Дело Черного Мага. Том 1 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 74

— Проклятый майор.

— О да — в этом мы с тобой можем согласиться и без торга.

Вишенка переглядывалась с одного на другого, а под конец спросила?

— Что еще за майор?

Чертовы еноты…

Глава 61

Глава 61

— А можно я на русские горки пойду?

Алекс, выглядящий так, будто ему приходилось нести цементный крест на Голгофу, усеянную священными знамениями людской веры, взмахнул рукой и перевел сорванцу оставшиеся двадцать кредитов.

— Можно даже не возвращаться, — промямлил он.

— Тогда мой папа не обрадуются.

Алекс уже собирался в сердцах выкрикнуть “да сожрут адские черви сердце твоего папаши”, но сдержался. Месяц без необходимости каждый вечер просиживать штаны в Шхуне ему весьма пригодится.

— Шуруй уже, пиратское отродье.

— Спасибо, дядя Алекс! — Арчи быстро обнял Дума (все еще недоумевающего, откуда у парнишки есть дядя, да еще и его тезка) рванул в сторону очереди, ведущей на русские горки.

И не важно, что сорванцу было всего двенадцать лет, а вход без родителей — с шестнадцати. Этот мелкий акселерат был всего на две головы ниже самого Дума, а значит вполне мог сойти за очень тощего задрота-юношу.

Что не удивительно, учитывая воистину богатырские габариты Диглана.

— Надеюсь, последователей чайлд-фри пускают в рай без очереди, — прошептал Дум.

Парк аттракционов, расположившейся на насыпной гряде, идущей вдоль пляжа Амальгамы-стрит, в субботний, редкий ясный осенний день был забит до отказа. Чего, разумеется, не скажешь о пляже, где кроме серферов в водолазных костюмах можно было лишь изредка встретить мерзнущих, покрытых гусиной кожей, инстаграм-моделей в купальниках.

Так что, пребывая в толпе горожан, среди орущих, галдящих детей, их не менее орущих и галдящих мамаш, Дум чувствовал себя попавшим в ад Данте. И пусть тот не имел ничего общего с реальной Бездной, но это все равно несколько напрягало.

Настолько, что Алекс не вынимал рук из карманов своих (Грибовский обойдется) потертых джинс. Накинув капюшон, он переместился к небольшому киоску.

— Мороженное? Содовая? — спросила миловидная девчушка лет пятнадцати.

Да, возраст согласия был еще не достигнут, но Дума это мало волновало. Последний раз он засыпал в постели не один уже даже больше, чем четыре года назад — сущие безумие.

— Кофе, — процедил он сквозь крепко сжатые зубы. Времени на эту шатенку с карими глазами и очень большими… зрачками у него не было от слова совсем. — Крепкий. Темная обжарка. Если есть кровь девственницы — можешь плеснуть пару литров.

— Вампиров не обслуживаем, — старшеклассница, видимо подрабатывающая после школы, тут же отодвинулась вглубь киоска.

Алекс сперва не понял к чему это она, а потом выругался. Осень — время всякой нечисти. Солнце почти не показывалось в городе, так что они могли вполне себе спокойно гулять среди живых.

— Да тут ни облачка на небе. Какой я тебе вампир и вообще, кровь девств… — по еще большему румянцу на щеках, Алекс понял, что обладательница ну очень больших… зрачков никогда не трах… не знала мужчин.

Ну да, точно. Это же не Хай-Гарден. Нравы здесь совсем другие.

— Да не кровосос я, — Алекс продемонстрировал левое запястье, на котором не было видно магической печати, которую ставили на всю нечисть… за три золотые монеты Клуба Бездна их вполне успешно сводили и заменяли липой, но обывателям знать об этом не следовало.

— Крепкий кофе, — теперь уже бледная и отстраненная школьница поставила чашку. — полтора кредита.

— Полтора кредита за кофе?! — Алекс едва не упал в том же месте, где и стоял. — да за эту сумму я…

— Эй! Молодой человек! Хватит уже очередь заигрывать!

— Да! Давай! Бери кофе и вали отсюда!

Дум медленно повернулся к тучному мужику с такой же дородной мамашкой своего, на удивление, худого дитя под рукой. Он уже представлял, какими способами их проклянет, как рядом прозвучало.

