Законы Красного моря (СИ) - Пресняк Мария - Страница 60

- Я докуплю туда мебель, - пообещал муж.

- К черту мебель, - я не сдержалась и закричала в полный голос. - Саид, у нас скоро появится ребенок, ты что - не понимаешь?

- Аня, не надо кричать. Я все понимаю, но чем тебе так помешала моя сестра?

- Саид, я много раз тебе объясняла и не хочу больше слышать отговорки. Ты обещал что-то придумать - вот и придумывай.

- Хабиби, у сестры серьезные проблемы с мужем. Возможно, будет развод. Я с ним поговорил, и он обещал решить все вопросы с Аят в ближайший месяц. Если они разведутся  - муж купит или снимет ей отдельную квартиру. Если нет - она вернется в его дом. Сейчас снимать квартиру нет смысла: это будет выглядеть так, как будто я выгоняю сестру и племянника.

- Мне все равно, - упрямо повторила я. - Если не хочешь выгонять - пересели к брату, к другой сестре, к кому угодно. Саид, я очень долго терпела и продолжаю терпеть, но всему есть предел. У нее маленький ребенок, который постоянно кричит и всюду лезет. Когда появится наш сын, квартира превратится в дурдом. Я просто хочу чувствовать себя хозяйкой в своем доме. Мне надоело видеть осуждающие взгляды твоей сестры. Ей не нравится, как я одеваюсь, как я готовлю - какого черта? Мне надоело, что у нас постоянно кто-то в гостях, причем эти люди приходят к ней, а не ко мне и не к тебе. Вот только что ушла какая-то очередная подруга. Я устала, понимаешь, устала! Я выхожу из комнаты и гадаю, кого увижу в собственной квартире.

- С чего ты взяла, что сестра тебя не любит? Аят может помогать тебе с ребенком.

- Мне поможет мама. Этого вполне достаточно.

- Аня, я не знаю, как тебе еще объяснить, что я не могу выгнать сестру. Пожалуйста, потерпи еще немного...

Я бросилась на кровать и разрыдалась.

К тому времени у меня появился серьезный повод для беспокойства: доктор Ибрагим, который до сих пор улыбался и утверждал, что все в полном порядке, вдруг начал настаивать на том, чтобы сделать кесарево сечение. Я совершенно не понимала причин и находилась в полной растерянности.

Тридцатого апреля Саид уехал встречать маму в Каир. Они появились в квартире почти под утро - я дремала на диване и сразу подкинулась, услышаав за дверью их шаги.

- Ну наконец-то! С приездом! Как долетела? - я бросилась маме на шею.

- Все хорошо, дочка. А ты почему не спишь?

- Я спала. Только что проснулась.

Мама оглядела мою фигуру и начала расспрашивать о самочувствии. Я убеждала ее, что все в порядке - физически я действительно чувствовала себя вполне сносно.  Сама мама выглядела  заметно лучше, чем зимой - она немного поправилась и даже помолодела. Осмотревшись вокруг,  мама увидела в углу машинки Карима и понимающе мне улыбнулась.

- Как ты? Держишься?

- Держусь, конечно. А куда деваться.

Следующий день начался с визита к доктору Ибрахиму. Он еще раз осмотрел меня, сделал УЗИ и вновь завел пластинку про необходимость кесарева сечения. Мы втроем выслушали его слова, вышли из клинки и растерянно посмотрели друг на друга.

- Я предлагаю съездить к другим докторам. Это возможно? - спросила мама.

- Конечно, - ответил Саид.- Я в вашем распоряжении. У меня есть несколько адресов.

За день мы съездили на прием еще к трем врачам. Я ужасно вымоталась и совершенно не представляла, что делать дальше. Один доктор настаивал на кесаревом, два других предлагали подождать еще, но не слишком долго. Последний отправил меня на дополнительные исследования и, просмотрев результаты, назначил прийти через неделю, восьмого мая. Мы решили остановиться на этом варианте и наконец поехали домой. Я была едва в состоянии двигаться.

