Дело Черного Мага. Том 1 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 29

Её волосы слегка покачивались.

Алекс подошел к ней и встал напротив. Даже когда Элиза сидела, то все равно была выше, чем он.

— Ты как маленький медвежонок, — она потянулась и потрепала его за щеку. — Ходишь, переваливаясь с ноги на ногу.

— Ну и что, — буркнул Алекс и спрятал взгляд в траве.

— Ничего, — засмеялась Элиза. — просто жалею тех девушек, которым ты, маленький дьяволенок, когда-нибудь разобьешь сердца.

Алекс поднял взгляд своих ярких, зеленых глаз.

— Никому и ничего я разбивать не собираюсь! И вообще я…

Договорить он не смог. Смеясь, он пытался вырвать из хватки миниатюрных, но очень сильных рук Элизы. А та тискала его и щекотала, что-то шепча на ухо.

Игра длилась не так долго, но достаточно, чтобы они оба успели вымотаться и, тяжело дыша, отдыхать прислонившись к дереву.

— Мисс Элиза.

— Да, дьяволенок.

— А можно?

— Что? — с хитринкой в глазах спросила девушка.

Она точно знала, чего хотел Алекс, но заставляла его произнести это.

— Сесть к вам, — густо краснея, ответил пухлый мальчишка.

— Дай-ка подумаю, — Элиза комично приложила указательный палец к подбородку.

Алекс действительно испугался, что она сейчас ему откажет, но вот крепкие руки оторвали его от земли и усадили на мягкие колени. После чего Элиза положила свои руки ему на плечи и крепко прижала к себе.

Ему стало очень тепло и мягко. Уютно. Совсем как в постели, если свернуться калачиком и накрыться с головой.

— Ну, давай приступим.

— Ура!

И Алекс открыл перед собой справочник на специальной закладке.

“Смеющийся Пион” — так называлось заклинание, чья схема была отображена на чертежах, обрамленная абзацами вычислений и терминов.

— Смотри внимательно, Александр. Это — центральная лей-линия. Когда ты используешь магию из источника, то большая её часть перемещается именно по этой линии. Это как ствол для дерева или центральная магистраль. Крона его — все, что ты видишь как печать, а корни — ты сам…

Элиза рассказывала ему о магии еще несколько часов. Они о чем-то спорили, потом смеялись, затем замолкали, чтобы Александр мог заняться расчётами.

В это время она пальцами расчесывала его вечно спутанные, волнистые, черные волосы. Она говорила, что феи выткали их из того же шелка, которым ткут, каждую ночь, черное покрывало, чтобы укрыть им сонную вселенную.

Алекс уже не был маленьким. Он не верил в фей. А прекрасно знал, что это просто солнце скрывается за горизонтом и приходит тьма.

А звезды — это вовсе не драгоценные камни, которыми феи посыпают свой волшебный шелк, а далекие сгустки пылающих газов.

В общем-то, в данный момент, это и являлось предметом их спора.

— Смотри, дьяволенок, — Элиза подняла ладонь к небу. Она двумя пальцами — большим и указательным, “взяла” с неба звезду. — Видишь, как крепко я её держу?

— Это просто оптическая иллюзия, — нахмурился Алекс.

— Оптическая иллюзия? Матерь божия, ты слишком много читаешь, дьяволенок… Но, если это просто иллюзия, как ты объяснишь это.

Элиза дернула запястьем, а затем продемонстрировала лежащий на ладони маленький сверкающий камешек.

— Что… — Алекс потянулся к нему, но тот рассыпался пылью, стоило только коснуться до него.

Мальчик поднял взгляд и обнаружил ту самую звезду, которую только что “достала с неба” Элиза.

— Очередной фокус, — снова нахмурился мальчик, от чего его щеки стали даже больше, чем они были изначально.

— Ты можешь верить в это, — улыбнулась Элиза и растрепала ему волосы. — или верить в то, что я достала для тебя звезду с неба. Все это — лишь вопрос веры.

— Ты магичишь!

— Магия тоже — не более, чем вера. Видишь, люди сейчас верят в неё сильнее, чем когда-либо и поэтому и магия сильнее, чем прежде.

— Тебя этому в церкви научили? — спросил Алекс, все еще разглядывая звездное небо. Хотя, из-за густого смога, разглядеть там хоть что-нибудь было весьма проблематично. — Разве бог одобряет магию?

