Ангелы не летают (СИ) - Сахно Ирина - Страница 51

Карина открыла дверь. В доме было тихо.

— Мам, ты дома? Папа? Есть кто?

— Да, доченька, я здесь, — донесся голос матери из спальни.

— А что так тихо? Где все? Ты же говорила, гости будут.

— Да, они приехали. Но ушли к Маше. До глубокой ночи гуляли, потом поспали пару часов и снова пошли к ней, завтракать. И ты иди туда.

— Нет, мамочка, я позже присоединюсь, очень хочу спать. Вы хоть пару часов поспали, а я вообще не сомкнула глаз.

Мама обняла дочь.

— Кариш, хочу тебе сказать… обрадуешься или нет, но твой муж, Кирилл здесь, — и мама нервно начала теребить платок.

Вот это было изумление. Вчера с ним разговаривали, пожелали друг другу счастья в Новом году, а сегодня — сюрприз. А говорил, что, как только подаст на развод, так прыгнет в первый же троллейбус и запоет песню любимой «Арии» — «Я — свободен»! И говорил он это таким мученическим, адско-страдальческим голосом, как будто находился под жестким контролем жены много лет, отбывал наказание за любовь, а не добровольно вступил в брак. «Ну, кто тебя держал?! Сам себя и держал!» — возмущалась Карина. И, если бы у нее не хватило смелости, наконец, разрубить этот узел, то бедный герой продолжал бы страдать. Сам бездействовал и Карине не давал свободы!

— Что будешь делать? — спросила мать.

— Не знаю еще. Где он?

— У Маши. Там все. Он вчера приехал, так неожиданно. Ты ему сказала, что поедешь домой, к нам то есть, и он решился — это он так рассказывал. Карин, как-то жалко его, честное слово.

— А меня никому не жалко?

— Ну, ты же дома.

— Ну да. А полгода я жила у кого? Вы хоть знаете, как я там жила?

— Ты никогда не рассказывала.

— А вы и не спрашивали!

— Ну, я не могла его отправить. Не город поди, транспорт не ходит же. Я иду к Маше, перехожу дорогу, смотрю — силуэт мужской. Я подхожу ближе, боже мой! А это Кирилл. Стоит такой, курит, не решается, видимо, войти. Я ему и говорю: «Деточка, что ты тут стоишь?» «Здравствуйте, Зинаида Николаевна! — говорит он мне, — хоть вы мне уже не теща, развели нас с Кариной, но я ее все равно люблю и не могу без нее. Тоскую очень. Вот, приехал к вам. Не выгоните?» — и смотрит так, сгорбился… Карина, ну, что я могла ему сказать? Тем более дело к ночи.

— Нет, все правильно, мама. Не отправишь же ночью обратно, тут я не возражаю. А на него злюсь. Мы с ним до конца не порвали, хоть и развелись. Нет, надо было сюда припереться! Небось все уже осуждают меня. Трус! Своей родне так боится сознаться, что бегает за мной. Потому что его засмеют и оскорбят, он свою честь бережет, а к моим родным можно, конечно, у нас же все хлебосольные, добрые.

— Кариш, не гони его. Он таким несчастным выглядит. Как ребенок, честное слово.

— Да, мамочка, ты всех жалеешь. Только вот его родители меня что-то ни разу не поняли и не пожалели, когда давали ему читать мой дневник. Пусть бы сначала со мной поговорили, с глазу на глаз, а потом решали, что делать. Нет, они сразу сходили конем. Ну, и чего добились? А теперь же еще и с выгодой обиделись. А ты всю жизнь жалеешь ущербных, бедных, нищих, а нас, своих детей, ты жалеешь? Мама!

— Карина, ты такая злая становишься, — тихо сказала мать, — да и не волнуйся, сестры его не очень приветливо встретили. Они и так ему не симпатизировали, а теперь после вашего развода — Рая вообще смотрит на него как на врага народа. Только одна Лера к нему хорошо и относится. Все время с ним была.

— Мама, бог с ним с Кириллом. Ты не знаешь, что со мной происходит!

— Так расскажи.

Карина вместо ответа посмотрела на мать очень пристально и поняла, что сейчас она, дочь, старше своей матери… психологически. Мать, которая всю жизнь прожила просто — имела примитивные мечты, пресную еду, носила банальную одежду, не понимала нынешних страстей. Однако желала, чтобы ее дети были успешными, чтобы ими гордиться, чтобы закрывали рот обидчикам, прежде всего — ЕЕ обидчикам. Свои нереализованные желания она хотела воплотить при помощи детей. А самой успешной и талантливой в семье считалась Карина, с нее и спрашивали больше. Если другим позволялось учиться средне, и даже на плохие отметки закрывали глаза, то Карине это с рук не сходило.

И как теперь подвести этот взгляд стареющей женщины с глазами невинного ребенка? Как сказать матери, что дочь, на которую делали ставки всей родней, падает с пьедестала? Как признаться, что она не оправдала надежд? Так сложно соответствовать чужим ожиданиям, особенно, когда страдает самый близкий человек — мать.

