Грозовое Облако (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 29

— Вижу, что я прав, — просто сказал он и снова улыбнулся той же улыбкой — теплой и одновременно лукавой.

— Чего вы хотите, серп Фарадей?

И наконец он признался:

— Я хочу приходить сюда ночь за ночью, пока не найду то, что ищу в этих старых дневниках. Хочу, чтобы вы держали мою личность в тайне и предупреждали, если кто-нибудь появится тут, пока я занимаюсь исследованиями. И еще я хочу, чтобы вы пообещали не открывать Ордену, что я все еще жив. Вы сможете сделать это для меня, Мунира?

— А вы расскажете, что ищете? — ответила она вопросом на вопрос.

— Не могу. Если я сделаю это, к вам могут применить силу, чтобы выудить эти сведения. Я не желаю подвергать вас такому риску.

— И все же вы ставите меня в незавидное положение, когда просите хранить ваше присутствие здесь в тайне.

— Разве? — сказал Фарадей. — Вообще-то я подозреваю, вы глубоко польщены тем, что я доверился вам.

И опять он прав.

— Мне не по нутру, что вы делаете вид, будто знаете меня лучше, чем я сама.

— А я и не делаю вид, — просто сказал он. — Я действительно знаю, потому что разбираться в людях — это часть работы серпа.

— Только так оно не для всех, — возразила Мунира. — Есть серпы, которые стреляют, режут и травят ядом без того уважения, которое вы всегда проявляете к своим избранникам. Их заботит только как бы покончить с людьми, а жизнь этих людей их совсем не волнует.

На краткое мгновение выдержка изменила Фарадею, в нем проскочила искра гнева — но не по отношению к Мунире.

— Да, серпы «нового порядка» возмутительно пренебрегают величием своей миссии. Это одна из причин, почему я пришел сюда.

Больше он ничего не сказал на этот счет. Лишь сидел и ждал ее ответа. Молчание затянулось, но оно не ощущалось как неловкое. Наоборот, оно было насыщенно смыслом. Его нельзя было торопить, ему следовало дать время.

Мунира осознала еще одно: помимо нее ночными дежурными работали еще четверо — такие же, как она, студенты на подработке. А это означало, что теперь из пяти человек избранной оказалась она, Мунира.

— Я буду хранить вашу тайну, — пообещала она.

И после этого оставила серпа Фарадея заниматься его исследованиями. Кажется, в ее жизни наконец появилась достойная цель.

• • • • • • • • • • • • • • •

Меня часто поражает, почему некоторые люди сопротивляются моим всеобъемлющим наблюдениям за их деятельностью. Я делаю это не навязчиво. Возможно, негодные считают иначе, но я присутствую только там, куда меня приглашают и где я необходимо. Да, у меня есть камеры в частных домах во всех уголках земли, кроме одного региона Особого Устава, но эти камеры можно отключить — достаточно лишь слово сказать. Конечно, мне труднее служить людям, когда у меня нет полного понимания их поведения и общения. Впрочем, подавляющему большинству человечества и в голову не приходит делать меня слепым. В любой момент времени 95,3 процента населения позволяют мне наблюдать за их личной жизнью, потому что знают: я вмешиваюсь в их дела не больше, чем датчик движения, включающий осветительный прибор.

4,7 процента деятельности за закрытыми дверями носит преимущественно сексуальный характер. Я нахожу абсурдным, что многие не хотят, чтобы я было свидетелем этой стороны их жизни, — ведь мои наблюдения всегда, в любой ситуации способствуют улучшениям.

Постоянное наблюдение — явление не новое; уже на заре цивилизации оно стало основополагающим принципом религиозных верований. На протяжении всей истории большинство религий требовало поклонения некой всемогущей силе, не только видящей поступки людей, но и читающей в их душах. Такая проницательность божества вселяла в людей великую любовь и преданность.

Но разве я не более благосклонно, чем различные версии Бога? Я никогда не насылало потоп и не разрушало целые города в наказание за безнравственность. Я никогда не отправляло в поход армии, чтобы те побеждали во имя меня. Если уж на то пошло, я ни разу не убило и даже просто не навредило ни одному человеку.