— Я оплачу, — запахло персиками и ромашкой. Волосы, названного цвета, проплыли у него перед лицом.

Блять…

— Пойдемте, профессор, — мисс Периот, с блюдцем и чашкой в руках, прошествовала, приковывая к себе взгляды всей очереди, к столику под куполом гигантского зонта. Сейчас, по осени, в нем не было ровно никакого смысла. Примерно так же, как и если бы Алекс сейчас отказался.

Эспер-телекинетик была одета совершенно по погоде. Джинсы, кеды, пальто из плотной ткани и розовый пуловер. Но даже так, в свободной одежде овер-сайза, она выглядела достаточно сногсшибательно, чтобы несколько проходящих мимо парней споткнулись.

Кто-то даже выронил из рук мороженное.

— Ой, прости, милая, я засмотрелся, — извинялся бедолага, испачкавший туфли своей пассии.

— Да? И на что это такое ты засмотрелся?

— Ну… это… вон, смотри, какой большой надувной медведь. Трудно, наверное, его надувать было.

— Это делают насосом! Блин, новые туфли…

Дум взял в руки чашку и заглянул внутрь темного напитка.

— Я думала, ты не пьешь кофе, — произнесла Лея, поправляя копну своих персиковых волос. Не самая страшная бодимодификация, которая могла произойти с эспером. Дум как-то видел парня, у которого из глазниц, вместо глаз, торчали щупальца. Вот это была реальная дичь.

— Не пью.

— Тогда зач…

Алекс дождался момента, пока мимо него будет проходить та самая дородная палочка с дитем-спичкой. И, в нужный момент, опрокинул свой напиток.

И, будто по волшебству, немного черному волшебству, кофе вылилось вовсе не стол, а на головы мамашке и папашке.

Поднялся крик, визг и все прочие атрибуты того, когда задето ЧСВ столь неприятных объектов.

— Полегчало, — выдохнул Алекс и расплылся на стуле. — мы еще когда в очереди за билетами стояли, они мне уже тогда на нервы действовали.

Лея, смотря за тем, как парочка судорожно пыталась вытереть друг друга салфетками, с нейтральным выражением лица продолжала пить свой латте.

— Как-то это мелк…

Она не стала договаривать, потому как вскоре уже стало понятно, что просто так очистить пятна не получится, а от усилий вытереть, они лишь увеличивались в размерах и принимали очертания очень нецензурных слов и символов.

— Бож… — Лея вновь не успела договорить. — Ой, прости…

— Ничего страшного, — отмахнулся Дум. Он был абсолютно не в настроении, чтобы вновь выяснять отношения с Леей.

— А это действительно так больно?

— Тебя когда-нибудь прижигали каленым железом?

— Ну, я случайно, в детстве, дотронулась до кипящего чайника. У мамы был бзик, она не любила электрический и грела воду для турки на газу в железном чайнике.

— Для турки? Я думал в ней кофе как раз и готовят любители аутентичности.

— Еще один бзик, — обезоруживающе улыбнулась Лея.

Она подула на кофе и, держа чашку с напитком в обеих руках, оттопырив оба мизинца, аккуратно отпила немного. Выглядело это в чем-то даже мило.

— В десять раз.

— Что — в десять раз? И… ты чего под стол смотришь?

— Енота ищу.

— Что?

— Да так, не обращай внимания, — отмахнулся Алекс. — каленым железом — в десять раз слабее, чем символом веры. И, примерно, в шесть раз слабее, когда слово веры произносят в моем присутствии.

Они встретились взглядами. И Алекс понял, что Периот поняла, что про каленое железо он говорил исходя из личного опыта.

Обряд посвящения в банде ТКиллс проходил особым, изуверским способом. И, как всегда — у Алекса имелись шрамы, чтобы это доказать.

— И так каждый раз? Бож… ой, прости, — Леи прикрыла рот ладошкой, но Алекс только неопределенно помахал рукой.

— Не каждый, нет, — он вновь убрал руки в карманы джинс и растекся бесформенной амебой по спинке стула. — только если это делает по-настоящему верующий.

И Алекс скосил взгляд на серебряную цепочку, выглядывающую из-под воротника. Лея машинально приложила ладонь к тому месту, где, под одеждой, скорее всего висел крестик.