Дороги скорби (СИ) - Серяков Павел - Страница 14

5

Иво не сводил глаз с двери караульного помещения, а стоило стражникам, наконец, появиться на посту, гадко улыбнулся: — Долго рожи пудрили, девочки. Дядя не из брезгливых. — Ты поговори мне еще, — Милош положил древко алебарды на плечо и медленно шел в направлении всадника. — Или ты нарываешься на тумаки? Хаган оказался напротив Псаря. Парень уже успел разглядеть хорошо известную каждому жителю Гриммштайна нашивку. — Это собачатник! — крикнул Хаган Милошу. Милош остановился. Чутье, а в его случае чуйка, подсказывало ему, что с псарем ему лучше не разговаривать. Во-первых, он не умеет держать язык за зубами, во-вторых, он не знал, о чем с псарями разговаривать нельзя. Он знал одно: псари — люди жестокие. — Щенок, проверь у милостивого государя документы. Я тебя здесь подожду. Иво слез с коня и предъявил стражу грамоты: — Контракт. А… Ты неграмотный, понятно. — Иво указал на печати. — Герб Гнездовья и герб Псарни на сургуче. — Затем он показал дорожную грамоту и указал пальцем на соответствующие печати. — Печать короля. Узнаешь? — Узнаю, — улыбнулся Хаган. — Можете не объяснять. — Я могу ехать? — В город с оружием нельзя, — робко произнес молодой стражник. — Я вижу, у тебя нож за голенищем, а тот, что на поясе… — Не видишь ты ни хера, — холодно поправил парня Иво. — Я безоружен. Руки потряхивало. Холодный пот выступил на лбу Хагана, и он вновь вспомнил слова отца: «Если берешься за работу, работай ладно». Стражник проглотил ком. — Я не могу впустить тебя в город. Надо сдать оружие. Таковы правила. — Ты бессмертный или бесстрашный? Хаган не ответил и, поправив съехавшую набок каску, приготовился звать на помощь. — Лучше не рискуй. — Он хотел сказать это как можно серьезней, но голос дрогнул. — Ладно, — Иво пожал плечами. — Если ты так говоришь, то и не буду. Веди к главному. Наемник вел себя предельно пристойно. Хаган указал на караульное помещение и, дождавшись, когда Псарь двинется с места, пошел за ним. Милош — и тот заделался конвоиром, хотя прятаться в теньке ему нравилось больше. — Кто у нас здесь? — спросил Руди. — По нашивке вижу, что псарь. Какого ляда тебе здесь нужно? — У меня работа в Гнездовье. — Десятник не интересовал наемника, его внимание принадлежало другому человеку. — Вот контракт. Лукаш пялился на наемника, но теперь вызова в его взгляде не было. — Мы знаем, какой работой промышляет твой цех, но и тебе, братец, следует кое-что знать. — Руди положил ладонь на стол и, стряхнув с него хлебные крошки, кивнул головой. — Заниматься смертоубийством ты здесь не сможешь. Гнездовье — не простая дыра, в которую может явиться псарь и начать исполнять бесчинства. То, что вас, собак, покрывает Его Величество, во Врановом крае не значит ничего. Вообще. — Я уже догадался. Не надо тратить мое время. Когда ножи также легли на стол, Иво поинтересовался, сможет ли кто-нибудь из собравшихся составить документ, подтверждающий, что он сдавал свое оружие, и, узнав, что подобным занимается писарь, попросил вызвать его. Чем скорее, тем лучше. Гончая не сводил глаз с рук Лукаша. На правое запястье этого человека был повязан лоскут желтой ткани. Он догадался, что за человек стоит перед ним. Догадался, увидев новый знак отличия известного в Гриммштайне подразделения. Растущая клоками борода, сутулость и дефекты речи — все это было липой. Янтарных Скорпионов набирали из аристократии, не имевшей права передачи титула. Не ожидая того, Иво наткнулся на диверсанта. — Писаря нет, — сообщил Руди. — Тебе придется долго ждать или… — Ага… Оставить своих кормильцев, поверив в твою честность. Ищи дурака. — Поверь моему слову, — сказал Хаган и по выражению лица наемника сообразил, что большей глупости он не говорил никогда. Вместо пререканий человек из цеха положил свой контракт на работу к оружию и ткнул в него пальцем: — Недостаточно? — Недостаточно. Обычно мы вешаем на ножны веревку, ставим печать и отпускаем на все четыре стороны. Но ты не странствующий рыцарь, не купец, что защищает товар. Ты убийца, а убийц у нас вешают. — Это в Златограде им грамоты дают, — Милош раздухарился. — Тут все по закону. Хаган слушал внимательно и не мог взять в толк, почему молчит Лукаш. В подобных ситуациях подстрекателя попросту невозможно заткнуть, теперь говорит лишь тот, кто говорить должен. Но тут Лукаш заговорил: — Руди. — Лукаш, не лезь. — Руди, ты не получишь с него денег. — Все платят. — Этот не раскошелится. — Даже Янтарные бывают мудры, — процедил Иво, и никто, кроме Лукаша, не понял, к чему это было сказано. — Я забираю оружие, забираю грамоты и иду к градоправителю. — Хер, — лицо десятника наливалось кровью, руки потянулись за шестопером. — Курвин сын, ты понимаешь, с кем имеешь дело?! — С дураком. — Ты имеешь дело со всей стражей сразу. Если где-то вас боятся, то не в Гнездовье. — Живущий без страха умирает без страха. — Что?! — взревел десятник и кинулся на псаря. — Что ты сказал, песья морда?! Каждый, включая Хагана и парней со стены, которые услышали крик и поспешили на подмогу к товарищам, был готов к драке. Одним словом, мужики заскучали, у мужиков чесались кулаки. Иво не сдвинулся с места. Кровь не пролилась. Лукаш дернул своего десятника за загривок и, прижав к стене, грозно озирался по сторонам. Никто более не узнавал хорошо знакомого брехуна. — Слушай сюда, баранья башка. Слушай внимательно… — Руди попытался вырваться, но оказался бессилен. — Ты понимаешь, что будет, если в Гнездовье умрет второй псарь?! Ты, баран, представляешь, что будет?! — Они зальют улицы кровью, — вырвалось у Хагана. — Так было в Изморози. — Брехня это все! — прошипел Руди. — Сплетни немытых старух. — Кончайте с этим, — Гончая скривил такое лицо, словно по пояс провалился в отхожее место. — Я не стою ваших скандалов. Проглотим обиды, разойдемся друзьями и забудем. — Братцы, — заговорил стражник с густой рыжей бородой, — там уже зрители подтянулись, — он указал на проезд в город. Зеваки вовсю обсуждали, будет драка или нет. — Нам-то на кой оно надо? Еще Эбнер припрется — и тогда все. — Лукаш, веди свою подругу к градоправителю и глаз с него не спускай. Потом поговорим. — Руди высвободился из объятий своего подчиненного и развел руками. — Но когда будешь взад вертаться, вспомни, что бывает за подрыв командирского авторитета.

