Тернии и звёзды (СИ) - Рогов Борис Григорьевич - Страница 37

     С неба падают роскошные белые хлопья. Воздух тёплый и сырой. Чувствуется, что скоро весна. Может у меня это весеннее обострение?

     - Лена, а есть у тебя знакомые барабанщики? – после продолжительного размышления Боря вдруг задал совершенно неожиданный вопрос. – Тут ведь главная идея создать группу совершенно нового качества. Догонять уже существующие на эстраде команды бессмысленно, у них наработанные связи, репертуар, все дела. Надо совершить обходной маневр. Поэтому нужно делать акцент на брутальности, мужественности, энергии. Никаких уси-пуси. Женских партий минимум, только для подчеркивания вот этого вот всего.

     - Подожди! Не части, а то я что-то не успеваю за полётом твоей мысли. – Я торможу своего, пока ещё, жениха и прошу объяснить более конкретно.

     - Глянь, Лен, с высоты, с птичьего полёта, так сказать, ситуацию на нашей эстраде. Какие там есть основные направления? Во-первых, фолк. Все эти «Песняры», «Скоморохи» и прочие псевдофольклорные «Ай-люли-люли». Во-вторых, те, что специализируются на политике, здесь больше солистов пробавляется кобзоны и бейбутовы, зыкины и толкуновы, сплошной нафталин. В-третьих, самая многочисленная компания – эпигоны популярных западных направлений, но в большинстве это завышенное самомнение, помноженное на отсутствие ума, что впрочем, для музыкантов обычное дело.

     - Что? У музыкантов нет ума? – Я внезапно поняла, что этот сопляк меня сейчас дурой обозвал. Замаскировано, но у меня ума хватит, чтобы понять и возмутиться. – Я дура?

     - Заметь, не я это сказал, - ещё насмехается, гад такой! Всё, он приговор себе подписал. - Будешь музыкантов оскорблять, не буду тебе помогать.

     - Лена, не сердись, лучше я тебе анекдот расскажу: - Вторая скрипка фальшивит! - делает замечание дирижер на репетиции. - Вторая скрипка еще не пришла! - говорит один из музыкантов. - Ну, хорошо, передайте ей, когда появится! - отвечает дирижер.

     - Смеяться на слове «лопата»? – Анекдот у него в этот раз не смешной, и настроение у меня совершенно испортилось. – Пойдём ка мы по домам, что-то ты мне сегодня душевное состояние разбил на мелкие осколки.

     Мы идём обратно. По пути я волей-неволей продолжаю слушать его разглагольствования о путях завоевания мира. Его просто прёт от «великих» идей.

     - …Для того чтобы завести публику нужно, чтобы царил жесткий ритм, низкие частоты и широкий диапазон обертонов. Какие конкретно слова в песнях не имеет значения. Хоть отчетный доклад Брежнева.

     Тут уж я не могла сдержаться. Нас же учили и в музыкалке, и в училище, что содержательная сторона любого вокального произведения также важна, как и музыкальная, эмоциональная. Последняя должна просто поддержать содержательную часть.

     - С докладом Брежнева ты загнул! Сознайся, что для красного словца приплёл.

     - Не без этого, - смеётся Борька, - а как еще тебе настроение поднять? Я знаю только два способа – рассмешить или довести до м-м-м... сама знаешь до чего.

     - Да, пошёл ты… - меня и в самом деле разбирает смех. – Слушай! У меня классная идея! Надо в состав инструментов ввести литавры, да не одни, а несколько штук. Или одни, но самого низкого тембра. И поставить двух крепких мужиков, чтобы ритм задавали всему представлению.

     - Литавры это такой «котёл» казахский, как там? Казан!

     - Точно! Знаешь кое-что…

     - Просто угадал. Мысль интересная. Давай, ты будешь заниматься в этом деле всем, что касается музыки, а я идеологией и продюсированием.

     Последнего слова я не поняла. Но признаваться, что опять чего-то не знаю, не хотелось. Домой приду, у папы спрошу. Он должен знать.

     - Сначала надо всё-таки минимальным набором обойтись – бас-гитара, драмкит[88], вокалисты. Пока у нас затык с барабанщиком. А без него ничего не получится.

