Обреченные (СИ) - "RoksenBlack / Roksen Black" - Страница 13

Некоторые дети очевидно, сумели спастись с помощью семейных порталов. А что же было с остальными? Не знал никто. На поезде стоят антиаппарационные чары, снять которые извне было невозможно. Трансгрессия в движущемся объекте невозможна. Поезд, который приводится в движение магией, требовалось остановить. Все попытки послать Патронус в горящий объект с формулой заклинания заканчивались неудачно. Панические голоса все больше заполняли Атриум Министерства, все надеялись на чудо. Оно произошло.

Спустя полчаса после первого призыва о помощи в больницу Св. Мунго и в Хогсмид начали поступать дети. Они аппарировали вместе с совершеннолетними учениками и аврорами. В поезд попасть было невозможно, а вот выбраться оттуда, очевидно, детям помогли.

С обожженными волосами, напуганные и со слезами на глазах, дети не могли вымолвить и слова. Наш специальный корреспондент Рита Скитер все же смогла взять интервью у старшего студента — участника Второй Магической Войны. От его одежды и волос мало что оставалось, но на лице сияла улыбка.

— Как вы спаслись, мистер Лонгботтом?

— Я не знаю. Просто голос Гермионы сказал, что мы можем аппарировать, мы взяли младших детей и исчезли из того ада.

— Гермионы Грейнджер? Сколько детей спасли вы лично? Сколько человек осталось в поезде? Были жертвы?

На вопросы ответить наш герой не успел, его забрала бабушка. Кингсли Бруствер, исполняющий обязанности министра магии Англии, пообещал ответить на все вопросы в завтрашнем интервью.

— Министерству Магии до сих пор известна не вся информация. Имейте терпение, — сказал он.

Будьте с нами, дорогие читатели, и следите за нашими новостями.

В завтрашнем выпуске.

Число жертв в Адском поезде. Как поступит Кингсли Бруствер с виновными в инциденте? Как поступит Гарри Поттер с произволом в стране? Ответы на эти и многие другие вопросы читайте в Ежедневном пророке.

Специальный корреспондент Чарли Смегл.

— На многие вопросы даже мы не знаем ответа, что уже говорить об этой газетенке. Гермиона?

— Да, профессор Макгонагалл.

Гермиона сидела сама не своя после прочтения статьи в газете. Она ощущала себя опустошенной. В течение последних суток она помогала мадам Помфри. Жертв не было, но пострадавших было много. Страшнее всего было смотреть на первокурсников, которые ехали сюда, ожидая попасть в сказку, а попали в мир ужаса и страха.

— Рон, говорят, уже пришел в себя?

— Да, по его словам, пострадала лишь гордость.

— Он стал очень мужественным. Вы все очень выросли, дорогая. И мне жаль, что вам опять пришлось пережить подобный кошмар.

— Выросли. Только осталось все, как в детстве. Смерть преследует нас.

Напряжение, которое испытывала Гермиона, в течение суток наблюдая за мучениями друзей, наконец дало о себе знать. Она расплакалась. Макгонагалл встала со своего места и неловко обняла свою лучшую студентку.

Директора, наблюдавшие эту сцену со своих картин, по-разному ее оценили. Большинство было недовольно столь эмоциональным проявлением чувств и отвернулось. Северус Снейп скривил губы. Альбус Дамблдор с искренним пониманием посмотрел на женщин, находившихся в его кабинете, который совершенно не изменился за время его отсутствия.

— Мисс Грейнджер, порой наше предназначение гнетет нас. Ваша любовь поможет вам преодолеть любую боль. Не расстраивайтесь, дорогая, все еще наладится.

— И для чего же я родилась, в таком случае, директор? — спросила, вытирая слезы, Гермиона.

— Не унижайте ваш статус невыносимой всезнайки, Грейнджер, — послышался голос Северуса Снейпа.

Гермиона посмотрела на человека, чье поведение никогда не было однозначным. Целью существования профессора Зельеварения было искупление вины. Он оберегал сына любимой женщины. И ей стало понятно.

— Спасать Гарри.

— Очевидно, эстафету после своей смерти я передал вам.

— Не спасать — быть рядом, мисс, — профессор Дамблдор тепло улыбался.

Гермиона встала, поблагодарила бывших директоров и направилась к выходу.