6

Иво вел коня под уздцы. Лукаш ковылял рядом и молчал. Слух о том, что стража полаялась с наемником, разлетелся по городу. Люди пялились на них из окон, показывали пальцами и шушукались промеж себя. Псаря такое внимание к собственной персоне раздражало, Лукашу же было глубоко плевать на происходящее. — Тебя будут бить, — произнес наемник. — Ты же это понимаешь? — Не сломают. Я должен был пообщаться с тобой наедине. — У Янтарных… — На плечо Иво легла тяжелая рука, а затем его спутник попросил более не вспоминать о Янтарных Скорпионах, особенно в столь людных местах. Особенно на землях, пострадавших от этого подразделения во время войны. — Наши интересы пересекаются, — добавил он и убрал руку с плеча Гончей. — Но сперва скажи, как ты понял… ну то, что ты понял. — Тебе правда интересно? — Да. Здесь, как и в остальных городах Гриммштайна, помои выливались из окон, и вонь в столь жаркие дни была невыносима. — Ты знаешь, чем я зарабатываю на жизнь. — Знаю. — Перед смертью каждый думает, что может откупиться. Чаще всего это информация. — Информация стоит дороже, согласен. — Не в моем случае. — Почему? — Я работаю по заказам. Мне ставят задачу, я её выполняю. Сбором информации занимается разведка. Псарня в это не лезет. — И что тебе рассказали? — Что Янтарные Скорпионы не бежали в земли Трефов вслед за разбитой армией. Мне известно, что вы находитесь на брошенной усадьбе… — Это все? — Нет. Я знаю, что планируется вторая война Трефов. Меня не удивляет, что именно вас оставили на земле Вранов. — Ты знаешь, где находится наш лагерь? Вот это новости. Командира не обрадует такой расклад. — Да, готов спорить на что угодно. — А тот мерзавец, что предал наше доверие, кто он и где? — Мертв. Остальное — не твоего ума дело. — Я могу быть уверен, что ты не продашь информацию? — Псарне не интересна ни ваша, ни другая война. Псарня предоставляет услуги. — Деловой подход. Проще говоря, к вам не обращаются за информацией? — Обращаются. Королю выгодна Псарня, покуда собаки не суют носы в чужие миски. Однажды Кацу очень доходчиво дали это понять. — Оно и к лучшему. — Ты говорил о пересекающихся интересах, — напомнил наемник. — Учти, псари не подряжются на левак. На лице Лукаша появилась улыбка. Искренняя и простая, солдатская: — Я знаю, зачем ты здесь. Это я нашел труп твоего приятеля. — Он не был моим приятелем, — заметил Иво. — Но и врагом не был тоже. Где в это время можно найти градоправителя? Лукаш остановился и указал на высокое здание городской ратуши: — Марк обычно не выходит до заката. — Пьет? — Работает. Он честный человек и заслуживает уважения. — Трефы были разбиты, война закончилась, но ты уважаешь врага? — Война никогда не кончается, но уважение к противнику — это уважение к самому себе.. — Понятно. — Я найду тебя, как стемнеет, и обо всем расскажу. — Глупо спрашивать, но как ты собрался меня искать? Гнездовье — большой город. — Ты остановишься в «Поступи мерина». Иво посмотрел на своего собеседника: — Ты знаешь, где останавливался убитый Псарь. Эту информацию я должен узнать от градоправителя? — Он не дурак, согласен? Придержал для тебя комнату. — Согласен. У тебя и другого псаря уже был похожий разговор? — Был, — Лукаш похлопал Иво по плечу. — Мне пора на так называемую службу. До вечера и счастливо!