     Это он прав. Без барабанщика в наше время ничего путного невозможно создать. Надо будет с пацанами с отделения духов и барабанов поговорить. Они наверняка знают. Да, еще в состав надо включить контрабас и для контраста пару альтов. Вот тогда будет крутейший крутяк! И я, такая вся заводная, за клавишами сексуально изгибаюсь. А на меня падает свет главного софита и публика на меня смотрит и вопит от восторга. Мне уже нравится такая идея!

     Сурначёв Владимир Леонидович преподавал одновременно и в Консерватории и в музыкальном училище, поэтому поймать его было задачей не из лёгких. Когда я его всё-таки смогла ухватить за рукав и прижать в «тёмном месте к тёплой стенке»[89], он сначала не понял, что я от него хочу. Я думала, он не сможет устоять перед моей молодостью, красотой и интеллектом. Смог, как это не странно. Спасибо хоть, что отправил к Беличенко, сказал, что тот как раз очень хорошо разбирается и может посоветовать, где купить, кого пригласить, как вообще всё это организовать.

     У меня даже появилась идея раскрутить тяжёлую группу на базе нашего училища. Хотя у нас все преподы такие снобы, просто клеймо ставить негде. Каждый третий – Прокофьев, каждый второй – Свиридов, а остальные – Паганини и не меньше. Смешно! Глухая провинция, а туда же…

     После четвертой пары вдруг подвалил ко мне Вова Полуяхтов. Я в это раз была уже готова к воздействию его вокальных данных и смогла сдержаться, чтобы не покраснеть. Пригласил в кино. Я девушка честная и почти замужняя, поэтому сказала, что с незнакомыми мужчинами в кино меня муж не пускает. А он и говорит:

     - А давай познакомимся, и я буду знакомый мужчина. Как меня зовут, ты в курсе. А еще я лауреат, солист, призёр и вообще чемпион вокального спорта. – Полуяхтов встал в первую позицию и направил крепкий подбородок влево вверх.

     - А как же Марина? Ты ж её в замуж звал.

     - Да, что ты говоришь? Поругались мы с этой Мариной, Ты на меня свой взор обрати. Ну, правда, же хорош? Глаз не оторвать! И вообще, как там: - «вы привлекательны, я чертовски привлекателен, так, зачем же время терять?»[90]

     - Вова не смеши меня, а то я могу чаем захлебнуться, и помру молодая и красивая.

     - На похороны пригласишь?

     - Типун тебе на язык! После этого я вас, лауреат и чемпион, даже видеть не хочу.

     - Хорошо, пойдём длинным путём. Видеть меня Леночка не хочет, а слышать? Телефончик продиктуй, и я тебе как-нибудь вечерком колыбельную спою. Ты какую больше любишь? «Спи, моя гадость, усни» или «Спят усталые свинюшки»?

     - Слушай, Вова, шёл бы ты отсюда, а то я за себя не отвечаю. Вот скажу мужу, он не посмотрит, что ты солист и лауреат, и настучит тебе по тыкве. Отвали, короче.

     - Ну, Лена, ну, извини болтуна, ну люблю я пошутить… Я же не виноват, что у тебя нет чувства юмора. Кстати, а кто у нас муж?

     - Волшебник! Хоть это вас, молодой человек, совершенно не касается! - Я подняла на него строгий взгляд. Вова сразу сдал назад.

     - Предупреждать надо. Конечно, у тебя есть чувство юмора, и даже очень развитое. Вон ты как весело смеёшься над моими искромётными шутками. Ну, прости, прости, прости… Простила?

     Конечно, я его простила, хотя, такого наглеца так легко прощать было нельзя. Слабая я девушка, любой меня уболтает…

      Надо будет с Борькой этот вопрос утрясти и после кино их познакомить. Пускай Рогов его уговаривает попробовать свои силы на рок-н-рольном поприще. Хи-хи-хи, а можно еще попробовать ему подыграть, типа, я на его голос повелась и готова на всё… Голос у него, не отнять, просто жуть какой возбуждающий. Интересно, он знает об этом? Хотя, что это я – конечно, знает, вон как уверенно подкатил.

     Борька, когда я ему напомнила про басовитого лауреата, долго смеялся.

     - Лена, тащи к нам в компанию этого самородка. Как ты думаешь, на что его можно приманить?

     - Даже и не знаю, - говорю я, а сама думаю про себя, что на постельные обещания он бы повёлся наверняка. Борюсе про это говорить не стала, зачем его расстраивать. – Слушай, Борь, а давай с ним встретимся. Как тебе идея?