Вампиры Восточной Европы - Волков Александр Владимирович - Страница 23

Поверье с течением времени менялось. Если верить П. Мериме («Константин Якубович»), в XIX в. вампиром мог стать даже православный, погребенный на католическом кладбище. Откуда нам известно, как воспринимали смену веры современники Дракулы? С неменьшим основанием можно предположить, что римскую веру принял отец Влада — Влад II. Об этом свидетельствует не только его пылкая преданность ордену Дракона, но и составленный им список привилегий монахам- францисканцам, дающий право на свободное исповедание католичества в Валахии (версия М. Казаку). Однако «дракона» валахи не подозревали ни в сделке с дьяволом, ни в вампиризме.

Обстоятельства смерти Дракулы в точности не установлены. Согласно данным его современника Леонардо Ботта, посланца герцога Миланского в Вене, Влад был «порублен» вместе со своей маленькой армией превосходящими силами противника. По мнению польского хрониста Яна Длугоша, Дракулу предал один из его слуг — турок, подкупленный Мехмедом II. Во время сражения он подкрался к Владу со спины и снес ему голову ударом сабли. Турецкий источник тоже говорит об отрубленной голове Влада, посланной султану. «Анналы» монастыря Мелка (1477), не вдаваясь в детали сражения, уверяют, что Дракула был «убит своими же приближенными». Наконец, в «Сказании» Курицына люди Дракулы, по ошибке приняв своего вождя за турка, пронзают его «многими копьями». Протыкающие тело копья и отделенная от него голова дали повод Одесскому сравнить смерть Влада с фольклорной расправой над вампиром.

Неясна также ситуация с могилой валашского господаря. Большинство специалистов сходятся в том, что он был захоронен в православном монастыре Снагов на одноименном озере. Но позднее там были обнаружены две или даже три могилы! Первую демонстрировали посетителям монахи в XIX в. Она представляла собой камень, врезанный в плиточный пол монастырской церкви. Надпись на нем давно стерлась, но, по заверению монахов, под камнем покоились останки Влада, положенные туда для того, чтобы входящие попирали прах грешника. Вторую могилу, расположенную напротив алтаря, раскопали археологи в 1932–1933 гг. В ней не было ничего, кроме мусора и костей «невиданных зверей». Археологи решили исследовать пространство вблизи пустой могилы и на глубине трех метров наткнулись на склеп.

Дальнейшая информация проверке не поддается. По словам ученых, в склепе находился прекрасно сохранившийся труп мужчины (с головой на плечах), одетого в роскошную одежду по моде XV столетия. Рядом с его руками лежала золотая корона, украшенная фаянсовыми пластинами с золотыми оттисками бирюзового цвета. Как только воздух проник в склеп, труп рассыпался в прах, его даже не успели сфотографировать. Ну а корона и другие сохранившиеся предметы впоследствии исчезли, и в музее остались только пуговицы и фрагменты ткани.

Из истории с могилой были сделаны очередные «вампирские» выводы. Осквернение пустой гробницы приписали монахам, перезахоронившим останки вампира на рубеже XVIII–XIX вв. Рассыпание в прах, напротив, было многими воспринято как свидетельство отсутствия в трупе вампирской нетленности. Но мы уже знаем, что свойства «ходячего» покойника не всегда присущи вампиру. Участь мертвеца из Снагова постигла, к примеру, красавицу Кларимонду, вампиршу из повести Т. Готье, после окропления ее тела святой водой: «Едва эта Божья роса коснулась бедной Кларимонды, как ее прекрасное тело рассыпалось в прах; осталась лишь ужасающе бесформенная кучка пепла и наполовину обуглившихся костей»[47]. В русской сказке Маруся, поговорив с упырем, «как плеснет на него святой водою — он так прахом и рассыпался».

Влад Дракула — праотец современного вампира- мужчины. Елизавета (Эржебет) Батори (1560–1614) по прозвищу Кровавая Графиня — одна из прародительниц вампира-женщины. Знаковый роман о ней не был написан, поэтому розыск о питии крови графиней всерьез не проводился. Однако подробности кровавых оргий Елизаветы позволяют включить ее в элиту мифических любителей крови. Дракула и Салтычиха действовали открыто и в основном на свежем воздухе. Елизавета по примеру Жиля де Рэ вершила свои злодеяния тайно, в молчаливых стенах Чахтицкого замка (ныне в Словакии).

