Когда охотник становится жертвой (СИ) - Грэм Анна - Страница 6

— Ну всё, хорош, — Коул жёстко берёт брата за плечо и оттаскивает от Диего, барахтающегося по полу между диваном и столом.

Девицы разбежались, Рори стоит в дверях с пистолетом в руках, направленным дулом вниз. Странно, Рори будто чувствует что-то. Может, он за справедливость, а может, понимает, что «Кобрас» на этой земле хозяйничать недолго. Слухи расходятся быстро.

— Ты даже сосать свою малолетку нормально не научил, дерьма кусок. Знаешь, как она вопила, когда я её в зад имел? Ты вообще что-нибудь делал с ней или ты, может, инвалид? — даже катаясь по полу, Гарсия не унимается, словно унизить Хантеров для него дело чести. Хотя откуда ему знать, что это такое. Кайл делает рывок, выдирает руку из крепкого хвата Коула и от души бьёт Гарсию ногой в горло. Такой удар мог и убить, приложи он чуть больше силы. Эта мысль ненадолго отрезвляет его. Дождавшись, пока Диего начнёт нормально дышать, Кайл выходит из зала, сорвав по дороге пару ниток с херами и вагинами. Они путались у него в ногах.

— Пидарас ты, Рори, — изрекает Диего охрипшим голосом, усаживая свой зад обратно на диван. Рори молчит. Коул смотрит на Гарсию сверху вниз, презрительно, как на дерьмо, в которое досадно так вляпался на улице.

Как же ему хотелось позволить брату убить его прямо здесь, но сесть из-за этой мрази он ему не позволит. Сам разберётся. Обычными методами.

— Сумму озвучь, — повторяет Коул, когда они остаются наедине.

— Двести двадцать кусков, — выхаркивает Гарсия вместе с кашлем. — И десятку мне лично.

— С хуя?

— Херово она дела ведёт, — Диего, держась за горло, пытается откинуть голову, но снова сгибается пополам от боли, — просрочки у неё, заебался свои за неё вносить. Проценты типа.

— Десятку свою сам себе прости. Я вообще тебя предупредить пришёл, чтобы по чесноку и по понятиям. Чтобы ты потом не говорил, что я, как сука, втихую, — Коул чуть склоняется к нему, глядит прямо в глаза, чтобы тот понял, насколько всё серьёзно. — Я тебя и твою шайку скоро прикрою начисто, хочешь жить, вали нахуй подальше за железку.

— Да отсоси, — Гарсия смачно сплевывает кровь прямо на стол, не сводя с Коула глаз.

— Не говори, что не предупреждал. «Приход» теперь под «Хантерами», чтобы я тебя там не видел, усек?

— Вот только карточный долг это святое. Скажи уёбку этому, что баба его не жилец, если бабло зажопит, — хрипит ему в спину Гарсия, но Коул не оборачивается. Война объявлена, и первая задача в ней — доехать до «Логова», не нарвавшись на наспех организованную засаду. И насчёт долга он прав — уйдёт Гарсия, придёт другой, ведь боссы остаются боссами, а отец Кали связался, по слухам, с самим Франко. Однако, проблемы надо решать по мере поступления.

От Кайла приходит смс.

«Жду в машине»

Выходя из зала, Коул видит ярко-алый всполох в толпе, похожий на волосы Риты.

Глава 2. На чистую воду

— Может, ты лицо попроще сделаешь?

Александра ничего не отвечает, только отворачивается, чтобы господин директор её лицо не видел вообще. Лицемеры хоронят лицемера, как интересно.

Если бы Александре Маккормик сказали что она станет ненавидеть мужчину, с которым собиралась создать семью лишь за то, что он нравится её отчиму, она бы рассмеялась. Она не представляла, как сильно Джон Беккет станет похож на него. Теперь же глядя на гроб, укрытый флагом, на скорбящую толпу в парадной форме, на его рыдающую мать с орденом «посмертно» в трясущихся руках, Сандра чувствует облегчение. И даже совесть не мучает.

«Обрати внимание на этого молодого человека».

Сказал ей Маккормик на одном из светских приёмов. Спорить с отчимом было чревато.

«Называй меня отцом, Сандра. Мне не нравится, как звучит слово отчим».