Всю следующую неделю мы с мамой бездельничали. Саид  уезжал в магазин, но просил сразу ему звонить, если нам что-то понадобится. Мама относилась к ситуации с Аят философски и неизменно улыбалась и сестре Саида, и племяннику, хотя не могла сказать им практически ни одного слова. Порой она аккуратно удерживала меня за руку, когда при появлении Аят я порывалась сразу уйти к себе в комнату.  В ее присутствии я расслабилась и раздражалась намного меньше. Дошло до того, что однажды мы ненадолго остались с Каримом, когда Аят понадобилось срочно куда-то уйти. При каждой попытке заплакать я давала ребенку шоколадную конфету, и он сразу замолкал. Знаю, это не очень педагогично,  и Аят бы вряд ли понравился мой метод, зато действовал он безотказно.

Вечером седьмого мая настало время собирать вещи для больницы. Мама каждые полчаса спрашивала меня, что я чувствую, но я не ощущала ровным счетом ничего особенного. Мы мирно поужинали и легли спать, а поздно ночью я проснулась от непонятных болей. Они наступали циклически и были не слишком сильными -  я не стала никого будить, а так и лежала до утра, прислушиваясь к своим ощущениям.

Глава 18

Как я и предполагала, ночные боли оказались началом схваток. Утром после осмотра врача меня сразу отправили в предродовую палату. Неожиданно приехала Надя - к тому моменту боли стали повторяться чаще и сильнее, я лежала на кровати под капельницей и с трудом могла приподняться. Мама, Саид и Надя суетились вокруг, иногда заходила медсестра. Я пыталась сосредоточиться на правильном дыхании, но получалось с трудом – больше всего на свете я мечтала поскорее отмучиться.

Около шести вечера меня отвели в родовой зал. Саид пытался пройти со мной,  но медсестра только рассмеялась в ответ на его просьбу. Увидев, что я иностранка, девушки в белых халатах начали меня расспрашивать. Я плохо соображала от боли и страха, но старалась отвечать на их вопросы. Вскоре пришли два врача. На них были надеты длинные перчатки, резиновые сапоги и фартуки, - внешне они сильно смахивали на мясников. Меня по-английски попросили тужиться, затем сделали укол, и я неожиданно отрубилась.

Очнулась я снова в предродовой палате, ощутила озноб и услышала детский плач.  Тут же подошла мама и накрыла меня одеялом. Видимо, я еще плохо воспринимала происходящее: в моей голове никак не укладывалось, что я не помню  момент рождения сына. Ребенок надрывался на руках у медсестры, и мне никак не удавалось его рассмотреть. Я поинтересовалась временем - было всего лишь без десяти семь.

Через несколько минут Валида положили рядом. Он продолжал плакать, а у меня едва хватило сил приподняться. Саид принес из аптеки бутылочку и детское питание, и медсестры показали нам, как разводить смесь и кормить сына, пока у меня не появится молоко.

Все происходило слишком быстро - я не поспевала за событиями и еще не осознала до конца, что стала матерью. Я долго готовила себя к рождению ребенка, но сейчас понимала:  этого было недостаточно, на деле все совершенно иначе, да и можно ли к такому подготовиться? Пока что я просто лежала, почти беспомощная, гладила плачущего сына и не могла разобраться в своих ощущениях.

Валид оказался светлокожим и темноглазым, на его голове кудрявились черные волосы.  Сынишку одели в привезенный мной из России костюм, который оказался ему великоват. Руки Валида были вскинуты вверх, кулачки сжаты, полусогнутые ножки слабо пинали воздух.  Я с замиранием сердца всматривалась в  лицо сына, пытаясь найти черты сходства с собой или Саидом. Мне говорили, что внешность ребенка изменится уже через несколько дней: исчезнет краснота кожи, глаза распахнутся шире, - и только тогда можно будет судить о том, на кого он похож. Но я все равно продолжала разглядывать его личико, пытаясь запомнить каждую черточку, плакала и пыталась успокоить кричащего сына.

Вскоре пришли два врача и осмотрели нас с Валидом. Маму шокировало, что меня с ребенком выписывают, а не оставляют в больнице на несколько дней, как это принято в России. Я была наслышана о египетских родах и знала сценарий, но пока чувствовала себя слишком слабой и жалела, что не попросила Саида заранее договориться с больницей, чтобы остаться здесь хотя бы до завтра. Мне помогли подняться с постели и кое-как одеться, Надя взяла ребенка на руки, и мы поехали домой.