Жиль отдавал предпочтение детишкам, Елизавета — юным девушкам. Как и Салтычиха, она активизировалась после смерти мужа Ференца Надашди в 1604 г., хотя есть версия, что начало убийствам было положено еще при его жизни. Говорят, Ференц даже обращался к жене с увещанием, предлагая ей помучить не девушек, прислуживающих по дому, а ни на что не годных турецких пленников, которым он и сам любил выпускать кровь. Но графиня отвергла предложение мужа — она следовала заветам Людовика XI и Иннокентия VIII, и девичья кровь требовалась ей для оздоровления духа и тела.

Современная интерпретация образа Елизаветы Батори (Г. Бонадьюс). Фото С. Канино.

Число жертв Елизаветы исчислялось сотнями (600–700 девушек), но не тысячами. Ей недоставало государственного размаха Дракулы и Ивана Грозного. Но подручные у графини имелись — после разоблачения трех ее служанок отправили на костер, а одному слуге отрубили голову. Сообщники заманивали в замок крестьянок, вскрывали им вены и сливали кровь в каменную ванну, где купалась графиня. Процесс выкачивания крови проходил медленно и сопровождался душераздирающими криками, пока оглохшая графиня не послала верных людей в Испанию. Те выкрали из застенков инквизиции «железную деву» — полую фигуру, составленную из двух частей и утыканную длинными шипами. Чудо инквизиторской техники облегчило труд подручных и поспособствовало нормализации атмосферы в Чахтице.

Авторы позднейших легенд, озабоченные моральным обликом графини, несколько завуалировали роль слуг. По их данным, Елизавета сама собирала кровь, подвешивая жертву на крюк, разрезая ее кожу ножницами или кромсая бритвой. Иногда она набрасывалась на девушек с иглой в руке (орудие евреев), колола их, а потом зубами вырывала из тел куски мяса. Эти манеры отвечали новому облику Кровавой Графини, приближенному к вампирскому.

Читатель, ознакомившийся с мифом о Салтычихе (см. «Привидения русских усадеб»), должен помнить о его фрейдистских оттенках, получивших развитие в недавнее время. То же произошло с мифом о Елизавете. А. Бехтерев, с пафосом повествующий о вырождении рода Батори — сборища эпилептиков и пьяниц, маньяков и подагриков, — приводит весьма любопытные сведения о самой графине. Оказывается, в 14-летнем возрасте она родила сына от лакея (Салтычиха забеременела от простолюдина в зрелые годы). Надашди, за которого ее срочно выдали замуж, увидел однажды голую крестьянку, привязанную к дереву в саду и облепленную мухами и муравьями. Елизавета вымазала ее медом, чтобы «проучить за воровство» (очевидно, после этого довольный муж прекратил увещевать жену). Кроме того, графиня сажала девиц на муравейник, обливала на морозе водой, отрезала им губы и уши (почему не груди?) и заставляла их кушать. Помните страстные вскрикивания Салтычихи? Они оглашали и своды пыточной комнаты в Чахтице: «Бей ее! Еще! Еще!»[48] У К.Н. Николаева графиня Батори — лесбиянка, да еще и с астрологическим уклоном (лесбиянство она могла перенять у вампирш из кино 1960—1970-х гг.).

А теперь черты, роднящие графиню с Жилем де Рэ. Она вела дневник, где фиксировала свои злодеяния с указанием примет замученных девушек (у Ивана Грозного, кстати, тоже был синодик). Алхимией она не увлекалась, дьявола не призывала, но имела волшебное зеркало, а омывшись в девичьей крови, воспаряла на крышу дома и часовни. Граф Дьердь Турзо, прибывший в Чахтице в декабре 1610 г., нашел там необходимые улики: тазы с высохшей кровью, клетки для пленниц, разломанные части «железной девы».

Хотя суд над графиней не состоялся (ее поместили под домашний арест), некоторые историки вынесли ей, как и Жилю, оправдательный вердикт. Снова не обошлось без интриг недоброжелателей (Турзо) и происков церковников. Турзо зарился на земли Батори, а католическая Церковь, по обыкновению, вредничала. Во-первых, испанцы потребовали вернуть назад ценный автомат, но получили из Венгрии лишь обломки. Во-вторых, венгерские иерархи поучаствовали в разделе имущества опальной графини. В-третьих, Елизавета была протестанткой, что автоматически переводит ее из разряда виновных в разряд пострадавших за веру.