Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Кольцо с изумрудом
(Фантастика. Ужасы. Мистика. Том III) - Ходжсон Уильям Хоуп - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

— Но, позвольте, — живо перебил я его, — то, что вы нам рассказываете, нелепо. Бесплотные духи не могут, конечно, ни драться на дуэли, ни влюбляться. Это смешное предположение!

— Отчего же? — возразил мистер Льюис Барнард все тем же своим спокойным тоном. — Говорю же я вам, что у нас все имеет совершенно такой же вид, как у вас… И вам бы это следовало знать, потому что вас постоянно посещают духи, и вы от них слышите, что они ездят за город, слушают концерты, что их даже слишком усиленно пичкают классической музыкой, и что летом они отправятся на морские купания: вам достаточно прочесть книгу сэра Оливера Лоджа «Раймонд, или Жизнь и смерть»[8], чтобы в этом убедиться… Но все-таки этот несчастный Байрон совсем сдурел! Есть, по-видимому, какой-то врожденный порок в том, что у него еще осталось от тела…

— Господин пастор Льюис Барнард, мы понимаем вас все меньше и меньше!

— А между тем, это очень просто: наша чувствительность весьма ослаблена. Вдобавок, по мере того, как длится наше надземное существование, она все больше идет на убыль. Таким образом, это уже не слишком забавно… Вот мне, например, умершему в 1847 году, очень уже легко противиться искушениям. По-моему, это далеко не то, что я испытывал на земле, это незначительно, совсем незначительно… Что же до Байрона, умершего в 1824 году, то что у него могло сохраниться, скажите, пожалуйста? Тем более постыдно его смехотворное распутство.

— Однако, — заметил мистер Мак-Брэд, — он говорил нам, что раскаивается в своем поведении, что он совершенно исправился и берет пример с мистера Джона Рёскина…

— Милорд валял дурака, — ответил пастор.

Марджори Боуэн

КЛЮЧ

В одной из комнат старого замка сидели за стаканами вина двое мужчин.

Огни свечей четко отражались на лакированной поверхности темного дубового стола, и было что-то сумрачное в этом блеске, игравшем на черном.

Старший из двух мужчин, цветущий человек с грубым лицом, выражавшим высокомерие и тупость, беспрестанно подливал в свой стакан вино, бросая при этом на другого многозначительные взгляды.

Второй имел вид безразличный и на неумные шутки хозяина отвечал с небрежностью. Это был мужчина средних лет, не столько красивый, сколько элегантный, со слегка циничным выражением лица и очаровательными манерами, — маркиз де Виц, один из придворных регента и один из знатнейших людей Франции.

Он жил уже целый месяц в замке графа де Нанжи, мелкого провинциального дворянина. Из-за госпожи де Нанжи и из-за глупого пари с версальскими друзьями он терпеливо переносил плохую охоту, скверное помещение, грубую пищу и невозможное общество.

Он встретил графиню в Версале, где она лишь несколько дней блистала своей свежестью и нежностью, пока ее ревнивый господин не увез ее обратно в глухую далекую усадьбу.

После их отъезда один из друзей маркиза, смеясь над его увлечением, сказал:

— Если вам, де Виц, удастся сказать ей наедине пять слов, считайте, что я должен вам сто луидоров.

— Я добуду портрет ее мужа, который висит у нее в спальне, — ответил на это маркиз.

Но прекрасная белокурая Мари де Нанжи оказалась недоступнее, чем он думал, и скучающий маркиз уже почти готов был отказаться от мысли добиться ее благосклонности, и только, чтобы избегнуть насмешек, искал случая добыть подкупом или хитростью портрет из спальни графини.

С оплывающих свеч натекли на стол лужицы воска. Маркиз, зевая, снял щипцами нагар и недружелюбно взглянул на хозяина.

Внезапно последний поднял голову и в упор сказал:

— Маркиз, моя жена изменяет мне с вами?

Де Виц спокойно выдержал удар.

— Что за нелепости, граф?

— Я нелеп в своей роли мужа? — крикнул де Нанжи.

Де Виц только улыбнулся.

— А она хороша собой? Не правда ли? — с вызывающей насмешкой продолжал де Нанжи. — И вы все еще терпеливо ждете случая сказать ей это? Да, маркиз?

