отрезать косу… к такой маме.

— Как…? Такую красоту? Девушка, да вы с ума сошли… нет, если, конечно, вы настаиваете. У вас сложности с уходом? — допытывалась женщина в возрасте моей мамы, даже немного похожая на нее.

— Она меня достала — вот и вся сложность. Жаль времени, которое она у меня отнимет.

И в ответ услышала радостное: — Я берусь! Все буду делать я — мыть, подрезать и равнять посеченные кончики, наносить лучший бальзам, чтобы легко расчесывалось. Не бесплатно, конечно, но плата будет почти символической — за несколько ваших фотографий на нашей витрине. Ваши волосы… я еще не видела ничего подобного… даже ваше лицо нам не нужно, только снимки волос.

С тех пор два раза в неделю я ходила в этот салон просто мыть голову. Цена услуги и правда не испугала, а вскоре и ее размер перестал иметь для меня значение. Но свою косу я опять, мягко говоря… не любила. Выражалось это в том, что я не уделяла ей ни минуты лишнего внимания свыше необходимого — расчесать и переплести утром. Такой вот очередной выверт психики. Причину возникновения фобии я не искала, ситуацию не анализировала и бороться с этой странностью не пыталась.

Перемены в моей внешности повлекли за собой ожидаемые сложности — излишки красоты аукнулись излишним вниманием. На взгляды я с самого начала просто не стала обращать внимания — интерес был закономерен и понятен. Нормален. Но вот поведенческие особенности некоторых самцов вызывали холодный и отстраненный профессиональный интерес.

Дело в том, что когда мужчина встречает заинтересовавшую его женщину, он проходит своего рода отбор и кастинг, которые проводит его мозг. В доли секунды проводится анализ того, есть ли шанс покорить и удержать возле себя данную женщину, и запускается соответствующая модель поведения. Некоторые пошлят и хамят, просто чтобы выместить на объекте обиду за свое бессилие и несостоятельность; другие шутят и заигрывают, пытаясь таким образом прощупать наличие шанса, увидев реакцию; третьи молча самоустраняются, разумно смиряясь с поражением и отходя — ведут себя достойно. Нюансы поведения разнятся в зависимости от темперамента и воспитания, но в основном все одинаково, только выражается немного по-разному. Сильный же и уверенный в себе мужчина, как правило, сразу предпринимает решительные действия. Как Старх… тот решил все мигом, еще когда больным валялся на земле. Да-а… так вот…

Надо сказать, что знаков внимания было не так и много, очевидно замороженное выражение моего лица отпугивало, больной взгляд не привлекал. Я видела это в зеркале, рассматривая себя еще в день возвращения — с юного лица смотрели больные, мудрые глаза страдающей взрослой женщины.

До начала рабочих дней еще было время и я заставила себя выйти из дому. В кварире я просто тупо смотрела на экран телевизора или днями спала под музыку. Или проводила время, трогая и ощупывая ткань портьер, пластиковые поверхности, меховой воротник зимней куртки, кожу компьютерного кресла, велюр кресельной обивки и т. д…. Разнообразные тактильные ощущения давали иллюзию более полной жизни, почему-то были необходимы. Это было нормально — просто такой период… Ночью, во сне, тоже ощущала, как наяву — теплый, согретый сильным телом атлас жилета, вдавившийся в щеку завиток бледно-зеленого шнура выпуклой вышивки, нежность жестких мужских пальцев на затылке и мочках ушей, боль на губах, зализанную языком… Досыпала днем — урывками. В конце концов заставила себя выйти, пройтись по самым красивым местам города, подышать свежим воздухом, находиться, натоптаться до одури, до подламывающихся от усталости ног.

Заодно решила проверить наличие знания иностранных языков — ходила по историческим местам города, приближаясь на расстояние слышимости к туристическим группам. Сейчас как раз начинался сезон — весна, и туристов было много. Японцы, немцы, корейцы и китайцы — я понимала их речь.

Хотелось проверить еще и мой разговорный, но неудобно было просто подойти и заговорить. Оно получилось как-то само собой. Отдыхая от продолжительной ходьбы, сидя на лавочке возле фонтана, я прислушивалась к разговору японцев, отвернувшись и не глядя на них. Один из них сказал:

— Мне и раньше нахваливали русских женщин, но теперь я сам буду рассказывать легенды о них. Мне нужен всего один снимок. И услышать голос. Господин представитель, ваш русский позволяет заговорить с ней.

— Извините, но что я ей скажу?

— Правду. Попросите сделать один портретный снимок.

— Простите, но может, удобнее будет попросить экскурсовода? Мой русский не очень хорош.

— Так совершенствуйте его. К экскурсоводу обращаться неудобно. В первую очередь неловко будет девушке.

Такая деликатность мне понравилась, я обернулась к японцам и спокойно сказала:

— Здравствуйте, прошу прощения — я невольно услышала вас. Мне ничего не стоит позволить вам сделать снимок. Вас устроит, если я не буду вставать? — ноги гудели после длительной прогулки.

Мы разговорились. Выяснили, что они здесь по работе и что я местная жительница. Свое имя не назвала, вежливо объяснив, что на знакомство не настроена. Передо мной так же вежливо извинились. Их речь давалась мне легко, хотя я и не была уверена, что доведись мне заняться переводом, то я справилась бы. Это немного не то, что просто разговор. Хотелось проверить, но просить их об этом я не стала. Не хотелось переходить к более тесному общению. Мы еще вежливо поулыбались, раскланялись и разошлись довольные друг другом — они получили фотографию, а я проверила свое умение общаться на чужом языке.

Придя домой, засела за компьютер, чтобы узнать все об особенностях перевода. А узнала вещи, которые прояснили кое-что об особенности моего дара. Дело в том, что владение некоторыми иностранными языками подразумевает не только запоминание слов и построения фраз, но и правильное произношение — артикуляцию.