— Гермиона, и еще. Ты уверена, что хочешь продолжать учиться? Теперь тебе открыты все двери.

— Знаю. Только вот… Я пока не уверена, в какую хочу войти, — она коснулась рукой двери и обернулась. — Профессор Макгонагалл?

— Да?

— Выручай-комната. Ее смогли восстановить?

— Не всю, конечно, но своих свойств она не потеряла.

— Спасибо, — Гермиона вышла за дверь.

***

Джинни провела все утро у постели Гарри и Рона. Гарри спал, набираясь сил после болезненного лечения. Рон читал «Ежедневный пророк», громко перелистывая газету.

— Рон, тише, ты его разбудишь, — прошептала Джинни.

— Нет, ну ты послушай. Сделали Кингсли козлом отпущения. Как будто он мог знать.

— Гермиона знала, — подал голос проснувшийся Гарри.

— Откуда?

— Не знаю, Рон, но присутствия авроров она потребовала.

— И портал в свой дом подготовила.

Все замолчали. Каждый думал о своем.

Джинни вспоминала, как зла была на Гермиону. Как ее родители, перепугавшись, начали наперебой спрашивать, где их дочь. Как она позавидовала богатой обстановке дома Грейнджеров. Как была рада, что не оказалась в том Аду, и горячо благодарила Гермиону за спасение брата и жениха.

Рон вспоминал свет Адского пламени, охватившего весь состав, пока они бежали по поезду за Пожирателями Смерти. Помнил жар, который охватывал его тело, заливая глаза потом. Ужасы, которые видел словно наяву. И мысли о том, что это конец.

Гарри Поттер думал, что Гермиону он не видел с того самого момента, как они появились на поляне возле Визжащей хижины. Она, облив его руку экстрактом бадьяна, унеслась прочь в сторону замка. Последнее, что он видел перед тем, как отключиться, — это каштановые волосы, развевающиеся на ветру. Он обязан ей жизнью. Опять.

— Гермиона спасла всех.

— Можно подумать, раньше было иначе, — насупился Рон.

— Не понимаю, чем ты недоволен, твоя будущая жена…

— Само совершенство? Это любой скажет. Я всегда не дотягивал, — перебил Рон Джинни.

— Хорошо, что ты начал это понимать, Уизли. Возможно, мозги все-таки вложили в тебя при производстве.

К диалогу друзей присоединился человек, незаметно подошедший со стороны входа в Больничное крыло. Его волосы были, как всегда, идеально уложены. Его настроение было отличным. Его вытащили из поезда. Ему даже не пришлось драться с бывшими соратниками. Сделка с Грейнджер сделала свое дело, и его перестали сторониться. И он не сильно расстроился, когда за возможность вкусить тела национальной героини получил «Stupefy» в солнечное сплетение, хорошо еще, что не ниже. С Грейнджер станется оставить его без наследников.

— Малфой, что тебе надо? — загораживая Рона, сказала Джинни. — Рон не в том состоянии, чтобы пререкаться с тобой.

— Ведьма, не кипятись, сегодня я парламентер. Вас Грейнджер ждет вечером в Выручай-комнате.

— А ты теперь у нее в секретарях?

— Мое положение хотя бы стабильно-отрицательное, Уизли. А вот о вашем треугольнике сегодня не говорит только ленивый.

Гарри поморщился.

— Мерлин, какой бред ты несешь, Малфой. Столько людей чуть заживо не сгорело, а ты считаешь, кто-то обсуждает нас?

— Поттер, не сгорело же. Подумай, плохое быстро забывается, и людям нужно чем-то отвлечься и развлечься. А что может быть интересней любовных перипетий между национальными героями.

— Я вот сейчас не понял. Ты к Гермионе, что ли, клеился?

— На самом деле, Рон, не он один.

— Что? — уши рыжего друга покраснели.

— Вы в «Ежедневном пророке» не только первую полосу читайте. Страница семь.

Драко ушел. Рон резко взял в руки газету, которая давно лежала на полу, и нашел нужную страницу. На фотографии была Гермиона, выходившая из «Дырявого котла», накидывая капюшон, закрывая лицо.

Статья ниже гласила:

Магглорожденная волшебница знает, как привлечь к себе внимание.

Гермиона Грейнджер, волшебница, чье имя знает каждый волшебник в стране.