Отцом, который распускал руки, который лез ей в трусы. Который довёл её мать до психлечебницы, а после до самоубийства, чтобы прибрать к рукам их семейное состояние. Чтобы прибрать к рукам её будущее. Чтобы на обломках её будущего собрать своё будущее. Директор Агентства по борьбе с наркотиками — крупнейшей сети по сбыту этих самых наркотиков во всей Восточной части страны.

Она не знала, почему всё ещё жива с такими познаниями. Может, потому что Бредфорт не верил, что у неё есть доказательства, может, потому что не верил, что у неё хватит духу свои доказательства обнародовать. Духу у неё хватит, вот только Александра не знает, кому можно доверять. А сколько раз она срывалась на крик, обвиняя его в преступлениях. «Отец» на это только устало обмахивался буклетом из психиатрической клиники. Ему хватит связей сунуть туда и её.

Бред Маккормик обложил её со всех сторон. Он оплачивал ей Медицинский Университет — единственную возможность рано или поздно выйти из этой зависимости. Он положил её под своего протеже, чтобы она не выдала его грязные тайны кому-нибудь со стороны. У неё — наследницы одной из влиятельнейших семей — за душой не было ни цента и ни одного рычага давления. Работа, учёба, курсы самообороны и анонимный клуб для переживших сексуальное насилие, разумеется, в тайне от него — длины поводка, на котором держит её Маккормик, хватает только на это.

— Мы найдём ублюдка, который сделал это, — клятвенно обещает Бредфорт не то себе, не то ей. И лицо его при этом такое одухотворенное, такое преисполненное жаждой справедливости. Тошно. Сандра сухо обнимает безутешную миссис Беккет и удаляется с кладбища, опираясь на руку личного водителя-телохранителя — с недавних пор его присутствие стало обязательным, конечно же, по приказу «отца». Пусть думают, что ей стало нехорошо.

— Как расследование продвигается?

— Не очень. Выстрел был с расстояния больше полутора миль. Скорее, всего это военный снайпер, слишком хорошая подготовка. Точку определить практически невозможно — в том месте бизнес-центр, много высотных зданий. Но парни носом роют.

— Понятно.

Джон не был в курсе дел её отчима — Бред Маккормик не любит делиться ни властью, ни знаниями, однако, и такому, как он, требовался человек, которому можно доверять. Именно в Джоне он взращивал такого человека. И именно это день за днём убивало в Сандре желание продолжать с Джоном отношения.

— К миссис Беккет?

— Нет, на работу. Не могу это выдержать.

На прощальный обед она не явится. Пусть все думают, что ей тяжело, что работа с пациентами — ее спасение и так далее по списку. Хотя на самом деле ей никак. Александра позвонит миссис Беккет лично. Она её поймёт — мать Джона была, пожалуй, самым адекватным человеком из её окружения. Она была бы прекрасной свекровью, а Джон — неплохим мужем. Он всегда был мил с ней. Если бы не куча но, главным из которых была близость к её отчиму. Двух таких она бы не вынесла — двинулась бы ко всем чертям.

Она и так едва не двинулась. Вслед за матерью. Маккормик всегда был мастером психологического давления. Он сумел убедить жену в том, что во всём, что с ней происходит, виновата только она сама. В алкоголизме, в нервных срывах, в депрессии, в биполярном расстройстве. В самоубийстве. Он убедил её, что она не способна распоряжаться своим состоянием, что она не способна воспитывать собственную дочь.

И Сандра почти поверила в это. Она верила, что он желает ей только добра. Она верила в то, что плохо ведёт себя и за это покорно несла наказание. Ей было четырнадцать, когда она гоняла в кулаке его омерзительный скользкий член, думая, что сама в этом виновата. Стоически терпела, когда он приглашал её «просто посидеть у него на коленях». Она верила, что сама его провоцирует. Проклятая сволочь. Сандра не помнит, в какой момент у неё открылись глаза, но с тех пор глухая ненависть и жажда мести придаёт её жизни смысл.

***

Кали запирает квартиру и ловит на улице такси — трястись в автобусе нет ни времени, ни желания. Прощание вышло скомканным. Кайлу позвонил брат, и он тут же скрылся в душе, а после поцеловал её в макушку и умчался, сделав два глотка кофе на бегу. Что стряслось, не сказал, да и она не стала спрашивать — растерялась.