Его взгляд неожиданно омрачился.

— Я был счастлив, пока вас не было здесь…

— Неужели? — осведомился маркиз, спокойный, но бледный.

— Теперь я никогда больше не буду счастлив, — сказал граф.

Его лицо приняло трагическое выражение. Он уронил стакан, и вино со стола потекло ему на платье.

Маркиз засмеялся. Смеялся и де Нанжи, не спуская с гостя глаз. Де Вицу было трудно выдерживать свою позу ленивого безразличия. Ему был противен и стол, залитый вином, и этот человек, глазеющий на него.

Де Нанжи сорвал с цепочки висевший поверх его куртки серебряный ключ.

— Ключ от покоев графини, — сказал он. — Интересует это вас? Он продается.

Самообладание покинуло маркиза.

— Господи! — вскричал он. — Вы или пьяны, или сошли с ума!

— Продается! — и де Нанжи бросил ключ ему в лицо.

— Ну! — свирепо крикнул де Виц. — Довольно! Вы фигляр, болван, сумасшедший!

— Он продается! — повторил де Нанжи.

Маркиз овладел собой.

— Ваша цена? — спросил он.

— Вы сколько дадите?

— Тысячу луидоров.

— Это не оперная танцовщица.

— Так за сколько же вы продаете вашу жену, милостивый государь?

— Милостивый государь, я продаю ключ от ее покоев.

— Сколько стоит ключ от покоев госпожи де Нанжи?

— Пять тысяч луидоров. Идет?

— Хорошо, пять тысяч. Я согласен.

— Десять тысяч, — сказал де Нанжи.

— Хорошо, я дам десять тысяч.

Де Нанжи принес с другого стола перо и чернила.

— Расписаться? — и де Виц написал расписку.

— Теперь идите к ней, — сказал де Нанжи, передавая ему ключ и смеясь чему-то.

Маркиз был рад избавиться от общества хозяина. Он торопливо вышел в коридор, взял горевшую там свечу и стал подниматься по широкой лестнице. Спокойствие вернулось к нему, но сердце молчало.

— Я возьму лишь портрет, — сказал он себе, думая о своем пари.

Он подошел к знакомой двери, которая раньше так манила его, и отпер ее ключом. В первой комнате было темно.

— Сударыня, — прошептал он — и вздрогнул, увидя спавшую, сидя на стуле, какую-то старуху. Он никогда не видал ее раньше среди прислуги замка.

Маркиз прошел в следующую комнату. Висячая серебряная лампа с красным колпаком бросала слабый свет на роскошь очаровательной спальни. Бледно-голубые шелковые занавеси кровати с колонками были задернуты. У кровати лежало небрежно брошенное платье.

— Сударыня, — чуть слышно шепнул он; потом позвал громче: — Графиня!

Никакого ответа.

Он поставил свечу на туалетный стол, где из разбитого флакона испарялись духи. Обернувшись, он увидел меж сдвинутыми краями занавесей маленькие пальчики. Они были как-то особенно белы, и при взгляде на них маркиз понял, что Мари де Нанжи лежит мертвая. Быстрым и решительным движением он раздвинул занавеси.

По смятой подушке рассыпались, как пепел, белокурые волосы. У графини был трогательный вид сломанной игрушки, — вещи, годной лишь для забавы, а теперь не нужной никому.

Де Виц смотрел, как безумный.

— Да разве она умерла?

Его изумление сменилось ужасом.

— Я люблю ее. Теперь я понимаю, как любил ее!

Он схватил ее в объятия и прижался щекой к ее щеке, но, почувствовав роковой холод, уронил ее на подушки. У него вырвался крик отчаяния. В соседней комнате проснулась старуха и прибежала, волоча за собой саван.

— Ах! Ах, сударь, — бормотала она.

— Когда она умерла?

— Вчера ночью. Почему вы, сударь, остались, когда все остальные ушли?

— Все?.. Все остальные?..

— Все, все слуги, и из села никто, кроме меня, не хочет идти в замок. Я слишком стара, чтобы бояться.

— Чего бояться?

— Разве вы, сударь, не знаете? Граф не говорил вам? Сам- то граф близко к ней не подходит.

— Почему? — спросил маркиз с диким взглядом.