— Что ты будешь делать? Выгонишь его или оставишь?

— Не знаю. Сначала посплю. А потом видно будет. Скорее всего, отправлю его домой, на прямом поезде, вечером. Кстати, ты говорила, что Лера его развлекает? Хм, молодец, зря времени не теряет! Вот ушлая девчонка! Она еще и на моей свадьбе ему открыто симпатизировала. Я потом это поняла. Как в кино: дай разрешение на приключение, так она бы прямо на свадьбе переспала бы где-нибудь в ванной или в кладовке с женихом. Странно она себя ведет. Вроде красивая, умная, все при ней… а влюбляется во всяких низкосортных мужчин. Вот и мой сгодился, — засмеялась Карина, — не везет с парнями, так пусть хоть с чужими развлекается.

— Он тебе уже не муж, Карина.

— Ага, то есть ничего дурного ты в этом не видишь?

— Она же не отбивает его у тебя. А вдруг у них получится? А вдруг она в него влюблена? Тебе не надо, ей — сойдет. И не такой он уж низкосортный, ты ведь сама была за ним замужем.

— Ну да, ты права, — осеклась Карина. — Не знаю, но все это дурно пахнет.

Карина прошла в комнату своего детства и легла на кровать. Только она сомкнула глаза, как распахнулась дверь, и возник Кирилл.

— Привет! — ласково сказал он.

— О, господи! Ты зачем здесь? Что тебе надо?

— Я приехал к тебе… к вам…

— Я не буду спрашивать, зачем ты это сделал. Тебя есть, кому развлекать. Извини, я не с тобой сюда приехала, поэтому сейчас я уделять тебе время не буду.

— Я пойду с Лерой прогуляюсь, пообщаюсь.

— Я рада, что ты нашел себе компанию. Все, иди, я хочу спать.

Карина поспала только полтора часа. На улице было пасмурно и серо, казалось, что наступил вечер. Однако до поезда, на котором Карина хотела отправить Кирилла, оставалось несколько часов.

«Ладно, — подумала она, — не буду стервой, надо доброжелательно отнестись к Кириллу. Ведь я к нему тоже сваливалась как снег на голову, и он меня не гнал. Ну да, разница огромна — он меня любит и всегда рад, мой приход для него праздник, а мне от него толку ноль. И даже секса нисколько не хочется. И как друг он мне на данном этапе не нужен. Тем более, он все знает об Илье».

Она пошла к Маше — сестре, которая была старше на три года, и застала всю свою многочисленную родню. Отца Виталия Михайловича, мать, двоюродных сестер, живших в этом же поселке, самую старшую сестру Раю, приехавшую из Гомельской области, ее 18-летнюю дочь Леру, родного брата Тимофея, которому недавно исполнилось 36 лет, двоюродных братьев, соседей и друзей. Кирилл находился тут же и, похоже, неплохо чувствовал себя. Карина по очереди обнялась с родными и поздравила с Новым годом. Рая, как и предупреждала мать, смотрела на Карину осуждающе. Она сама себя когда-то усадила на трон, став правильной и высокоморальной после того, как изрядно нагрешила, и начала жить по библейским законам. Рая с самого начала не приняла Кирилла, по неизвестным Карине причинам, но ее любила, правда, временами. В семье Рая была авторитетом, но не для Карины. Однако ее мнение было достаточно важным, и Карина не хотела читать в ее глазах осуждение. Пока Карина обедала оставшимися салатами, Рая наблюдала, и поведение Кирилла ей не нравилось. И ее дочь Лера оказывала знаки внимания бывшему мужу Карины.

Пообщавшись с родней, Карина ушла в дом родителей. Кирилл и Лера пошли с ней. С Лерой Карина дружила с детства, и у них были свои секреты. Карина даже поведала ей, еще пару лет назад, про отношения с Ильей. Теперь у Карины не оставалось сомнений, что Лера питает к ней негативные чувства. Авторитарная Рая взращивала в ней комплекс кроткой и послушной девочки-отличницы, требуя хозяйственности, успехов во всем, а отец Леры был грубым и прямолинейным человеком. У девочки в душе бушевали страсти, а в теле — гормоны. Хотя на вид она выглядела тихой и скромной, но к своим годам уже поняла, как правильно нравиться и какую носить маску. Вместо того, чтобы находить достойных кавалеров в городе Гомеле, где Лера училась в педуниверситете, она старалась соблазнить чужих мужчин. Карина давно это заметила, но не придала значения, когда Лера отдалась прямо на свадьбе Карины мужу ее подруги. Карина не знала, как реагировать: и за подругу обидно, и родственницу не выдашь. Лера подумала, что можно творить, что хочешь, и ничего за это не будет. Подумаешь, с мужчиной переспала! Не увела же! Всего лишь маленькое приключение.