Редкий гость (СИ) - Дерягин Анатолий - Страница 22

За аэровокзалом — другая жизнь. Взлётка, вырубленная в первозданном лесу, расходится буквой V от воздушных ворот столицы и, пока пилот держал высоту, виднелись кили и части фюзеляжей воздушных судов. Ещё один самолёт заходил на посадку: оставляя за собой потоки горячего воздуха от двигателей и натруженных крыльев, серебристая птица готовилась пробежать по аэродромным плитам словно по глади озера.

Вход в здание преграждал ряд металлоискателей с полицейским кордоном. Полисмены мирно беседовали с парой мужчин в джинсах-свитерах и только один блюститель порядка, вернее, блюстительница, внимательно посмотрела на Ивана, проходившего через ряд рамок. Прошин приготовился отвечать на неизбежные в таких случаях вопросы, но девушка отвлеклась на собеседника, и Иван прошёл в просторный зал аэровокзала, встретивший его людским гомоном, AR-метками там и тут, объявлениями по громкоговорителю. Прямо перед входом оказалось информационное табло, под ним небольшая полянка, уголок дикой природы с искусственным водопадом. Двойная лестница на второй этаж. С одной стороны лестничного пролёта кассы, с другой — зал ожидания с рядами кресел и вывесками магазинов и ресторанов. Мужчины и женщины, одетые по местной моде в очереди возле касс, в зале ожидания, на лестнице — живёт колония, отметил Прошин.

Теперь Прошину предстояло занять место в воздушном судне (по земным меркам местные летуны относились к региональным узкофюзеляжным самолётам — но колонии хватало) и лететь до города, носившего гордое название Москва. Москву построили лет сорок назад, в месте, где горы единственного континента планеты расступались, образуя долину, рассекаемую рекой с севера на юг. Река служила транспортной артерией, сообщавшей промышленные центры севера с житницей региона и далее, городом и портом Корк-Си на юге — неспешные баржи тащили коммерческие грузы, редкие теплоходы везли туристов. Сеть дорог внутри долины обслуживал колёсный транспорт, воздушный коридор связывал Москву со столицей и архипелагом Королевы Виктории, здесь же, в пригороде, находился кампус университета Симпсона, где Прошина ждал — дождаться не мог профессор Джангулян.

А Прошин… опоздал. Опоздал — смеялись цифры на табло, опоздал — смеялись глаза людей в аэровокзале, походя разглядывавших здорового парня в синей пижаме, сине-зелёном халате и больничных чунях на босу ногу. Иван оглянулся: предстояло где-то провести ближайшие двадцать часов… переодеться…

Под лестницей, чуть не касаясь перил, крепилась вывеска, целый баннер с изображением девушки, подтягивающей на свои весьма выразительные формы джинсы под наблюдением мощного парня в джинсах же. «Jeans&Short», горели буквы под задними карманами джинсов девицы и мощным предплечьем её кавалера. «[email protected]», весело помаргивали буквы рядом и невероятно фигуристая и столь же блондинистая барышня в прозрачнейшей маечке да рваных шортиках (джинсовых) протягивала посетителям бутыль с надписью на этикетке Jin, а правой руке красотки дымится огромный револьвер. Ещё путникам предлагалось посетить большой магазин самообслуживания, работал салон красоты («Перукарня» — надо же…), вывески с иероглифами — магазин или китайский ресторан…

Блокгаузы первых колонистов собирались из типовых деталей. Укреплённые стены, потолок, мощный пол с креплениями, способными забуриться в скалу, мебель, пищеблок, даже посуда в комплекте. Никоим образом жилища первопоселенцев не напоминали избушки золотоискателей на Гудзоне — а бар всей обстановкой старался уверить посетителя будто колонисты рубили себе дома из местных брёвнышек, быстро темневших от копоти масляных ламп, сидели на грубо сколоченных табуретах за такими же грубыми столами среди чучел самолично убитых ими животных.

Подделка, должно быть. Пластик. На Земле за такое пришлось бы отдать бешеные деньги и ценники в заведении взлетели до Плеяд, да ещё и хозяина по судам затаскали. Хотя здесь древесины навалом…

Светильники точно светодиодные просто стекло такое и теперь в углах пляшут тени, над всеми дверьми таблички «Выход», за мощной барной стойкой священнодействует бармен и его рабочее место освещено лампами дневного света, над стойкой небольшой балкон и в полумраке под самым потолком горят три таблички.

Комнаты отдыха, не иначе.

