Редкий гость (СИ) - Дерягин Анатолий - Страница 44

Смит бестолково отмахивался, чувствуя, как зубы рвут его одежду, впиваются в тело.

Нож! На поясе и ещё один, в кобуре, пристёгнутый к правой лодыжке. Только быстро, потому что лёгкие, не получая кислорода, горят: ещё немного, и программа вновь начнёт процедуру реанимации.

Не выйдет, полыхнуло в мозгу, слишком мало сил, вся энергия ушла на заживление ран, так что если хочешь жить…

Правая рука нашарила на боку рукоять ножа. Смит крепко сжал пальцы и принялся полосовать во все стороны, молясь всем богам, чтобы отточенное до бритвенной остроты лезвие не застряло в чьей-нибудь шкуре или не сломалось на камнях.

Потом он смог подняться — давление как будто ослабло. Тотчас один из крысоедов кинулся ему на спину и Смит завертелся волчком, холодея от мысли, что зверюга доберётся до шеи. Ноги подвернулись, и он вместе со зверем на плечах рухнул в воду, даже в падении тыкая ножом назад, чувствуя, как его хватают за ноги, рвут на куски одежду, а потом и тело…

Смит бил ножом, стараясь достать хищника у себя за плечами. Он кричал и хрипел, выпуская пузырями воздух из лёгких, а зверь у него на плечах драл когтями куртку, щёлкал зубами, рыча и захлёбываясь ледяной водой. В какой-то момент Смит почувствовал зубы у себя на шее. Мелькнула мысль — всё. Накатившая тоска сковала по рукам и ногам, так что нож чуть было не выскользнул из содранных в кровь пальцев, но тут зверь у него на плечах вдруг обмяк и повалился куда-то вбок. С новыми силами Смит нырнул поглубже, увлекая за собой вцепившихся в ноги крысоедов, извернулся и ударил ножом, с трудом преодолевая сопротивление воды.

Сильней, ещё сильней!.. На ноги!..

На твёрдой земле у него не было шансов, на мелководье возле самого берега от него остались бы ошмётки, но здесь воды было по пояс и выше, течение мешало крысоедам, и великан выжил.

Судорожно сжимая рукоять ножа, выставив перед собой лезвие, Смит крутил головой из стороны в сторону. Вокруг него торчали из воды головы четырёх крысоедов. Ожидание повисло над полем боя.

Хищники не стали вступать в схватку. Река и этот странный зверь, которого они было наметили себе в жертву, оказались слишком опасны вместе, поэтому животные выбрались из реки. Во время охоты не раз бывало так, что жертва скрывалась от погони в воде и тогда стая следовала за ней, пока холод не выгонит мясо на берег. Летом приходилось ждать больше, весной и осенью меньше, но стая всегда получала желаемое, пусть даже ради добычи приходилось пожертвовать кем-то из своих.

Смит огляделся. Кажется, зверей стало больше — на склонах холмов по обеим сторонам реки появлялись всё новые и новые твари, выходили на берег и следили за ним. Значит, на берег нельзя. Нечего и думать о том, чтобы поискать его винтовку или вещмешок, придётся оставаться в воде. А это смерть.

Великан содрогнулся. Напряжение схватки отступало, Смит начал дрожать всем телом — организм согревался как мог, растапливая поднакопленный за время мирной жизни жирок, и через минуту его колотило так, что лязгали зубы. Великан заозирался. Ему вниз по течению: там — Смит запомнил это — в пяти-шести километрах на карте стояла отметка небольшого посёлка — что бы это ни было, он должен добраться туда. Но сначала…

Смит выбрался на середину русла и, оскальзываясь на камнях, размахивая руками, чтобы удержать равновесие, побрёл по осклизлым камням. Под обрывистым берегом, метров двести ниже, река выбросила на камни труп животного. Смит плюхнулся в воду подле мёртвого зверя, непослушными руками вцепился в мокрую шерсть, с размаху вонзил нож в горло дохлятины. Его организм потратил слишком много энергии и сейчас нуждался в протеине.

Труп дёрнулся, с обоих берегов раздалось дружное тявканье стаи. Смит с отвращением посмотрел на свою пищу, борясь со рвотными позывами. Другого выбора у него не было — или он съест это и дойдёт до человеческого жилья или сдохнет здесь на потеху местным падальщикам.

