Редкий гость (СИ) - Дерягин Анатолий - Страница 51

Прошин отбросил карабин и скорчился на дне их импровизированного укрытия, обхватив голову руками.

Смит что-то крикнул ему. Толкнул ногой. Великан палил во все стороны и пули нет-нет да находили цель и тени, метавшиеся в подлеске, дёргались, сбивались настройки камуфляжа, превращая нападавших в белые изваяния, хоть свинец и не мог пробить броню скафандров. Кроме того, как ни странно, громкие щелчки выстрелов, в отличие от малошумного оружия противника здорово охлаждали пыл — мало кому охота лишний раз проверять броню на прочность.

Впрочем, силы были не равны.

В какой-то момент над полем боя сгустились тени. Взревели двигатели, заглушив всё остальное, и будто огненная стрела прочертила сумрак чащи, искрами рассыпавшись подле корней поваленного дерева.

…Смит нагнулся к Прошину, всматриваясь в лицо напарника. У верзилы кончились патроны, и он принялся вытряхивать рюкзак Ивана. Нашёл заветную пачку, непослушными пальцами дёрнул пластиковую упаковку…

Всё вокруг взревело, земля поднялась, опустилась, и они поднялись и опустились вместе с ней.

Уши заложило, что-то кололо в боку, но руки двигались, ноги шевелились, и Прошин попытался подняться — его бросило поперёк Смита. Великан лежал навзничь и словно рыба в воде открывал и закрывал рот.

«Сейчас, Джон, — думал Прошин, — сейчас, парень, я только встану, возьму винтарь и дадим жару этим…»

Вставать получалось плохо. Вообще не получалось, но Прошин упорно скрёб руками снег, перемешанный с землёй, тянулся за торчащим из-под корней прикладом винтовки.

Сейчас, сейчас…

Внезапно всё поле зрения занял силуэт человека без лица. Взгляд плыл, не в силах зацепиться за гладкую поверхность шлема, Прошин попробовал крикнуть что-нибудь оскорбительное, но, едва открыв рот, почувствовал, как по подбородку потекли слюни.

Его подхватили под белы рученьки и куда-то поволокли. Конечности Ивана бессильно мотались и было мучительно стыдно за то, что встречает врага не как подобает мужчине, грудь колесом, а словно слюнявый идиот. Прошин висел на руках нападавших и всё боялся обмочиться.

Посреди леса, аккуратно, чтобы не задеть за деревья, опускался десантный бот. «По нашу душу, не иначе», — отстранённо подумал Прошин. Громадная машина двигалась почти бесшумно, проседая всё ниже и ниже среди деревьев. Сейчас швырнут в трюм и отвезут… на орбиту? Или тюрьма будет на грунте?

Прошин попытался подумать о собственном будущем, но мысли ворочались тяжёлые, медленные и он оставил это занятие.

Сумрак леса прочертили огненные стрелы. Два огненных шара ударили в борт летательного аппарата, и бот грудой исковерканного металла осел на снег. Из кабины пилотов рванулось пламя, крылья воткнулись в землю, подняв тучи снега, земли, камней…

Десант прыснул во все стороны, Прошин упал в снег — его конвоиры исчезли.

Иван кое-как поднялся, сел на колени, ошеломлённо наблюдая, как подле сбитого десантного бота опускается другой корабль, ещё больше, длинный, изящный, с эмблемой Лиги миров на серебристом борту. Мухину понравится, решил Иван и засмеялся, не слыша собственного голоса, а только чувствуя издаваемые связками вибрации, да горячие слёзы на щеках.

Так его и нашли.

* * *

20 сентября 2156 года от Рождества Христова Иван Прошин стоял в кабинете ректора Института гражданской космонавтики. Позади остался долгий перелёт на транспортной платформе экспедиционного корпуса ООН. Первая часть пути получилась бурной: едва только Иван отлежался в госпитале Платформы, как его тут же взяли в оборот дознаватели Международного суда ООН и принялись выпытывать подробности произошедшего на планете. Прошин извёл пачку бумаги на объяснительные, прошёл множество тестов на полиграфе — дошло до того, что электроды устройства одевал на себя сам — специалисты только проверяли контакты.