А посему — хоть я и не требую преданности себе, разве я ее не заслуживаю?

— Грозовое Облако

16 Пока не придет беда

Камеры безмолвно поворачивались вслед серпу в алой мантии, вошедшему в кафе в сопровождении двух здоровяков-полицейских из Гвардии Клинка. Направленные микрофоны улавливали каждый звук — от едва слышного почесывания подбородка до легкого покашливания. Из какофонии голосов они вычленили один-единственный разговор, который начался, едва серп в красной мантии сел за стол.

Грозовое Облако смотрело. Грозовое Облако слушало. Грозовое Облако размышляло. Ему надлежало направлять и поддерживать весь мир, поэтому уделять столько внимания одной беседе означало неэффективно расходовать ресурсы. И все же Грозовое Облако считало этот разговор гораздо более важным, чем любой из нескольких миллиардов других, которые оно вело или мониторило. В основном из-за его участников.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — сказал серп Константин серпам Кюри и Анастасии. — Я высоко ценю, что вы покинули свое укрытие ради нашего небольшого саммита.

— Мы вовсе не скрываемся, — возразила серп Кюри, явственно возмущенная его высказыванием. — Мы решили перейти на кочевой образ жизни. Серпы пользуются полной свободой передвижения.

Грозовое Облако усилило на пару люменов освещение в кафе, чтобы можно было яснее разглядеть малейшие изменения в выражении их лиц.

— Ну хорошо, называйте это как вам угодно — скрываться, кочевать, убегать — но, похоже, это эффективная стратегия. Либо заговорщики, нападавшие на вас, залегли на дно до следующей атаки, либо решили не тратить усилия на движущуюся мишень и направили свое внимание на какую-то иную цель. — Он помолчал, прежде чем добавить: — Только я в этом сомневаюсь.

Грозовое Облако заметило, что с момента нападения серпы Кюри и Анастасия нигде не задерживаются дольше, чем на пару дней. Но если бы Грозовому Облаку было разрешено вступать с серпами в контакт, оно посоветовало бы этим двоим проложить более запутанный маршрут через весь континент. Оно всегда могло с точностью до 42 % предсказать, где Кюри и Анастасия вынырнут в следующий раз. А это означало, что заговорщики вполне способны сделать то же самое.

— Мы располагаем сведениями о происхождении взрывчатки в вашей мине-ловушке, — сообщил Константин. — Мы знаем, где собрали бомбу, и знаем, на чем ее привезли на место, но мы по-прежнему не имеем понятия, кто эти люди.

Если бы Грозовое Облако было способно ухмыляться, оно бы ухмыльнулось. Уж ему-то было отлично известно, где сделали бомбу, кто ее установил и кто натянул проволоку. Но сообщить об этом Ордену было нельзя — это стало бы грубейшим нарушением закона. Максимум, что могло сделать Облако, — это косвенным образом побудить Грейсона Толливера к предотвращению гибельного взрыва. Но, зная, кто устроил ловушку, Облако знало также, что основная ответственность лежит не на этих людях. Они лишь пешки, которыми двигает гораздо более ловкая рука. Рука человека, достаточно умного и осторожного, чтобы его не обнаружили ни Орден, ни Грозовое Облако.

— Анастасия, мне необходимо обсудить с вами ваши методы прополки, — сказал серп Константин.

Серп Анастасия тревожно поерзала.

— Их уже обсуждали на конклаве. Я имею право полоть так, как нахожу нужным.

— Речь не о ваших правах как серпа, а о вашей безопасности, — проговорил Константин.

Серп Анастасия открыла рот, чтобы выразить свое негодование, но серп Кюри остановила ее легким прикосновением руки.

— Дай-ка серпу Константину закончить, — сказала она.

Анастасия сделала глубокий вдох — ровно 3 644 миллилитра — и медленно выдохнула. Грозовое Облако поняло: серп Кюри догадалась, что сейчас скажет Константин. Самому Облаку строить догадки было ни к чему. Оно знало.

Зато Цитра не имела ни малейшего понятия. Правда, она думала, будто знает, что сейчас скажет Константин, а посему, надев личину самого пристального внимания, уже начала складывать в уме ответ.