И Смит принялся за еду.

Его стошнило почти сразу. Комки полупережёванного мяса упали в воду и медленно поплыли по течению, цепляясь за камни, Смит зачерпнул горсть воды, прополоскал рот и, собрав только что исторгнутые кусочки, запихнул их обратно.

Откуда-то сверху раздалось ворчание. Великан резко вскинул голову, костенеющей рукой сжимая нож: зверь подобрался на край небольшого обрыва, под которым происходило пиршество и теперь глубокосидящие глазки внимательно изучали сидящего в воде человека. Впрочем, соплеменники при виде существа, сидящего в воде, с ужасом отвергли бы само предположение о том, что этот индивидуум принадлежит к расе homo: на грязном лице, обращённом наверх, залитом своей и чужой кровью, нельзя было прочитать ни единого признака разума. На зверя смотрел водяной дух, упырь, застигнутый исконным обитателем леса за своим отвратительным пиршеством. Они долго смотрели друг на друга, затем зверь, ворча, отступил от обрыва, а Смит вернулся к своему занятию.

Мяса оказалось мало, на вкус оно было… вкус Смит как можно скорее смывал ледяной водой, давясь непрожёванными волокнами. Он съел столько, сколько смог, затем поднялся, с трудом разогнув непослушные ноги, и побрёл вниз по течению, придерживаясь середины русла реки.

Ох, как он шёл!..

Течение норовило сбить с ног, толкая под колени. Камни с дна рвали ботинок на левой ноге и почти сразу разрезали кожу на правой, оставшейся без обуви, после чего весь путь Смит проделал по собственному же кровавому следу. Вдобавок камни норовили вывернуться из-под ноги великана, и он постоянно оступался, окунаясь в воду. Раза три или четыре Смит упал, один раз на мелководье и, едва упав, помутившимся зрением увидел, как с обоих берегов воду кинулись тени, расплёскивая ледяную воду. Смит тотчас же вскочил, выдернул нож из-за пояса и, отчаянно размахивая руками, пробежал вниз по течению, насколько позволила река, а потом со всего маху плюхнулся в небольшой омут. Вздумай крысоеды броситься следом, никакого сопротивления оказать он бы не сумел — и без того кое-как выполз из водяной ямы, но зверей выгнал из воды инстинкт и Смит продолжил путь.

Тело окостенело от холода. Он промок насквозь, ныряя, в то время как температура воздуха едва-едва поднялась выше нуля, и теперь холод, проникающий, кажется, в самое нутро, неотвратимо приближал его гибель. Организм пытался справиться с холодом и сначала принялся расщеплять жировую ткань, отчего Смита била крупная дрожь, затем программа повысила температуру тела до критического максимума, и всё вокруг плыло перед глазами.

Через четыре часа — и целую вечность — Смит почувствовал, как перестают мёрзнуть ноги: будто кто-то пустил в речку тёплую воду, потом тепло распространилось по всему телу, и великан понял — это смерть. Он замерзает.

Смит зарычал, собрал в кулак оставшиеся силы и рванулся вперёд, но левая нога подвернулась на камне, такой же камень только чуть-чуть острее впился в правую ногу, и великан сел в воду так, что на поверхности осталась одна голова. Холод отступил. Пришло блаженство.

Ваша взяла. Вы меня убили.

На лице великана появилось бессмысленное выражение. Тело, поддерживаемое течением, обмякло и начало заваливаться набок. Раскрытые глаза, словно в последний раз, смотрели на холмы, покрытые готовящимися зазеленеть деревьями, небо, сыпавшее хлопьями снега…

…Деревянные мостки с выложенной камнями дорожкой, винтом закрученной по склону холма…

Дошёл.

Глава 7

За ними пришли вечером. Давешний собеседник Прошина объявил десять минут на сборы, в комнату ввалились двое мордоворотов в боевых скафандрах десанта и встали по обе стороны дверного проёма.

Собирать, в общем, было нечего — весь их нехитрый скарб был свален в одном из десантных ботов, убирать со стола крошки и упаковки от сухпайков, застилать смятые постели никто не заставлял, но все отпущенные десять минут Геворг Арамович и Дженни потратили, уговаривая Арамчика сдвинуться с места.

— Не хочу-у… — ныл мальчишка, потирая маленькими кулачками глаза.