Элиза носила золотую цепочку, на которой покоился маленький крестик с распятым на ним мужчиной. Его называли богом. Алекс в этом сомневался.

Разве бог позволил бы, чтобы его распяли простые люди? Нет, боги, о которых он читал, скорее сами бы распяли любого, кто хотя бы подумал о таком.

— Бог одобряет все, что может сделать мир чуть лучше, чем он есть.

— Зачем он тогда изначально сотворил его плохим?

Элиза опять улыбнулась и чуть сильнее прижала к себе Алекса.

— Может, чтобы мы делали его лучше?

— Софистика.

— Софистика? Боже, ты слишком много читаешь, дьяволенок! Лучше бы ты почаще играл с другими детьми.

Алекс замолчал. Так они и просидели какое-то время. В тишине. Слушая сверчков, визги клаксонов, шипение шин об асфальт, крики гулящих компаний и звуки ночных улиц.

— Твой бог меня не полюбит, — вдруг прошептал Алекс и чуть шмыгнул носом. — Так же, как не любят и все остальные.

Элиза нахмурилась. Впервые, за весь вечер, она выглядела действительно строго и серьезно.

— С чего ты это взял, Александр?

Алекс вытянул ладонь. От усердия он прикусил нижнюю губу. Так сильно, что потекла кровь. Но, все же, у него получилось.

Вокруг его маленьких пальцев вспыхнуло лиловое пламя. Всего на мгновение. Но достаточно, чтобы трава вокруг немного пожухла.

— Потому что я не смогу сделать этот мир лучше, — тяжело дыша, шмыгая носом, прошептал мальчик. — Потому что дети не играют со мной. Алекс Дум — будущий сумасшедший. Алекс Дум — его пристрелят, как собаку. Алекс Дум — ему место в фильмах ужасов. Алекс Дум — новый темный властелин.

Элиза сменила строгость на легкую, усталую улыбку. Она продолжила гладить волосы ребенка.

— Ты настолько же умный, насколько и глупый, Александр.

— Но они боятся меня! Просто потому, что тот дурацкий врач сказал, что я черный маг! А ты знаешь, что про них говорят. Что все они… мы… однажды сойдем с ума. И сотворим такое зло, за которое нас казнят. Говорят, даже, что скоро таких детей как я начнут оперировать и менять их источник.

— Такого никогда не будет. Не бойся.

— Еще как будет! Я в этом уверен! Ты бы видела, как тот врач затрясся от страха, когда прочел показания приборов.

— Люди всегда боятся того, чего не понимают, — она опять прижала Алекса к себе. Тепло. Уютно. И так спокойно. — Но если бог сотворил тебя таким, значит у него были на то свои причины.

— Мне так не кажется.

Элиза, вдруг, развернула Алекса, поставила его перед собой и слегка выпрямилась. Так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

— Запомни, маленький дьяволенок, — она положила ему ладонь на голову. — В час, когда ты будешь думать, что судьба повернулась против тебя. Что все, что тебя окружает, исходит не от тебя самого. Что тебя вынуждает так поступать жизнь. Запомни одну вещь.

Элиза переместила ладонь с головы на сердце.

— В этой жизни ты будешь владеть лишь одной вещью. Лишь эта одна вещь будет полностью зависеть от тебя самого и принадлежать лишь тебе.

— И что это?

— Твои поступки, маленький дьяволенок. Только они всегда будут зависеть лишь от тебя. Не от людей, которые говорят о тебе плохое. Не от жизни, какой бы сложной и трудной она не была. Ни, даже, от него, — Элиза коснулась того места, где у неё висел крестик. — Лишь от самого тебя. От твоего выбора.

Алекс нахмурился.

— Сложно, — буркнул он.

— Ну, — Элиза улыбнулась и поднялась на ноги. — разве ты не любишь всякие загадки? Мальчик, который слишком много читает.

— Книжки интереснее всех этих игр.

— Ты просто никогда не пробовал.

— А мне и не нужно, — и Алекс показал язык, чем, как думал, поставил точку в их диспуте.

Элиза же только рассмеялась. Заливисто. В голос. И смеялась так до тех пор, пока со стороны высоких зарослей в восточной половине внутреннего двора приюта не прозвучал пронзительный девичий визг.

Не заигрывающий или веселый, а отчаянный. Полный страха. Лишенный всяческой надежды.