А потом от него отстали. Взяли подписку о неразглашении, пообещали вызвать, когда понадобится и попросили до этого знаменательного момента не путаться под ногами. Иван завалился в выделенной ему каютке и дней десять отсыпался. Потом отъедался — камбуз на Платформе оказался оборудован приличным автодоком. Смотрел фильмы, читал книги… Однажды — от скуки, не иначе — мелькнула мысль восстановить профессиональную компетенцию: почитать последние выпуски «Космонавтики» или посмотреть фильмы киностудии Института, но сначала помешало одно, потом другое и благие намерения пропали втуне.

В кабинете сделали ремонт. Переклеили обои, наверное, переложили паркет — уж больно блестит — повесили тяжёлые, синие с бордовым кантом портьеры, голубой тюль полоскался на сквозняке у открытого окна. Стол остался прежним, только в этот раз подле ректора сидел посетитель, с любопытством разглядывающий Прошина, прежним остался и ректор, глыбой гранита возвышавшийся над столешницей и мерявший Ивана своим знаменитым взглядом.

— …Здравствуй, Ваня, — сказал Мухин. — Проходи садись.

Прошин молчал. Молчал и смотрел на Мухина и нехороший это был взгляд. Всё было в нём: и драка на улицах чужого города, и полусумасшедшая прогулка через чужую планету, и плен, и неравный бой в лесу, когда каждый за себя, один только Бог за всех…

Мухин крякнул, полез в ящик стола. На полированной столешнице с заботливо подстеленной салфеткой появились по очереди три рюмки-напёрстка, початая бутылка коньяку и мелко нарезанная «николашка» на белом блюдце. Благородная жидкость плеснула в стекло. Ректор вопросительно посмотрел на Ивана.

— Вы мне врали, — процедил Прошин.

— Всей правды не сказал.

— Не было никакой экспедиции.

— Да почему же?.. Была. Просто я порекомендовал Жорику своего сотрудника. Отличного специалиста, большого энтузиаста изучения инопланетных цивилизаций.

— Втёмную использовали?

Мухин только поморщился.

— Я мог погибнуть.

— Ну, знаешь… Гагарин тоже мог погибнуть. Ты сделал то, что от тебя требовалось, и остался в живых. А это не каждому дано — Внеземелье, как ты успел заметить, то ещё место…

Мухин покосился в сторону своего посетителя, доселе не вступавшего в разговор. Посетитель предпочёл ограничиться кивком головы.

— А с дипломом что? — спросил Иван. — Все сроки вышли…

— А, это… — на свет божий появились тёмно-синяя обложка с тиснением. — Давай, Ваня, махнём… за новоиспечённого кандидата.

Мухин протянул Ивану рюмку. Прошин, для пущей важности, помедлив мгновение, взял маленькую, с напёрсточек, ёмкость. Тёплая волна прокатилась внутри, снимая напряжение.

— Зачем вообще всё это было? — спросил Прошин.

— Расскажи ему Фарид, — кивнул Мухин. — Это Фарид. Фарид Хакимулин, из безопасности.

Техник Хлебски посмотрел на Прошина.

— Кровавая гэбня, — усмехнулся «из безопасности». — Рад видеть своего подопечного.

— Вы вели меня? — Иван только сейчас обратил внимание, что, кроме них с ректором, в кабинете есть ещё кто-то.

— Сказать честно, — Хакимулин улыбнулся, отчего вокруг его раскосых глаз собрались морщинки, — вся эта каша заварилась по моей инициативе. За тобой наблюдали с самого начала.

— Как?

— На медосмотре — помнишь, тебе ставили биоблокаду? Вот, один укол был лишним — тебе присадили небольшую программу… ну, жучок.

— И оно теперь во мне?

— Ну да. Не дёргайся — во мне такой же.

— И во мне, — хмыкнул Мухин, — ещё и обновлять приходится…

Выпили.

— Я не понимаю, — сказал Прошин, — что ж там такое случилось, на планете, что понадобилось меня от учёбы отрывать.

— Его от учёбы оторвали! — Мухин в притворном возмущении всплеснул руками. — Сынок! Да там целая войсковая операция началась!

Иван непонимающе смотрел на собутыльников.

— Да-да, — уныло подтвердил Хакимулин, — в системе Девы 61 были развёрнуты войсковые соединения Лиги миров.

— Так не было войск у Лиги…

— Так теперь есть.

— Да почему?! — выкрикнул Иван. — Что, чёрт возьми, происходит?! Рэниты напали?!

— Рэниты почивают у себя в Рукаве и плюют на наши с тобой трудности, — усмехнулся Мухин.