Бармен торчал за стойкой не просто так. Занявшая «[email protected]» компания сдвинула те самые грубые столы на середину, составившие компанию мужчины — молодые и не очень — водрузили на табуреты седалища, на столы водрузили самой разной масти бутылки и тарелки с прочим прибором и теперь небольшое помещение заполнял гул почти двух десятков голосов, перекрываемый взрывами смеха.

Бочком-бочком, мимо больших диванов красной кожи каких быть не могло в гудзонских избушках, Прошин пробрался к стойке.

— Здрасьте, — бармен кивнул. — Хорошо у вас тут…

Местный целовальник вносил свою лепту в общую атмосферу бара. Был он не то, чтобы мускулист — медведь мускулами не хвастается, однако и не одевает косолапый коричневый фартук поверх белой рубашки с закатанными рукавами, оттопыренной эдаким вот мамончиком. Лысина мужчины блестела в скупом свете ламп, ответ Прошину бармен процедил сквозь окладистую рыжую бороду:

— Да, спасибо, — мужик отвернулся и Прошин решил, что уже и выпить ему не светит, но бармен расставил на подносах бутылки, нехитрую снедь и сказал: — Тут была забегаловка… такая…

Последовал неопределённый жест.

— Столовка с раздаткой. Пластик, железо, роботы на кухне… Ужас.

Прошин кивнул. Ужас. Точно.

— Виски? Местный продукт. Очень рекомендую.

— А водка?..

— Дороговато выйдет.

— Давайте на ваш вкус, — Прошин показал бармену карточку-паспорт.

Утерянный документ ему восстановили, но Прошин до сих пор ничего не покупал и набирал пин-код с некоторым напряжением. Аппарат пискнул — есть контакт.

— Ваше здоровье, — бармен кивнул.

— Э-эй, братишка!.. — Прошин аж вздрогнул — кто-то крепко хлопнул его по плечу.

«Кто-то» оказался вертлявым мужичком, резво взгромоздившимся на табурет подле стойки:

— В горле сохнет, а ты будто замёрз, — пожаловался мужичок и пьяненько — косенько подмигнул Прошину, от неожиданности забывшему про закуску.

— А что-то я тебя здесь раньше не видел, — прищурился бармен.

— Так, я не шишка какая-нибудь, — кивнул мужичок, — нечего меня разглядывать — главное, этих не пропусти.

Он помахал перед носом бармена цветастой пластиковой карточкой.

— Ну, что там с пойлом?

— И пойло, и закусь не забудем, — ответствовал бармен. — Картинку свою давай.

Снова пискнул терминал. Целовальник кивнул на уставленные тарелками и бутылками подносы и вернулся к своим занятиям.

— А ты, парень, откуда такой?.. — спросил мужичок Прошина. — Сидишь смурной весь… Помоги вот, да садись с нами.

— Да я…

— Давай-давай… Видишь, гуляем мы.

— Хлебски!.. — «гуляем» дошло уже до той стадии, когда люди начинают обращаться друг к другу громогласно и значительно, не избегая, впрочем, некоторых милых выражений. Вот и здоровенный кудлатый мужик щедро приправил короткую речь крепким словцом, обратившись к Прошинскому компаньону, балансирующему с двумя подносами, что твой официант, при этом ещё умудрявшегося подталкивать Ивана в нужном направлении:

— Ну что за?.. Тебя за смертью посылать!..

— Донни, всё хорошо, — Хлебски звякнул свою ношу на стол, выхватил поднос у Прошина. — Всё как в аптеке!..

Тарелки, бутылки, стаканы и прочее в один миг разошлось по столу, забулькала благородная жидкость…

— А ты, мил человек, кто такой будешь? — обратился кудлатый к Ивану.

— Я с Земли. Космонавт, — отрекомендовался Прошин.

И наступила тишина. Без малого двадцать пар глаз уставились на Прошина.

Весёлую компанию составлял самый настоящий интернационал, какой можно увидеть только в колониях, когда будущих первопоселенцев в тренировочные лагеря собирают со всей Земли, во время предполётной подготовки парни знакомятся с девушками, составляют пары и на подлёте к будущей родине Капитану транспортной платформы приходится решать вопросы с детским садиком. Белые, жёлтые, темнокожие — гуляки, одетые по весеннему времени в джинсы-свитера, некоторой скованность движений, появляющейся у человека, отстоявшего вахту при пониженной силе тяжести, не оставляли сомнений привычному наблюдателю: это космонавты.